Он взмахнул рукой. Удар пистолета пришелся ей прямо в лицо. Лорелея попятилась назад и упала. Щека онемела от боли.

Отец Эмиль спокойно перезарядил пистолет.

Безразличие окутало ее туманом. Дэниела больше нет. От этой мысли она почувствовала невыносимую боль, которая, казалось, будет длиться вечно. Ее Дэниел, ее муж — неистовый, горячий, насмешливый, полный жизни — был потерян для нее навсегда. Она никогда не узнает, что он хотел сказать ей.

— О Дэниел, — прошептала Лорелея, глядя на упавшее дерево и прижимая к щекам холодные руки. Ветер шуршал увядшей листвой. Дна каньона не было видно, но она представляла, как он лежит с переломанными костями, истекающий кровью в ледяной темноте. — Любовь моя, что я натворила…

— Тебе не придется долго горевать, принцесса, — рот отца Эмиля скривился в иронической усмешке.

Она посмотрела на него поверх черного дула пистолета.

— О, отец Эмиль? Что вы делаете?

— Что делает человек, который любит свободу и власть и ждет в течение десяти лет?

Ветер обжигал лицо.

— Я не понимаю.

— Теперь я, получил то, что хотел. Контроль над приютом. И сокровища Людовика XVI.

Последние слова Дэниела эхом вернулись к ней: «Беги от него! Он…». С ее лица сошли все краски.

— Это были вы, да? — спросила Лорелея. — Вы хотели убить меня. Отец Эмиль, почему?

— Мир должен быть очищен от выродка Людовика. Ты — угроза свободе.

Она дрожала как лист на ветру. О Боже, всего лишь минуту назад она спасла ему жизнь — только для того, чтобы он забрал у нее Дэниела. В голове от ужаса и горя путались мысли.

— Но… отец Гастон… Он пытался убить меня!

— Не он, — отец Эмиль с отвращением фыркнул. — Он боготворить тебя. У него были грандиозные планы. Он хотел, чтобы ты вышла замуж за знатного человека для продолжения династии. Он был твоим защитником. Глупая девчонка! Это Ворона он собирался убить, — губы отца Эмиля изогнулись в злой усмешке. — Дурость Гастона сыграла мне на руку.

Лорелея увидела вдалеке за его плечом какое-то движение. Барри. Пес взобрался по обвалу и теперь находился над ними, собираясь спускаться вниз к дороге.

Осторожность удержала Лорелею от видимого проявления радости, у нее вдруг появилась надежда на спасение.

— Но вы знали обо мне с прошлого лета, — сказала она. Медленно и осторожно Лорелея поднялась на ноги.

— Знал, — согласился он. — Гастон помог. Как бы я хотел, чтобы Гастон смог узнать, как много он сделал для свободы.

Она незаметно шагнула вперед. Мужчина нервничал. Она видела его бегающий взгляд, нетвердую руку. Если она сможет заставить его поддерживать разговор, возможно, ей удастся найти выход.

— Почему вы просто не убили меня, когда узнали, что я за личность?

С каждой секундой Барри приближался все ближе и ближе, пробираясь через обвал.

Она судорожно вздохнула. Может, кто-нибудь в приюте слышал выстрел. Выстрел, которым был убит Дэниел. «Скоро и я присоединюсь к нему», — подумала Лорелея. Потом ее безразличие сменилось холодной яростью. Но только не так! Только не от руки этого фанатика.

— Мне не удалось отыскать эти сокровища, — сказал он. — Кроме того, ты не представляла угрозу, пока оставалась в приюте. По правде сказать, мне доставляло удовольствие смотреть, как принцесса королевской крови моет горшки, пачкает свои руки о болячки других людей, — его голос резко звучал под завывание ветра.

Лорелея молилась, чтобы он не услышал приближения Барри. Пес уже достиг другого обвала, легко преодолел его и снова появился на возвышающемся над ними склоне.

— Твоя королевская душа втоптана в грязь, как у раба. Мне очень хотелось, чтобы твой отец мог видеть, как ты унижена, — отец Эмиль скривил рот. Казалось, он смаковал свою победу, как хорошее вино. — Скажи мне, ты полюбила двор, как любил его Людовик?

— Я предпочитаю горы Швейцарии, — заявила она, не спуская глаз с маленькой приближающейся фигуры. — Но в тот день в Париже… Вы спасли мне жизнь, когда напал тот бандит.

Он покачал головой:

— Ты ошибалась. Он нападал на меня, дорогуша. Его послал Фуше. Отец Джулиан, казалось, начинал впадать в истерику из-за сокровищ. Поэтому мне пришлось устранить его.


— Яд! — выдохнула она, чувствуя как к горлу подступает тошнота. — Вы отравили его мышьяком из рюкзака Дэниела. Поэтому в пузырьках оставалось так мало отравы, — она отошла на шаг назад. Сверху все еще падали осколки льда и камни, потревоженные выстрелом. — Боже, помоги мне, я ведь обвиняла лежавшего на смертном одре отца Джулиана за то, что он предал меня ради сокровищ.

— Уверен, что он простил тебя. Этот идиот был так же слепо верен тебе, как и отец Гастон и все остальные дураки из приюта.

Отец Эмиль навел на нее пистолет:

— Прощай, принцесса. Могу утешить тебя: бриллианты Марии-Антуанетты поддержат мое дело, а твоя голубая кровь польет дерево свободы.

