– Но, Ллис, я пришел поговорить с тобой об Элис… нашей сестре.

Ллис слабо улыбнулась. С того мгновения, как они столкнулись с Элис лицом к лицу в недавнем конфликте, она начала подозревать правду об их родстве.

Ивейн продолжал:

– Я чувствую, что должен покинуть тебя и отправиться на помощь Брине. Я побуду там до тех пор, пока Вулф не сможет вернуться сюда. Поэтому я решил прежде всего поговорить с Элис. – Ллис кивнула, признавая правильность его действий. – Гита тоже была нашей родственницей, точнее, нашей теткой, – говорил он. – Отец знал, что люди боятся тех, чьи жены рожают более одного ребенка зараз. Двое близнецов уже выглядели подозрительно. Но трое детей, рожденных друидской колдуньей под пение магических друидских триад, вызвали бы ужас… и несомненно, семья была бы в опасности. Когда однажды ночью родились мы трое, отец понял, что нужно подумать о безопасности каждого из нас. Поэтому он отнес одну из дочерей своей сестре, жившей далеко от него, надеясь со временем забрать девочку домой… Но, как мы знаем, ему это не удалось.

– Так, значит, это наш дедушка передал Гите тайные знания? – спросила Ллис.

– Ну нет, не совсем. Отец Гиты, друидский колдун, запретил ей учиться, но поскольку в то время она жила рядом и присутствовала, когда он передавал знания друидов ее брату, нашему отцу, она слышала достаточно для того, чтобы что-то понять и запомнить. Элис говорит, Гита очень гордилась тем, что овладела знаниями без помощи наставника. Вот почему она была так уверена, что сможет победить Глиндора.

Две пары похожих синих глаз наполнились печалью при упоминании имени Глиндора.

– И она научила Элис своим методам, – полувопросительно-полуутвердительно сказала Ллис.

Ивейн мрачно кивнул:

– Но теперь, когда наша тетка потерпела поражение, а ты победила те силы, которые она считала неодолимыми, Элис поняла, что ее, в сущности, научили очень немногому. Я предлагал научить ее, как пользоваться ее знаниями во благо, но она теперь боится и предпочла разбить свой кристалл, чтобы навсегда разрушить свою связь с безгласными силами природы. Я видел, как она это сделала.

У Ллис перехватило дыхание. Для нее подобное было бы наихудшим наказанием, но для той, кого учили употреблять кристалл во зло, это могло быть облегчением.

Ивейн продолжал:

– Элис рассказывала о детстве, проведенном на юге. Там она была счастлива, пока Гита не сотворила какие-то заклятия, которые вызвали страх соседей. Они нажили множество врагов, и их дом сожгли. – При этих словах Ллис и Ивейн припомнили печальные события, свидетелями которых они были в юности, и на лице Ивейна проступило огорчение. – Элис хочет вернуться на юг. Я помог ей наполнить заплечный мешок продуктами и светом своего кристалла скрыл ее от глаз окружающих. Я благополучно вывел ее из дому и увел в лес.

Ллис и Ивейн взглянули в глаза друг другу, без слов подтвердив, что считают такое решение правильным.

– Теперь я хочу помочь, чем смогу, Брине и Вулфу. Вы будете здесь, когда мы вернемся?

Адам кивнул, светлые волосы упали ему на лицо.

– Мы останемся здесь до тех пор, пока Вулфейн не вернется сюда цел и невредим. Тогда, поскольку ты единственный друидский колдун, которого я хотел бы знать, я попрошу тебя совершить друидские обряды, необходимые для того, чтобы связать нас узами брака.

Ивейн серьезно кивнул в ответ на его просьбу и исчез во тьме так же неожиданно, как и появился.

Когда Ивейн ушел, они остались вдвоем. Они были одни, по крайней мере, они никого не видели и не слышали. Ллис крепче прижалась к могучему телу мужчины, которого она теперь могла считать своим.

– В течение многих лет, до того как мы встретились, я знал немало женщин, но ни одной не любил. Теперь же я нашел источник такой глубокой радости и бесконечного покоя, каким являешься для меня ты. Я никуда тебя не отпущу. – Нежным взглядом он ласкал красавицу, от души обнимавшую его. – Мы будем навечно соединены по друидским и христианским обрядам. – Ллис чувствовала, что в его голосе вновь звучал привкус горечи, вызванной тем, что его мать оставила семью. Она поклялась себе до конца своих дней стараться заполнить оставленную этой женщиной пустоту и доказать ему, что ему не следует опасаться, что его снова бросят.

– И я буду любить тебя до конца моих дней и даже потом.

Ллис взглянула вверх, и ее синие глаза стали темными, как ночное небо над ними. Адам наклонился, и их души слились в поцелуе.