— Отлично, — заявила Джилли. — Для начала я возьму феттучино по-русски и креветки.

— Будет сделано, — заверил ее официант и обратился к Бобби. — А что для вас, сэр?

— А это как решит Эмилио, что мне понравится, — сказал Бобби так, словно эта мысль только что пришла ему в голову. Он дотянулся через столик до руки Джилли и погладил ее. — Ты действительно прекрасно выглядишь.

— Ладно, ты опять за свое. Выкладывай, Бобби, — вздохнула она, — в чем дело?

Несколько минут он нервными движениями разглаживал скатерть.

— Это насчет Лаурин.

— А что насчет Лаурин?

— Я хотел бы знать, есть ли у тебя какие-то планы в отношении ее на лето.

— Ничего конкретного. Я думала, что мы проведем большой уик-энд четвертого июля в доме Кэтрин в Хэмптоне, как и в прошлом году. Этакий девичник.

— Не совсем так, — поправил ее Бобби. — Прошлым летом ты была с хоккеистом.

— Нет, дорогой. Тот уик-энд я проводила только с Кэтрин и Лаурин. Я хотела побыть некоторое время с нашей дочкой. И еще одно — хватит попрекать меня Уффи. Когда эти упреки исходят от тебя, это выглядит смешно. — Она сердито глянула на него, явно потеряв нить разговора.

— О чем мы говорили, черт возьми?

— А что, Лаурин хочет ехать в Хэмптон? Мне всегда казалось, что ей не так уж нравится это место.

— У нее нет других предложений, Бобби.

— Это надо понимать так, что она не хочет ехать туда?

— Она предпочла бы стадион Ши. Ты помнишь, как мы ездили туда, когда были одной семьей. Но это из области фантазий. Она это понимает.

— Я ведь, как и раньше, могу достать туда билеты, — задумчиво сообщил Бобби.

— Ты можешь? — в возбуждении воскликнула Джилли. — О, Бобби, это было бы потрясающе. Как в былые времена. — Тут она заметила, как изменилось выражение его лица, как оно стало испуганным. — В чем дело? Ах, вот оно что! Ты имел в виду не нас троих, а вас троих.

— Ну… — начат Бобби, и Джилли с удовлетворением заметила, что он выглядит виноватым и несчастным. — Делия считает, что ей пора познакомиться с Лаурин. Они ведь никогда не встречались.

— Разве я виновата в этом?

— Нет. Ты всегда шла мне навстречу, когда бы я ни хотел повидать Лаурин. Просто… Я понимаю, что тебе это тяжело, и я хочу, чтобы ты знала, если ты считаешь, что она не должна…

— Спроси у Лаурин. Если ее такой вариант устраивает, я не буду против.

На этот раз, когда Бобби погладил ее по руке, это было искренне.

— Я дала себе слово, что, как бы ни складывались наши с тобой отношения, — сказала Джилли, — я никогда не буду мешать твоим отношениям с Лаурин. Поговори с ней сам. Как я уже сказала, я соглашусь на все, что она захочет, но не могу гарантировать, что она именно к этому стремится.

— Я завтра же поговорю с ней, — пообещал Бобби и поторопился сменить тему разговора. — Как идет работа?

— Ты ведь знаешь эти "мыльные" сериалы. Все те же старые сюжетные линии, только с более молодыми актерами. Не знаю, но иногда мне кажется, что я пережила свое амплуа.

— Ты еще обретешь себя, — заверил ее Бобби. — Ты всегда находила в себе нужные силы.

Официант поставил перед Джилли блюдо с феттучино. Только она собралась подцепить лапшу на вилку, как Бобби переложил половину себе на тарелку.

— Если ты хотел, тебе стоило только попросить, — недовольно заметила Джилли, глядя, как кремовый соус капает у нее с вилки. — Я ведь не против того, чтобы поделиться с тобой.

— Это фокус, которому меня научила Делия, — объяснил Бобби. — Каждую порцию делишь пополам.

— Очень мило, — кисло заметила Джилли.

— Я просто хочу тебе помочь. Тебе ведь приходится конкурировать с молоденькими актрисами.

— Бобби, — сказала Джилли, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно, — я предупреждаю тебя, поскольку я справедливая и приличная женщина, я пытаюсь сдерживать себя, и ты знаешь, какие титанические усилия мне приходится употреблять. Мы в общественном месте, и здесь полно публики, и среди них наверняка есть люди, работающие в газетах, у которых наверняка есть фотоаппараты. У меня сегодня был не слишком удачный день на съемочной площадке, так что оставь в покое меня и мой феттучино.

— Я ведь только старался помочь тебе. Ты часто говорила, что я не поддерживаю тебя в твоей карьере. Делия говорит, что на телеэкране актер выглядит на десять фунтов…

Когда она бросила в него блюдо с феттучино, Бобби в который раз поразился, почему он никогда не улавливает этот момент, пока не оказывается слишком поздно. Такое промедление на бейсбольном поле было бы равносильно концу его спортивной карьеры. Прежде чем Бобби успел протереть глаза от феттучино, он услышал знакомый щелчок. Фоторепортер рванулся к их столику и делал снимок за снимком.

Джилли швыряла в фоторепортера хлебными палочками, когда Бобби схватил ее за талию и потащил из ресторана, все еще брыкающуюся, визжащую и швыряющуюся едой. Фоторепортер выскочил вслед за ними на улицу, продолжая снимать.

