– Нет. Ее специально караулит Тражану. Это Милена сказала Эдуарде, чтобы та не опасалась никаких провокаций.

– Какая все-таки сложная штука – жизнь! – вздохнула Виржиния. – Лауру пришлось едва ли не запирать дома, а Родригу сам наотрез отказался идти на эту свадьбу. У него вроде бы начался роман с Натальей, и я думала, он уже забыл Катарину. А оказалось – нет!

– Это как раз несложно понять! Ему было бы неприятно видеть Кати в подвенечном платье и – с другим. А Наталья – хорошая девушка. Совсем не похожа на свою сестру! Дай Бог, чтобы у Родригу с ней все сладилось!

Обе пары уехали в свадебное путешествие, атмосфера в доме Моту стала еще более тягостной, чем прежде, и Арналду, решив, что ему незачем здесь дольше оставаться, начал бракоразводный процесс с Бранкой.

Документы на раздел имущества были подготовлены давно, поэтому вся неприятная процедура развода прошла довольно быстро. Но когда Арналду собрался перечислить причитавшуюся ему долю капитала на свой, теперь уже единственный, тайный счет, тут и выяснилось, что на том счете остались лишь жалкие десять миллионов из шестисот!

Арналду даже не надо было выяснять, чьих это рук дело, – он сразу же помчался к Изабел.

Она тоже сразу поняла по его всклокоченному виду, с чем он пришел, и встретила бывшего любовника насмешливой улыбкой:

– О, как это мило с твоей стороны! Ты решил вернуть мне ключи? Они ведь тебе больше не понадобятся…

– Я решил убить тебя! – не владея собой, закричал Арналду. – Ты со своим Сейшасом украла мои деньги!

– Ничего подобного, – спокойно возразила Изабел. – Мы просто вступили во владение частью прибыли. У нас есть на это право: столько лет принимать участие в твоих махинациях – и уйти с пустыми руками?

– Частью?! – захлебнулся от возмущения Арналду. – Да вы оставили каких-то десять миллионов из шестисот!

– Сколько-сколько? – недоверчиво спросил вышедший из соседней комнаты Сейшас.

Арналду тотчас же переключился на него:

– Я и тебя убью! Вор! Расхаживаешь тут в моем халате!

– Сейшас, ты лучше не вмешивайся в наш разговор, – строго произнесла Изабел. – Мы сами тут все уладим.

– Но я хочу понять!..

– Потом поймешь. Я все объясню.

Сейшас вновь скрылся за дверью спальни, а Арналду продолжал наступать на Изабел:

– Где мои деньги? Ты должна их вернуть!

– Ничего я не должна! Десять миллионов тебе хватит на всю оставшуюся жизнь. Возраст у тебя весьма почтенный, здоровье неважное, так что эта сумма может оказаться даже излишней. А мне деньги нужны! Я молода, здорова, счастлива. Мне нужно много денег!

– Воровка! – бросился на нее с кулаками Арналду, но тут совершенно некстати заявил о себе седалищный нерв.

Вскрикнув от страшной боли, Арналду рефлекторно ухватился обеими руками за поясницу и застыл на месте. Изабел расхохоталась:

– Ну я же говорила, что тебе не нужно много денег! Кстати, прими мои поздравления в связи с Леонарду, который оказался не твоим сыном. А как ты, помнится, уверял меня в непогрешимости Бранки! Не хотелось прослыть рогоносцем?

– Это тебя не касается! Ты верни мои деньги! Иначе – тебе не поздоровится!

– Ой, Арналду, не смеши меня! Что ты можешь со мной сделать? Подашь на меня в суд? Дескать, прошу, разыщите мои ворованные миллионы и накажите мою сообщницу? Нет, дорогой, молчание тебе дешевле обойдется. И убить ты меня не отважишься! Потому что ты всего лишь финансовый махинатор, но не бандит и не мафиози.

– А ты – просто чудовище!

– Ладно, это я стерплю. А вот тебе, похоже, очень больно. Какой же коварный этот радикулит! Ты сам доберешься до машины или надо вызвать санитаров?

– Не надо. Я действительно сегодня оказался не в лучшей форме. Но последнее слово будет все-таки за мной!

– Ты же и сам не веришь в то, что говоришь, – укоризненно посмотрела на него Изабел. – Иди потихоньку. Ковыляй себе не спеша, пока тебя окончательно тут не разбил радикулит!

Арналду ничего не оставалось, как последовать ее совету. Когда же он ушел, Изабел коротко объяснилась с Сейшасом:

– Тебя удивила сумма на счете Арналду? Да, я перевела большую часть капитала на свой, индивидуальный счет! Пусть он там пока полежит, так надежнее. Ты же видел сейчас, что против меня Арналду бессилен!

Все, что случилось в семействе Моту за последние месяцы, заставило Марселу взглянуть на жизнь иначе и многое переоценить. Особенно сильно изменились его представления о том, что такое любовь, семья, родство.

