В ее памяти по сию пору были словно выгравированы слова матери, произнесенные два десятка лет назад, когда Пэм шел восьмой или девятый год: «Не поддавайся на лесть. Помни, что ты родилась в состоятельной семье и все вокруг будут пытаться урвать часть принадлежащих тебе денег – мужчины особенно!».

В каком-то смысле недоверие ко всем посторонним делало Пэм свободной, особенно сейчас, когда она удалилась от своей семьи на тысячи миль и обрела собственный бизнес. Только вот ей совершенно неведомо было, что делать с этой свободой, и она очень завидовала тем, кто знал ответ на подобный вопрос.

Она жила в своей гостинице чуть дольше двух недель, но временами ей уже бывало одиноко. При этом она совершенно не скучала по своим чопорным, излишне сдержанным и суховатым в общении родственникам, которые вдобавок несли бремя неизбывной заботы о деньгах. Ведь это только на первый взгляд жизнь богатых лишена проблем. Так могут думать лишь люди, не отягощенные обладанием большими финансовыми средствами. Но ведь даже нищий – если тому посчастливится обзавестись, скажем, десятью фунтами или долларами – начинает думать совсем по-другому. А что же говорить о миллионерах?

Нет, домой Пэм не хотела и о встрече с родней не грезила. Кроме дел, связанных с внутренним оформлением гостиничных помещений, ее занимала идея узнать себя. Выяснить, кто же, в конце концов, такая эта Памела Гармен.

Ей казалось, что сейчас, когда она предоставлена самой себе, самый подходящий момент для поисков ответа. Поэтому появление Джоша, его ошеломляющая непосредственность, замечания относительно манеры Пэм одеваться воспринимались ею почти как своего рода испытание, нарочно приготовленное судьбой – мол, ну-ка, посмотрим, чего стоит вся твоя свобода да и ты сама тоже!

Кроме того, Джош был единственным мужчиной, при первом взгляде на которого Пэм испытала чувственный трепет.

Над данным обстоятельством она задумалась, уже находясь в гостиничном лифте, который поднимал ее на седьмой этаж, к не обустроенному пока номеру люкс, в котором она поселилась.

Там же, в кабинке лифта, между пятым и шестым этажами, залился трелью ее сотовый телефон.


5

Вынув мобильник из кармана жилета, Пэм посмотрела на дисплей и с досады прикусила губу.

– Лайза! Только этого мне недоставало… Интересно, ей-то что от меня понадобилось? Ведь наверняка знает, что я не в Лондоне!

Лайза приходилась Пэм теткой, хотя была старше ее всего на четыре года. Этим летом ей исполнилось тридцать три. Более капризного и заносчивого создания Пэм за свою жизнь не встречала. Лайза дважды находилась в статусе невесты, но оба раза помолвка была расторгнута: женихи не выдерживали характера будущей супруги. Та была недовольна всем и всегда. Угодить ей, казалось, не мог никто. Причем чем больше старались, тем выше поднималась планка требований.

Что касается Пэм, то обычно она всячески избегала общения с Лайзой, хотя полностью исключить ее из своей жизни не могла, потому что порой приходилось участвовать в семейных мероприятиях. И после каждой встречи – вернее, после каждого разговора, если от такового не удавалось отвертеться, – у Пэм оставался в душе неприятный осадок. Потому что тем или иным способом Лайза старалась ущипнуть ее. То скажет какой-нибудь двусмысленный комплимент, наподобие «Ах, дорогая, твои золотые локоны так сияют, будто смазаны репейным маслом наивысшего качества!», то дружески подтолкнет локтем, но так, что Пэм плеснет себе на платье шампанское, а вдобавок еще и шум вокруг этого поднимет, чтобы все обратили внимание, обязательно ввернув что-нибудь вроде: «Какая же ты неуклюжая, золотце!».

Словом, Лайза была та еще родственница, и вот теперь, пока звонил телефон, Пэм предстояло срочно решить, отвечать или нет. Разумеется, первым ее порывом было сделать вид, что она ничего не слышит, но, к сожалению, это проблемы не решало. Лайза позвонит позже и вообще будет трезвонить, пока не добьется своего, хоть до поздней ночи. С этой нахалки станется…

Отключить телефон? Тоже не выход. В этом случае Пэм придется перезвонить Лайзе самой, из вежливости.

Уж лучше отделаться сейчас.

Вздохнув, Пэм поднесла телефон к уху.

– Привет, Лайза. – Одновременно она покинула остановившийся на седьмом этаже лифт и двинулась по коридору к своему номеру.

– Откуда ты знаешь, что это я? – прозвучало в ответ. – У тебя есть номер моего сотового?

– Конечно. Ты сообщила мне его еще в прошлом году, на дне рождения у… Или это была чья-то помолвка… Или крестины… – Пэм действительно не помнила, в ходе какого семейного события стала счастливой обладательницей сотового телефонного номера Лайзы.

– Не может быть, – сказала та. – Я только неделю назад купила мобильник, с которого звоню сейчас.

– Ну, не знаю… – протянула Пэм, лишь бы что-то сказать.

– Мистика какая-то… – пробормотала Лайза.

