Я пришла в себя на диване, в кольце его горячих рук, которые превратили теплый плед в нефункциональный элемент. Кожа немного зудела там, где в нее врезались переплеты шибари от моей предоргазмической истерики, саднила в точке соприкосновения с узелками, но мне меньше всего сейчас хотелось разглядывать предполагаемые отметины. После такого сладкого потрясения сон грозился сморить сразу, и было трудно ему сопротивляться. Хотелось говорить, не замолкая, задавать вопросы, не скрывая восторга, но я просто отключилась в его объятиях, подумав о том, что бездарно теряю субботний вечер, поскольку завтра вечером придется снова расстаться до следующих выходных…

Сегодня был прекрасный день. Он начался с самого утра, когда я, выспавшаяся и еще слегка смущенная вчерашним марафоном, потянулась на белых шелковых простынях и открыла глаза. Невольно спрятала под подушку руку, елозившую по постели в поисках тела, которое хотелось обнять, так как на данном этапе подобный жест собственницы показался сильным даже для меня.

После вчерашнего я еще могла смущаться?! После капель горячего воска, четырех оргазмов, готовности принять уготованную роль мое личико окрашивалось румянцем? Это я смеялась в душе, брызгая в глаза водичкой из сложенных ладошек, намеренно оставив дверь открытой? Это я обиженно надула губки, выпрыгнув из ванной в одном полотенце поверх талии, на восхищенно-умиленный взгляд Алекса? Я шутливо вырывалась из его объятий и уворачивалась от поцелуя, который жаждала ощутить, пряча счастливую улыбку за маской растерянной девчонки? А еще бесхитростно скрестила руки на груди, чтобы изобразить дискомфорт от холода - такая вот хитрость, и уже в следующий момент трепыхалась в рукавах его рубашки, прижавшись к груди, пока он ловко, как пушинку, подхватывал на руки, чтобы унести в мою комнату…

- Одевайся, - прервав долгий поцелуй и отпустив мои запястья, заведенные за голову, мягко распорядился Алекс. – Я пока сварю кофе и приготовлю легкий завтрак.

- А мне можно? Вы же запретили… - я все еще помнила вчерашнюю ночь и холодные приказы, отданные безапелляционным тоном, от которых даже сейчас по позвоночнику скользила ментоловая изморозь. Что-то меняется в глубине его пристального взгляда, я бы назвала это кратковременным испугом – только такие мужчины не умеют бояться в принципе.

- Я запретил это во время сцены! Ты подумала иначе?

Мне приходится слегка оттолкнуть его, чтобы опуститься на кровать, которая никогда не будет использована мной по назначению в этой комнате. Головокружение постепенно таяло, минуя стадию облегчения и перетекая в кисею умиротворяющей нежности с оттенком благодарности. Ее не могло смутить даже напоминание о том, что утром я проснулась абсолютно счастливая, и выполнение установленных правил меня не пугало.

- Честно говоря, да. Вчера именно так показалось.

Сегодня мне легко об этом говорить. Открываясь, доверяя мужчине, к которому уже всколыхнулись в глубине души проблески чувства, не похожего на признательность и симпатию; перекладывая на него ответственность как на сильнейшего, того, кто знает, что с ней делать. И никогда не нарушит.

- Тем не менее ты мне не возразила. Не произнесла стоп-слова. Хотя я знаю, что несколько раз ты хотела это сделать. Почему промолчала?

Если бы я сама могла ответить на этот вопрос, прежде всего, себе! Пытаюсь воспроизвести в уме заранее заготовленную речь, но в этом нет необходимости – он уже проник под мою кожу, считал код потаенных мыслей и эмоций, теперь достаточно взгляда, чтобы прочитать и избавить от необходимости подбирать осторожные слова.

- Сколько раз мне нужно тебе повторять, что ты не должна терпеть и молчать, если какое-либо действие для тебя малоприятно? Почему ты думаешь только о том, как меня не обидеть, забывая о себе? Тебе это кажется настолько трудным?

Несмотря на слегка обвинительную интонацию, я не чувствую себя пристыженной девчонкой. Александр подходит ближе, и мои ладони, подчиняясь запалу бурлящих эмоций, обвивают его поясницу. Трусь щекой о выступающий кубик великолепного торса, сама не понимая: то ли осмелела от развязанных отменой правил рук, то ли это все идет от самого сердца, вокруг которого наворачивает круги ослабевшая, до конца не оклемавшаяся, но такая же настырная сука на букву Л. Счастливо жмурю глаза, когда его ладонь опускается мне на волосы осторожным поглаживанием.

- Не надо провоцировать меня на тест твоих пределов. Хоть раз я хочу его от тебя услышать. Искренне, без игры и попытки мне угодить. Не надо ждать усиленного дискомфорта, любое волнение или сомнение – ты говоришь! Мы договорились?

- Я соблюдаю правила, - даже не лукавлю, вчерашний испуг сегодня кажется несущественным и не достойным внимания. – Не было ничего такого, с чем бы я не справилась…

Отрывистый поцелуй в макушку – с сожалением слышу шум его затихающих шагов, не желая открывать глаза, запоминая, смакуя и продлевая это ощущение. Уже тогда ожидание вечера заставляло кровь кипеть, а крылья – распускаться, оживая яркими красками.