— Такси! Такси! — заорал Бобби, но машина промчалась мимо. Однако следующее остановилось, и Бобби втащил в него Джилли. Поскольку хлебные палочки у нее кончились, Джилли опустила окно и метнула в фоторепортера своей туфлей.

— Что вы творите в моей машине? — рассердился таксист.

— Не обращайте внимания. Никто не пострадал, — вмешался Бобби и сунул шоферу купюру. — Отвезите нас… поезжайте просто по парку. — Он обернулся к Джилли. — Ты чувствуешь себя лучше?

— Еще бы, — хихикнула она.

Бобби посмотрел на нее.

— Ты непристойно смеешься, и всегда так смеялась.

— А ты все еще в моей закуске.

Она вытащила из сумочки бумажные салфетки и принялась приводить его в порядок.

— Вот так-то лучше, — сказала она.

— Спасибо. Не могу поверить, что ты швырнула туфлей в того парня. Как ты теперь пойдешь в одной туфле?

— Это неважно. Он это заслужил. — Джилли откинулась на спинку и заложила руки за голову, являя собой картину полного успокоения.

— Надеюсь, что я попала в него. Хлебные палочки слишком маленькие и не причиняют большого вреда.

— Вот это мне всегда в тебе нравилось.

— Что именно? Моя меткость?

Он скомкал грязные салфетки и сунул их в пепельницу.

— Твое прямодушие. Я всегда знаю, чего от тебя ожидать. — Он посмотрел на мелькающие за окном машины пейзажи Сентрал Парка. — А вот сейчас не знаю.

— Я сама не знаю, Бобби. Как, по-твоему, я должна сейчас к тебе относиться? Ты хочешь, чтобы Лаурин подружилась с твоей новой любовницей. Я считаю, что это определенный акт с твоей стороны. Как, по-твоему, я должна реагировать на то, что меня оттесняют?

— А как, по-твоему, я должен был реагировать на появление этого проклятого хоккеиста?

— Опять ты про него! Дался тебе этот Уффи! Что тебя так удручает? То, что я сошлась с другим мужчиной, или то, что я увлеклась другим видом спорта? Кроме того, Бобби, он никогда не жил в моей квартире и никогда не ночевал у меня. Я думала, что это может травмировать Лаурин. Я уезжала к нему и никогда не оставляла мою девочку одну, когда уезжала покувыркаться с моим хоккеистом. Я всегда устраивала так, чтобы она в это время была с кем-нибудь из своих друзей.

— Держу пари, что это была Тини.

— Ну и что? Она ее самая близкая подруга.

Бобби нахмурился.

— Эта девушка немного странноватая. Не пойму, что Лаурин нашла в ней…

— Она очень милая девушка и одевается очень современно. С ней все в порядке. Всегда, когда я встречалась с Уффи, Тини составляла Лаурин компанию, а Кэтрин возила их пообедать или в кино. Иногда в музеи, в художественные галереи. Однажды она даже повезла их в оперу. Девочкам там очень понравилось.

— Могу поспорить, что Кэтрин там заснула.

— Она, конечно, заснула, — признала Джилли. — Но я не бросала Лаурин, чтобы развлекаться. Так что хватит об Уффи, ладно?

— Ладно, — согласился Бобби. — Я не хотел обвинять тебя в чем-то и уж, конечно, не в том, что ты плохая мать.

— А я действительно неплохая мать. Никто не может сказать обо мне такое.

На глазах у нее появились слезы.

— Дорогая, не надо плакать… у нас больше нет салфеток. — Он попытался рукой смахнуть ее слезы. Их глаза встретились. Джилли улыбнулась ему.

— Он не спал у тебя? — спросил Бобби. — Ни разу?

— О, Святой Иисус!

Джилли дотянулась до своей оставшейся туфли. Но прежде чем она успела нанести удар, Бобби начал целовать ее. Поначалу Джилли решила, что это Бобби просто обороняется — хочет удержать ее от того, чтобы она не проломила ему голову, но когда его губы передвинулись к ее шее, то Джилли забыла о своем протесте. Хотя это выглядело смешным — связываться с мужчиной, которого она вышвыривала из своей жизни три или четыре раза, — она прижалась к нему и обняла за шею. Он тут же сунул руку ей под платье и начал гладить ее бедро.

Таксист глянул на них в зеркало заднего обзора.

— Эй, леди, что это вы делаете в моей машине?

— Почему всегда я оказываюсь виновата? — пожаловалась Джилли.

Такси заскрежетало тормозами и остановилось.

— Вылезайте! — потребовал таксист.

Бобби и Джилли вылезли на тротуар, а машина взревела и рванула с места. Бобби в изумлении смотрел ей вслед.

— Наверное, — сказал он, — это единственный такой таксист в Нью-Йорке. Должно быть, мы оскорбили его религиозные чувства.

Джилли сняла с ноги туфлю. Она шла в одних чулках и теперь хотела определить размер ущерба. Бобби шагнул на проезжую часть в надежде поймать такси.

Джилли надела туфлю и захромала прочь.

— Ты куда?

— Домой.

— В таком виде?

— А у меня нет другого выхода.

— Джилли, — тихо позвал он ее.