Хороший способ заставить меня отойти от непрочного плексигласа смотровой кабины! Когда он медленно отстраняется, разжимая объятия, я на автомате делаю несколько неуверенных шагов в направлении скамьи, неосознанно прикасаясь к губам, сохранившими ритм сладкой пульсации.

Я не знаю, какая именно покерная партия была разыграна представителями моего ада и Эдема в тот момент. Возможно, им просто надоело мое нытье. Кто сказал, что там не жаждут, подобно древним римлянам, хлеба и зрелищ?..


Глава 15

- Может, хватит? – Лекси вытягивается на каменном ложе хаммама, умостив подбородок на предплячьях, и поворачивает голову в мою сторону. Молодой и симпатичный массажист как раз вспенивает по ее телу воздушное мыльное облако. У меня этот этап уже позади, я кайфую от аромата кофе со сливками - эту вкусно пахнущую массу как раз наносит мне на спину вторая массажистка. Парня узурпировала Лена, и я ей даже благодарна, не люблю, когда меня трогают посторонние мужчины.

- Хватит что? – за последние семь дней эти две выели мне мозг чайной ложечкой со своими допросами. Гестапо царапало крышку гроба в попытке завербовать их обеих в свои ряды.

- Молчать! – отталкивается от противоположного бортика бассейна Эля. Массажист поднимает голову и тут же опускает глаза. Ну правильно, зачем нам верх от купальника в бассейне, да, супер-фотограф века? Что там говорят о врожденной скромности женщин с восточными корнями? Лезгины сильно гордый народ для всасывания с молоком матери неудобных традиций? – Ты уже, это самое… вступала с ним в полемику?

- Эля, - чуть вздрагиваю от сильного нажима массажистки. – Дениска не царапает щетиной, когда лижет тебе киску?

- Дениска пользуется электробритвой. Не съезжай!

Черт, одна я вижу в обслуживающем персонале прежде всего людей, и не собираюсь обсуждать свои проблемы в их присутствии?

- Она улыбается! – подскакивает на ложе Лекси, хлопья мыльной пены кружат в воздухе, оседая на ее распущенных волосах, - супер-блондинка королева в любой ситуации. Мне даже стыдно за небрежно скрученный на затылке узел. – Юль, у тебя глаза есть? Ты, вообще, рассмотрела, насколько он шикарный мужчина, или это видят все, кроме тебя одной?

Их партизанским методам позавидует МИ-6, параллельно вскрывая глотки конкуренту – Моссаду. В нашу вторую встречу Эля как раз предусмотрительно отошла в тень, зато Ленка шла напролом в стремлении увидеть воочию «нового бойфренда Беспаловой». Со всем стандартным набором: эффектным выходом из своего гламурного автомобиля, и, всплеснув в ладоши с изумленным криком «Юля!» (ага, так давно не виделись, целых десять минут после лекции). Чеканным шагом на 15-сантиметровых каблуках белых в россыпи страз туфель, которые так некстати подвели свою носительницу, якобы случайно попав в ямку в самый интересный момент, дав галантному Александру возможность поддержать мою подругу за локоток. Дальше по тексту: «Ах, я такая неловкая, простите меня. Вот прям голова закружилась, с чего бы это… А! «Фаренгейт»! Все понятно! А я лучшая подруга, еще одна…».

Осмелюсь предположить, что в тот самый момент Алекс и испытал на ней свой фирменный взгляд, не прекращая улыбаться в ответ, что не позволило нашей кукле сморозить глупость в стиле «а пойдемте с нами в кофейню/боулинг/суши-бар». Думаете, ее это испугало? Смутило всего лишь, но этих десяти минут нам с лихвой хватило, чтобы убраться восвояси со студенческой парковки. Но после этого выступления моя подруга обещала повести меня к окулисту, потому как я в упор не замечаю, какой «лакшери стайл» находится рядом. Мне оставалось только мысленно благодарить ее за то, что не называла его «папиком», подобно части группы, которая все же сделала это за глаза. Ничего тут не поделаешь, появление такого мужчины стало событием для армии сплетниц, Беспалова почти медийная личность, которую то ненавидят, то копируют.

- Лекс, ну, мало ли. чего она улыбается… может, ей щекотно… Важно другое! «Он был самым лучшим, не смей называть его е..нутым садистом, я не верю, что он мертв, другого такого не будет» - отныне больше не на вершине нашего хит-парада! Ты можешь вспомнить, когда мы в последний раз с пеной у рта обсуждали, во что Димка был одет, когда довел ее до пяти оргазмов?

- А чего он в тот момент был одет?

- А потому что «у него такой взгляд, который может отыметь бесконтакто», ты что, забыла?

- Эй, я еще тут. – Первые ростки раздражения приглаживают пока еще безобидными кожаными полосами мой самоконтроль. – Я не собираюсь обсуждать это с вами! Прежде всего, потому, что обсуждать нечего!

- Ну да, ты типа такая маленькая наивная девочка, которую хочется кормить мороженым и качать в колыбельке без намека на секс. Не смеши меня! – Квотербек Эллада Магометовна в ударе. – К тому же можешь сколько угодно чесать, что стала спокойной и приветливой от психотерапии и ромашкового чая… Я что, не знаю, что так ведут себя после хорошего траха?