Я никогда не думала, что с таким мужчиной, как Александр, это возможно. Не подходить к плите, потому как он сам умудрялся создавать там гастрономические шедевры (слава богу, на этом его сходство с Димой заканчивалось), позволять заботиться о себе в мелочах – от легкого массажа уставших плеч до долгих душевных разговоров, во время которых я получила много ценных жизненных советов, разглядела те линии поведения, до которых бы никогда не додумалась сама. Мне уже тогда хотелось во многом соответствовать его высокому уровню, и я подсознательно делала все, чтобы вызвать его гордость, но – не теряя при этом свою. Чувствовала ли я сейчас, что наше совместное будущее – не плод заезженного штампами воображения, а свершившийся факт? Может, на подсознании. Просто я остерегалась заглядывать настолько далеко.

В преддверии вечера, положившего начало моей любви к шибари, мы непроизвольно, не сговариваясь, устраняли все грани, законы и догмы. Он умел быть разным, чувствующим, понимающим, таким нежным и властным одновременно. В этот вечер мы, устроившись на удобном диванчике просто смотрели фильм, сюжета которого наверняка не запомнил никто из нас. Этот диванчик спустя несколько часов перешел в атрибут сессионного плацдарма. Боялась ли я его после прошедшей ночи? Я имела все основания. Только врожденная эмпатия шептала о безопасности слишком настойчиво, убаюкивая тревогу, сплетая в запутанный кинбаку нити нашего ускорившегося слияния и проникновения друг в друга.

На следующее утро, которое началось совсем иначе: с восхитительного пробуждения от поцелуев Алекса, и завершившееся феерическим сексом, мы все же отправились на давно запланированную, но так и не реализованную прогулку на квадроциклах. Преодолеть легкий ступор водителя-дилетанта оказалось куда сложнее, чем я думала - где-то только час спустя перестала путать от волнения «право» и «лево».

Последние дни солнечной золотой осени радовали глаз абсолютно равномерным ковром пожелтевшей и начавшей опадать листвы. Зеленые островки напоминания об ушедшем лете практически не встречались, и багряный купол лесополосы, накрытый пологом ослепительно голубых небес, создавал чарующее впечатление и желание любоваться последними осенними красками до бесконечности.

Еще не понимало сознание зловещего подтекста цветов украинского флага, который скоро будет развеваться на киевском Майдане, и где получат ранения двое студентов нашего вуза, а хороший знакомый Елены останется навсегда в списках пропавших без вести. Именно под этой кровавой звездой хаоса во имя свободы начнется наша история, одновременно со страхом за будущее и жизнь друг друга, который не позволит сплетению двух судеб разорваться. Правду говорят, что трудности только закаляют настоящее чувство?

Сейчас же я просто наслаждаюсь прекрасной панорамой полуденных небес глубокой лазури, золотом леса с прожилками красной листвы осин и рябин, забиваю карту памяти телефона сотней фотоснимков – на них листва иного окраса будет напоминать пятна крови при распечатке… Но тревога гасится, списывается на что-то иное, значения чему сегодня не подобрать. И это хорошо, потому как я не лихачу на ухабах, справляясь с несложным управлением так напугавшего недавно квадроцикла, хотя есть желание обогнать Алекса и показать ему язык… и знаю точно, что мне за это, в который раз, ничего не будет!

Мне так быстро надоедает этот опыт вождения, и я кричу от радости, заметив широкую полянку с усыпанным золотой листвой рытвиной, ведущей к оврагу. Алекс благосклонно улыбается на мой детский восторг той самой улыбкой, которая не так давно растопила сердце до основания. Умиление, нежность, и какой-то новый взгляд. Так смотрят на самых дорогих людей, родителей, детей, или же… Я боюсь давать свободу этой мысли, которая так некстати завладела сознанием, добираясь до самого сердца! Если я в это поверю, а жизнь вновь уронит о камни, можно уже не собрать позвонки в прежнем порядке.

- Тебе стоит подумать о том, чтобы получить права! – Слежу за его ладонями, которые как раз стягивают укороченные кожаные перчатки, и меня уже в который раз завораживает самый обычный, лишенный сексуального подтекста жест. Перевожу взгляд на все еще изогнутые в теплой улыбке губы. Так со времен основания земли выглядят влюбленные мужчины? Нет, не смей даже думать о такой вероятности, принимай происходящее, не анализируя и не разбирая на составляющие, Юля! Целее будешь! Тебе ли не знать, на что способна любовь таких мужчин, как он?

Александр слегка сводит брови, фиксируя изменение моего настроения. Но кратковременное сомнение погашено и, чтобы замять неловкость, подбегаю к валу скрытого почти наполовину опавшей листвой оврага.

- Я сейчас скачусь вниз и… без всяких прав! Вы со мной?

Вскрикиваю от неожиданности, когда он в два широких шага оказывается за моей спиной и обнимает за плечи, заставляя стоять на месте.