Прежде ему казалось вполне нормальным и даже справедливым, что Бранка из всех детей любила только его, а Леу и Милену всячески уничижала. Столь странная избирательность материнской любви ничуть не смущала Марселу. Он и сам не раз повторял вслед за матерью, что «эти бездельники» не заслужили ее любви. А он, стало быть, заслужил! Прилежный, послушный, ответственный – как же его не любить!

Не доставляя себе труда задуматься об истинной природе любви, он долгое время всерьез полагал, будто она и вправду воздается человеку за какие-то добродетели и при желании ее всегда можно заслужить.

Но вот младшие брат и сестра на деле доказали свою личностную состоятельность, а мать не стала любить их больше. Наоборот, успехи Леу и Милены ее только раздражали.

Тогда-то Марселу впервые и усомнился в правильности своих представлений о любви. А чуть позже, когда он всем сердцем прикипел к Марселинью, ему и вовсе стало ясно, что любовь возникает не в благодарность за какие-то заслуги. Ведь Марселу любил своего сына не потому, что тот был, скажем, относительно спокойным и симпатичным ребенком. Будь Марселинью даже крикливым, плаксивым или, не дай Бог, каким-то увечным, это бы никак не повлияло на отцовские чувства Марселу.

За столь важным выводом последовал еще один вопрос: если мать не способна любить двух других своих детей – Леу и Милену, то можно ли считать любовью чувство, которое она испытывает к Марселу?

И вскоре ответ пришел с самой неожиданной стороны, причем был он ошеломляющим: оказывается, мать питала нежные чувства к Марселу лишь потому, что, заблуждаясь, считала его сыном Атилиу! А если бы изначально была уверена, что он – сын Арналду, то его бы постигла та же участь, что и Леу с Миленой?

И хотя Бранка после установления отцовства не стала хуже относиться к Марселу, он сам от нее внутренне отдалился.

А с Эдуардой, наоборот, еще больше сблизился. У них теперь была настоящая семья, которая день ото дня становилась все крепче и которой они оба очень дорожили. Именно поэтому им удалось в конце концов выработать такую тактику поведения в отношениях с Лаурой, что та оказалась бессильна в своих попытках разрушить их брак.

– Мы должны ничего не скрывать друг от друга и всегда держаться вместе. Тогда никакая Лаура не будет нам страшна, – сказал Марселу. – Но я также не хочу повторить ошибку моих родителей, когда отец больше других детей любил Милену, а мать вообще любила только меня. Мне надо почаще видеться с близнецами, чтобы со временем я смог полюбить их не меньше Марселинью.

– Да, ты прав, дети ни в чем не повинны, – согласилась с ним Эдуарда. – Надо только жестко поставить одно условие: пусть няня привозит их к нам, они будут здесь играть вместе с Марселинью, а Лаура в это время пусть сидит дома или занимается чем угодно. Она должна смириться с тем, что в нашем доме ее никто не ждет и делать ей здесь нечего.

Лауру такое условие, конечно же, не устраивало, но она вынуждена была принять его, чтобы хоть изредка видеться с Марселу. Для этого она выдвинула встречное требование:

– Пообещай, что иногда ты сам будешь заезжать за детьми и привозить их обратно. Пусть привыкают к тому, что папа хоть изредка бывает и здесь. А то со временем они могут возненавидеть этот дом, в котором нет их папы.

Марселу и Эдуарда сочли это требование вполне приемлемым, и отношения с Лаурой начали потихоньку нормализовываться.

Сама же она призналась как-то матери и отцу:

– Я думала, Эдуарда выгонит Марселу, как только узнает о моей беременности. А она повела себя умнее, и теперь они с Марселу действуют заодно. Так что все мои притязания на него – бесперспективны.

Мег и Тражану очень хотелось поверить в то, что их дочь наконец образумилась, но чутье подсказывало им, что это лишь временное затишье перед бурей. Как только у Лауры появится хоть малейший повод досадить Эдуарде, она им тотчас же воспользуется.

И родительское чутье не подвело Мег и Тражану.

Однажды Марселу заехал к Мег и сказал, что хотел бы взять близнецов с собой в Ангру.

– Мы едем туда на выходные. Эдуарда и Марселинью ждут нас в машине.

Мег ответила, что Лауры сейчас нет дома, но она бы не стала возражать против того, чтобы дети два дня провели с отцом.

– Наталья, позвони Лауре, она должна быть в магазине, – распорядилась Мег. – А ты, Луиза, подготовь все, что понадобится детям в течение двух дней. Бутылочки, одежки и прочее… Поедешь с ними в Ангру.


Лауры в магазине не оказалось, и Мег решилась отпустить детей без согласования с их матерью.

Но та, придя домой, учинила скандал Мег и Наталье.

– Вы не имели права отдавать им детей без моего разрешения! – кричала она. – Эдуарда не позволяет мне даже пальцем прикоснуться к ее ребенку, а сама забрала моих! Будто они щенки какие-то или котята! Я сейчас же поеду в Ангру и заберу их обратно!

– Лаура, не кипятись, подумай о детях, – увещевала ее Мег. – Им нужно, чтобы вы жили в мире. Ты ведь сама целыми днями не бываешь дома, дети тебя практически не видят. Так пусть хоть с отцом побудут два дня.