- Она сейчас скажет, что даже не целовалась с ним! Юль, ты говоришь, что не помнишь отца. Может, это твой настоящий нашелся? – о боже, Лекси на самом деле допустила такую вероятность?

- А мы сейчас сделаем по-другому! – Эля подтягивается на руках, грациозно запрыгивая на мозаичную плитку бортика. Надеюсь, они не собираются меня пытать? – Можно нам турецкий кофе?

Лена хихикает в согнутые локти, пока массажист коротко передает ее распоряжение в динамик портативного и влагостойкого средства связи. Точно что-то задумали. В спа-салоне ее матери, особенно по выходным, плотно забитый график посещений, но Ленка просто силком притянула меня сюда. Теперь понятно, расчет был на расслабление и чрезмерную болтливость. Эльчик защитным флангом и заодно в роли запасного нападающего.

- Ну, ты будешь говорить? – мурлычет восточная примадонна хаммама, пожалев нервы массажиста и обвязав полотенцем грудь. – Давай начнем с малого. Целовались?

Меня спасает просьба моей массажистки перевернуться на спину для завершающего аккорда процедуры. Закрываю глаза, позволяя уложить поверх век тонкие кружочки огурца, пропитанного настоем листьев эвкалипта. Хорошая защита от их пристальных взглядов, иногда разбирает смех от этой попытки скопировать манеру смотреть, как у Алекса. Никому из них даже Димкин не повторить.

Что происходило с мистической сферой инь-янь, безумием под названием «я и призрак прошлого» за эти пролетевшие шесть дней, спросите вы? Я бы рада соврать, что иллюзии-галлюцинации остались в прошлом. Рада бы, да не могу! В тот день, когда Ирина вдохнула в меня веру в то, что теперь кошмары отойдут на второй план, я летала. Да, знаю! Не только поэтому! Если раньше в мои светлые фантазии с треском, круша все на своем пути, врывалась суровая действительность, то сейчас все обстояло с точностью до наоборот – улыбнувшаяся робкой улыбкой позитивная реальность оказалась под угрозой гибели, не в силах противостоять непроглядной тьме моих воспоминаний и сновидений наяву.

Еще не сошла легкая дрожь властного, ошеломительного поцелуя с моих припухших губ, еще прыгало сердечко, наслаждаясь пляской подзабытой эйфории, гладило изнутри ощущение уязвимости с привкусом сладости, повинуясь самому первобытному инстинкту – вынужденной покорности лесной амазонки, утратившей силы после очередного ранения, а потому добровольно сдавшейся в руки пещерного охотника, который отнял у нее необходимость рисковать жизнью наедине с неприветливым миром. Ей больше не нужно было разжигать свои костры, ожидая попадания молнии в ближайшее дерево, терять силы во время охоты и приготовления ужина. Ужин за ней и так оставили, но новые обязанности для выживания были настолько комфортными, что новая пещерная обитательница впервые ощутила спектр эмоций под названием «счастье». В этот раз ее не оглушили дубиной и не поволокли по острым камням за волосы, рискуя сорвать скальп. И даже не поставили перед выбором – я или же смерть в лапах саблезубых тигров, которые по факту были ласковыми пятнистыми кошечками с бутафорскими резцами. В новом витке в ее судьбы предполагались компромисс и забота, готовность рискнуть жизнью ради нее же самой и обеспечить достойный рост потомству. А еще – великолепный шанс забыть жестокость питекантропа из соседнего племени, который в свое время нанес ей незаживающую рану за стремление отстоять свободу.

Я любила прокручивать эти кадры в своем воображении. Подогнувшиеся колени, непреодолимое желание улыбнуться и прижаться к Александру в теплом благодарном объятии. Его шепот «какая мужественная девочка», янтарные искры нежности и желания в изумрудной поволоке взгляда, обострение всех ментальных рецепторов, которые безошибочно ловили волны, не несущие никакой угрозы. Купол защитного поля, сотканного из умиротворяющего спокойствия, моего легкого приятного смущения от произошедшего, и все-таки прорвавшейся улыбки очаровательного ребенка – я не могла ее сдержать. Даже не следила за бликами за стеклом покачивающейся смотровой кабины – может, потому, что ее раскачало аритмичное биение двух сердец? Я не понимала даже, что мы пошли на снижение, время в очередной раз замедлило свой хаотичный бег. Но у Александра привычка держать руку на пульсе даже самых нестабильных материй на высоте. Пол уходит из-под ног, и внутренности ласкает теплым бризом, когда высшая сила крепко прижимает меня к его груди. Я даже не успеваю понять, что произошло, пока холодная вечерняя сырость набирающей обороты осени не схватывает неприятной дрожью пальцы, вцепившиеся в лацканы его пиджака. Он не торопится опускать меня на землю, словно хочет защитить от порывов ветра и любого холода, который может причинить мне вред. А я боюсь дышать, чтобы не спугнуть эмоцию, которую давно считала похороненной. Ловлю в душе лучи весеннего солнышка (они закручиваются спиралью по замкнутым линиям нервной системы), и не могу погасить эту улыбку.