Лорелея затаила дыхание. «Дэниел, — подумала она, — я умру с твоим образом в сердце».

Глаза отца Эмиля горели фанатичным огнем. Его палец на спусковом крючке напрягся.

Сверху послышалось какое-то царапанье. На выступе над головой каноника мелькнул огромный зверь и бросился вниз.

Челюсти Барри сомкнулись вокруг вытянутой руки отца Эмиля. С хриплым удивленным криком он отлетел в сторону. Пистолет с глухим ударом упал на землю.

Лорелея бросилась вперед. Каноник издавал булькающие звуки, которые перемешались с рычанием Барри. Мелькнул нож. Он вонзился в бок ворчащего пса и появился назад скользкий от крови.

Сердце Лорелеи переполнила ненависть. Этот человек убил отца Джулиана и Дэниела — двух людей, которых она любила больше всех в мире. Он больше никого не убьет.

— Больше никого! — закричала она, хватая пистолет. Он оказался на удивление тяжелым в ее руке. Лорелея прицелилась в голову отца Эмиля и выстрелила. Во все стороны брызнула кровь. Череп отца Эмиля превратился в кровавое месиво. Лорелея была потрясена. Она никогда бы не поверила, что способна действовать так быстро и хладнокровно.

Прогремел гром, сопровождаемый грохотом падающих камней. Она посмотрела вверх и увидела, как сверху на нее летит потревоженная выстрелом снежная лавина.

В каньоне прогремел второй выстрел. Дэниел дернулся, как будто его ударили.

— Лорелея! — он прокричал ее имя, но звук потонул в оглушающем грохоте обвала. Дэниел пытался рассмотреть что-нибудь сквозь густую листву, но видел только клочок неба и поднимающееся облако пыли. Дерево сильно закачалось, а по ветвям застучали осколки горных пород. В ущелье полетели камни.

Дэниел еще крепче вцепился содранными до крови руками в сук. Инстинктивно ища укрытия, он немного спустился с дерева, едва успев ухватиться за ветку, и тем самым избежал смерти от маленького кусочка свинца.

Его ноги болтались в воздухе. Он посмотрел вниз и увидел, как со дна пропасти поднимается облако пыли. Его так и подмывало опустить руки. «Ну давай, — говорил ему внутренний голос. — Освободи мир от своей никчемной душонки».

Он не мог придумать никакой стоящей причины, ради чего должен жить; если выстрел и не убил Лорелею, то обвал — наверняка.

Но надежда все еще теплилась в его сердце. Это жена научила его не терять надежду. Пока существует хоть малейший шанс спасти Лорелею, он будет рисковать всем, только бы добраться до нее.

Подтянувшись на руках, Дэниел начал продвигаться вдоль ветки. Сук согнулся и затрещал. От страха замерло сердце, но он продолжал упорно карабкаться вперед, напрягая мышцы рук и вдыхая воздух сквозь стиснутые зубы.

Взмахнув ногами, он обвил ими ствол. Воздух содрогался от обрушившейся снежной лавины.

Откуда-то сверху доносился неистовый лай Барри. Надежда Дэниела возросла, окрылила его и придала сил. Дерево согнулось под его тяжестью, когда он добрался до верхушки. Между импровизированным мостом и подпорками под дорогой было около двух ярдов. Не раздумывая ни секунды, он прыгнул. Пролетая в холодном пустом пространстве, Дэниел сделал для себя маленькое открытие: он очень хотел жить. И это желание наполнило Дэниела такой силой, что у него даже перехватило дыхание.

Он упал на полусгнивший деревянный настил под дорогой и выбрался на саму дорогу. Бок пронзала мучительная боль, но Дэниел не обращал на нее внимания; все его мысли и чувства были рядом с Лорелеей.

Дэниел увидел пса, который разгребал огромный холм из камней и снега.

— О Боже! Нет! — он опустился на колени рядом с собакой и начал отбрасывать камни. Снег обжигал его покрытые волдырями ладони. — Прошу тебя, Боже, — бормотал он снова и снова, по его щекам текли горячие слезы. — Прошу тебя, Боже!

Барри приглушенно гавкнул. Дэниел стал рыть глубже и неожиданно нащупал тело. Рука коснулась чего-то мокрого и липкого. Кровь!

Дэниел не был опытным спасателем, но он принялся копать все быстрее, стараясь действовать предельно осторожно, чтобы не нанести новых ранений. Человек не может долго оставаться под снегом — задохнется. Дэниел ухватился за одежду и потянул изо всех сил. Слава Богу, вытянул! Барри заскулил и отпрянул назад. Горло Дэниела обожгла подступившая рвота. Это был отец Эмиль. Его голова была прострелена насквозь, а рот открыт в беззвучном крике.

«Убила его, — пронеслось в голове у Дэниела. — Боже праведный, я заставил ее убить человека!»

Барри снова принялся действовать, под его мощными лапами замелькал снег и комья земли. Оставив в стороне мертвое тело, Дэниел бросился ему на помощь.

Проходили минуты, и Дэниела охватила паника. Она слишком долго находится под массой снега и льда, чтобы выжить.

Барри гавкнул три раза подряд. Рука Дэниела что-то нащупала. Рука или нога Лорелеи. Холодная, как снег, навалившийся на нее. Он вытащил Лорелею из-под обломков камней и вытер грязь с бледного лица. Оно было прекрасным и спокойным, но пугающе неподвижным.