- Простите… Я… просто…

- В каком виде ты пришла? Почему я не вижу белого ошейника на твоей шее? Ты не в состоянии прочитать правила клуба, или всерьез полагаешь, что уплата взноса позволяет наплевать на установленные здесь законы?

Ни фига себе… Если бы подобное негодование было направлено на меня, я бы разрыдалась и забилась в угол сию же минуту. У этой рыжей еще остались силы ему перечить, пусть мычанием, но все же?

- Штейр! – кажется, все-таки вздрагиваю. Юрий материализуется возле нас на удивление быстро. – Мерви позволила себе проигнорировать два основных правила. Поясни ей, что за это полагается. И да, не больше пятидесяти граммов коньяка за счет заведения после воспитательной беседы! – это бармену. Рыжая бледнеет на глазах, когда он вновь обращается к ней. – Ты знаешь, какое наказание за подобное неуважение. Я позволяю тебе расслабиться после этого.

Меня потряхивает синхронно с этой приговоренной Мерви, когда он поворачивается ко мне. Черт. Мне трудно поверить, что эти глаза с ласкающими искрами только что едва не согнули девушку в позу покорности! Шепот «не надо» гаснет на губах вместе с теплыми объятиями.

- Все хорошо. Это внутренние правила… Они никогда тебя не коснутся! – ласкающий росчерк губ по скуле, инъекция тепла в зажатые сплетения нервных узлов… Непроизвольно прижимаюсь сильнее, подавив испуганный всхлип. Его пальцы переплетаются с моими легким нажимом, пока ударная аритмия не затихает, а передо мной не раскрываются двери личного кабинета хозяина клуба. Как я не заметила преодоления лестничного пролета? Оборачиваюсь назад, но Штейр с проштрафившейся сабой больше не в поле моего зрения. Слава богу.

Теплые объятия дивана, потеря тактильного контакта, совсем на миг. Моих пальцем касается бокал с янтарной непрозрачной жидкостью.

- Это ирландский ликер. Тебе нужно успокоиться. – Офигеваю, когда он присаживается рядом на одно колено. Такие мужчины могут принимать подобные позы? У меня, наверное, рушится мировоззрение! Ладонь ложится на мою свободную руку, неминуемая трансплантация спокойствия и надежности через прикосновения. – А потом мы поговорим… Чтобы никогда не повторить то, что случилось в зеркальной комнате. Согласна?

Сердечный ритм выравнивается, кровь насыщается сладким облегчением с привкусом кофе и шоколада, когда я вижу его так близко, настолько рядом, что сами страхи вместе с фобиями боятся поднимать голову. Здесь только его диктат, который для меня значит вовсе не угрозу… только спокойствие, доверие и открытие нового портала. Я еще не знаю, что там. Я могу только догадываться, что на этот раз все будет по-иному, отличным от того, что мне пришлось испытать прежде.

Личный Эдем или личный Ад? Так трудно ответить на этот вопрос, потому что здесь перестают работать законы элементарной логики. Но почему-то я уверена, что в этот раз решать только мне, чем именно станут для меня эти новые, зарождающиеся отношения, которые уже вышли за пределы понятия «симпатия». Мы можем двигаться рука об руку с одинаковым успехом вперед, к новым горизонтам, и разорвать этот подъем в любой момент, если восхождение причинит боль кому-то из нас…

Глава 18

- К Милошиной все же придется сходить еще минимум четыре раза, - он непреклонен, но сегодня это не вызывает во мне отторжения с протестом. – Нельзя обрывать курс до его завершения. Ни в коем случае.

Ликер развязал мне язычок после того происшествия с рыжей девицей. Я не думала, что придавит так сильно, замирала, ожидая услышать ее надрывные крики и свист кнута за тяжелой дверью кабинета, готовая вскочить при малейшем звуке. Не факт, что спасать, сдалась мне эта пафосная сука от Темы, скорее, бежать без оглядки, подальше от этого Клуба Смерти во главе с его хладнокровным владельцем и прочими персонажами с нечитаемым выражением глаз и замашками римских патрициев. Какого черта я сижу на этом удобном кожаном диване, смакуя ликер, и, более того, отвечаю на все его вопросы без долгих колебаний, к тому же ухитряюсь задавать свои?!

- А что означает белый ошейник?

Он больше не стоит передо мной в картинной позе героя слезливых мелодрам, собирающегося делать своей избраннице предложение, от которого та не сможет отказаться. Он возле своего рабочего стола, левая рука уверенно опирается о деревянную поверхность, взгляд быстро скользит по строчкам какого-то документа. Работа не терпит? Что-то важное?

- Белый цвет ошейника или браслетов означает, что саба в поиске своего доминанта. Это одно из негласных правил клуба. Есть система цветов и символов, эти догмы обязательны к прочтению и соблюдению. Нарушение карается.

Как я еще не спросила, чем именно! Инстинкт самосохранения не спал? Да полноте, мой инстинкт обладает весьма своеобразным чувством юмора.

- А я? – не так уж много и выпила. Что это? Скрытый вызов? Или предоставление полной индульгенции на раскатку по черной коже дивана уже через 3… 2… 1?

- А ты моя гостья.

- И мне не надо соблюдать эти правила?