– Действительно, странно.

– Не понимаю, как так вышло, что ты – и вдруг знаешь номер моего нового телефона?! – Произнесено это было таким тоном, как будто Пэм как минимум являлась пещерным человеком, который и разговаривать-то не умеет, не то что обращаться с современными средствами связи.

И почему всегда так получается, что, даже не ставя перед собой цели кого-то обидеть, Лайза тем не менее это делает? – промелькнуло в голове Пэм, пока она отпирала электронный замок своих апартаментов с помощью специальной карточки.

Тем временем Лайза продолжала:

– Я бы еще не удивилась, если бы этот номер знал кто-то из моих друзей, с которыми я давно не общалась, потому что им могли передать эту информацию другие мои друзья, но ты…

Пэм иронично усмехнулась: Лайза напрасно тешила себя иллюзиями – друзей у нее не было.

– Что же я могу поделать, если в памяти моего сотового записан именно этот номер, за которым к тому же закреплено твое имя.

– Но этого просто не может быть! – во-скликнула Лайза.

Интересно, сколько времени она будет вертеться вокруг этой темы? – подумала Пэм. Вот еще один недостаток состоятельных людей: они не экономят деньги на телефонных разговорах.

– Наверное, не может, но так есть, поэтому… – Пэм выдержала многозначительную паузу, намекая, что неплохо бы перейти к сути дела.

Однако Лайза была невосприимчива к подобным тонкостям. Еще добрых минут пять она продолжала высказывать различные предположения относительно странной истории с телефонным номером, пока Пэм не перебила ее.

– Лайза, мне очень приятно с тобой беседовать, но я тревожусь, не случилось ли чего.

– Не-ет, – протянула та. – Почему что-то должно было случиться?

– Ну, мы так редко звоним друг другу, поэтому я подумала: не стряслось ли что-то такое, из-за чего ты решила связаться со мной?

Все это были пустые слова. Пэм прекрасно знала, что, если бы в их семействе произошло что-то особенное, ее давно поставила бы в известность мать.

– Э-э… нет. По-моему, у всех все как всегда, никаких перемен, – произнесла Лайза. Затем вдруг воскликнула: – Вспомнила! – И рассмеялась.

Пэм поневоле насторожилась.

– Да?

– Ведь мне его поставили в новый мобильник!

– Прости?

– Поэтому тебе известен мой номер!

– Я не понимаю. – В действительности Пэм было безразлично, о чем говорит Лайза.

– Ну, с понятливостью у тебя всегда было туго, – хмыкнула та. – Чип! В салоне мобильной связи его вынули из старого телефона и вставили в новый. Поэтому номер остался прежний и ты увидела его на своем сотовом. Теперь соображаешь?

Пэм поморщилась, радуясь, что Лайза ее не видит и не нужно сохранять любезное выражение лица.

– Теперь соображаю.

– Чудесно, тогда можно и о деле поговорить.

Так дело все-таки есть! – усмехнулась про себя Пэм.

– Внимательно слушаю.

– Я собираюсь в Мельбурн и…

– Что?! – В желудке Пэм возникло какое-то неприятное ощущение. – Ты тоже? Зачем?

В трубке прошелестел смешок.

– Ну, скажем, скрываюсь от одного навязчивого ухажера.

– Кто такой?

Насколько Пэм было известно, последние года два Лайза ни с кем не встречалась. Вернее, с ней никто не встречался, сама-то она была не прочь. Однако круг обеспеченных молодых людей был ограничен, а знакомиться с другими Лайза считала ниже своего достоинства.

– Ты его не знаешь, и его имя ни о чем тебе не скажет, – уклончиво ответила та. – Но он такой настырный! Я уже несколько раз пыталась его отшить, но он будто не понимает слова «нет». Всюду за мной ездит, проходу не дает. Главное, другие мужчины думают, что это мой жених. Представляешь?

– Кошмар, – механически отозвалась Пэм, у которой возникли дурные предчувствия. Что это Лайза задумала?

– Словом, я решила удрать подальше. Уверена, ему даже в голову не придет искать меня в Австралии. А? Как думаешь? Впрочем…

Лайза умолкла на полуслове, но в мозгу Пэм фраза прозвучала целиком: «Впрочем, что ты в этом понимаешь!».

– Возможно, ты права, – сухо обронила она. – Тебе нужен мой совет?

– Твой? – В голосе Лайзы прозвучало удивление. – Нет, твой не нужен.

Пэм на миг плотно сжала губы, испытывая огромное желание нажать на кнопку отбоя. Но потом заставила себя произнести:

– Тогда зачем ты звонишь?

– Мне нужно где-то остановиться в Мельбурне.

Ох, только не это! – промчалось в голове Пэм. У меня нет настроения принимать гостей. Даже если это родственники. Тем более такие!

– Ну, с этим здесь проблем нет, – преувеличенно бодро произнесла она. – Гостиниц предостаточно. Уверена, тебе несложно будет поселиться со всей роскошью, к которой ты привыкла.

– Нет уж, спасибо, – буркнула Лайза. – Я имею представление, сколько стоят подобные апартаменты.