- Глупо было бы требовать от тебя соблюдения тех правил, которых ты не видела в глаза… И да, я не намерен заставлять тебя это делать! Ты успокоилась? Теперь я хочу знать, что именно произошло в зеркальной комнате.

Легкие взрываются изнутри обмораживающей вспышкой ледяного вакуума. Хороший способ вернуть мне душевное равновесие! И это после того, как он наотрез отказался продолжать мою экскурсию по оставшимся пяти залам клуба и комнате, где хранятся девайсы? Это что, такая убивающая на хрен тактика доброго хозяина – напоить вкусным ликерчиком, расслабить до критической отметки, чтобы снова ударить на поражение, в самое сердце?

- Ничего… У меня один глаз накрашен сильнее, чем другой… - я умудряюсь шутить? Нет, не просто шутить – противостоять с завуалированным высокомерием под патокой сарказма? Я же просто не хочу об этом думать, и тресни на мне бюстгальтер, если он этого не видит и не понимает… Понимает посильнее меня самой, но почему-то больше не делает попытки успокоить, просто цепляется за мой страх и боль с царской ленью Дракулы Брэма Стокера! Пусть параллельно все же спасает от нового блока убивающих мыслей – мне незачем было представлять Диму в каждой из этих комнат с кнутом или чем-то пострашнее в сильных ладонях, справедливо обходя острые скалы представления о том, как бы он разошелся в преисподней зеркальных коридоров! Мой девятый круг ада? Мое проклятие? Моя фобия под номером один, от которой уже поздно пить ликер и глотать колеса? Почему так трудно оставить ее только моей, зачем эти вопросы? Саба не врет своему Дому? Я не вру, я просто не хочу лишний раз утверждать то, что для него и так очевидно!

- Юля, ты снова пытаешься меня расстроить?

Прошу тебя, замолчи. Просто сядь рядом… Или нет, стой, где стоишь, я не буду продолжать разговор в таком тоне и под таким прессингом… Мне хватит на сегодня потрясений, разве нет?

Вздрагиваю, когда он все же садится рядом (будь осторожна со своими ментальными призывами), хватаюсь взглядом за стопку документов в его ладони, словно это мой спасительный якорь. Что за день такой, мне хватило и утреннего обсуждения пощечин и их последствий для психики. Но если тогда он сделал все, чтобы не только разговорить, но и успокоить, то сейчас это выглядит не иначе как принуждением.

Теплые пальцы сжимают мою ладонь. Зачем эта обманчивая ласка, если ты не намерен отступаться от своих принципов?! Зачем?!.. И как мне сопротивляться теплому току уверенности и реактива мужества и хладнокровия, которым начинает насыщаться кровь через одно его прикосновение?!

- Я должен знать. Я не имею права причинять тебе недопустимую боль и должен знать твои пределы!

Я почти не против, но… у нас ужин в «Тануки»? И он реально хочет, чтобы я ехала туда с заплаканными глазами? Я же не смогу так хладнокровно рассказать о том, что Дима тогда со мной сотворил без единого удара… даже без слов… Я их, кажется, и не запомнила… Мне тяжело говорить. Я открываю было рот, чтобы начать…

Портал зеркального холода. Расколотое отражение, с усилившейся хваткой в волосах. А ведь я могла тогда закрыть глаза и не смотреть, он бы не смог мне их открыть ни под каким предлогом! Почему я не сопротивлялась, пошла на поводу у звука его голоса, повинуясь той власти, которую он имел надо мной?! Думала, выстою? Может, не знала, какой эффект произведет обычное зеркало, верный друг всех любительниц селфи, в его руках, с неоспоримой волей свихнувшегося желания подчинить, растоптать, увести от придуманной реальности ради собственного «хочу»?! Оно не разбилось, хотя мне тогда показалось, что ударная волна моральной боли раскрошила его на осколки, мелкие стразы самых горьких и настоящих слез. «Мне так же больно, как и тебе!» - зачем ты утверждал то, о чем сам не имел ни малейшего понятия?!

Я не замечаю, погруженная в эти убивающие воспоминания, как его руки оплетают мои плечи, разворачивая спиной к себе, властное управление пальцев фиксирует мою голову на плече мужчины, с которым рядом я, кажется, снова смогу дышать полной грудью. Если бы это сделал кто-то другой, я бы вырвалась из захвата моментально, а сейчас нет даже намека на подобную мысль. Как можно так подавлять и успокаивать одновременно, перенастраивая нервную дрожь на вибрации умостившейся на коленках кошки? Ей спокойно и тепло, пусть она и дикая, своевольная, и никто иной к ней не приблизится, пусть… А мне давно не было так спокойно, как сейчас. Настолько тепло, что я доверчиво смеживаю веки, растворяясь в комфортной темноте полуоткрытых глаз, бездумно закидываю ноги на кожаный валик дивана, забыв о высокой шпильке и самом наличии обуви. Горячий шепот обволакивает тончайшей паутиной, теплом последнего летнего привета (дальше только холода за окном, но душевное равновесие не обязательно должно зависеть от сезонно-погодных условий)… Он просто проникает нейтринным лазером в кожу, минуя сердце, напряженную работу мысли над самоконтролем и догмой «не сдавайся», отключает это сопротивление. Такое лишнее сейчас и совершенно не нужное.