Она слушала меня спокойно, с серьезным видом и ответила коротко:

— Угу.

— Введи Гидеона в курс дела. Раз все складывается как складывается, он не позволит тебе являться в полицию. Так что просто подожди и будь готова ко всему.

— Тебе не понадобится помощь? Хочешь, я кому-нибудь позвоню?

— Нет.

— Обещай мне…

— Ладно, я буду осторожен. И еще послушай, если по какой-либо причине они тебя найдут и заберут, я имею в виду, арестуют тебя, не делай никаких заявлений.

— Хорошо.

Она не отрываясь смотрела на Истона. Я угадал, о чем она думала: если мне не удастся прищучить его, тогда прищучат ее саму. И вполне вероятно, в итоге мне не удастся этого сделать, или я не захочу этого сделать.

— Я доверяю тебе.

Бонни сказала это вместо «до свидания». Потом она протянула руку, я дал ей ключи от моей машины, и она ушла.


— Ты убил Сая, — сказал я брату.

— Прошу тебя, Стив.

— Ты убил его.

Он опустился на стул, освободившийся после Бонни.

— Я не хотел.

Эмоций в его голосе было не больше, чем у водителя, застуканного в нарушении правил.

— Я очень сожалею об этом.

— Ты хотел убить Линдси.

— Да. А как ты догадался? Из-за того разговора про молнию?

— Расскажи мне, как это произошло, Истон.

— Знаешь, что забавно?

Он продолжал одергивать подол своего халата, как кривоногая баба, на свою беду одевшая слишком короткую юбку.

— Ты всегда называешь меня «Ист», а теперь говоришь «Истон».

— Что произошло?

Ярко-голубые глаза моего брата наполнились слезами.

— Я хочу, чтобы ты понял, что я действительно любил этого человека. Между нами было всего шестнадцать лет разницы, но Сай был мне как отец.

Он закрыл ладонями лицо и всхлипнул.

Я сидел на краю кровати и смотрел на него. Мне хотелось ощутить что-то вроде сочувствия, но я слишком давно работал в отделе убийств: этот фильм, «Рыдающий убийца», я видел много раз.

Убийцы — странные люди, и не только потому, что вознамерились дразнить Господа Бога, воруя дарованную им жизнь, совершая поступок, неверный по сути своей. Не только поэтому. Что всегда поражало меня в убийцах, так это даже не зло, заключенное в них, не их отдаленность от всего остального мира людей, а их близость к этому миру. Я видел матерей, убивавшихся над гробом младенцев, которых они незадолго до этого забили до смерти. Я слышал горестные вопли любовников на похоронах их любовниц, которых они избили, задушили и post mortem изнасиловали. Такими они выглядят несчастными, ранимыми, уязвимыми, эти убийцы. Поэтому я прекрасно знал, как мой брат поведет себя дальше, ведь для меня эта сцена прокручивалась в сотый раз. Его глаза будут молить: пожалей меня, помоги мне, посочувствуй мне, потому что я, оставшийся в живых, тоже являюсь жертвой этого ужасного преступления. Какую тяжелую потерю я понес! Взгляни на эти слезы!

С Истоном я вел себя точно так же, как и всегда в подобных случаях. Я проявил по отношению к нему именно то, чего он, по его мнению, заслужил: сочувствие и поддержку.

— Должно быть, это сущий ад, — сказал я.

— Да. Настоящий ад.

Я покачал головой, словно не в состоянии вынести его — нашу — скорбь.

Но какое, мать его, право он имел убивать? Убить — и упорхнуть в Калифорнию с чемоданом новых шмоток, оставив Бонни куковать в тюрьме, в течение двадцати пяти лет расплачиваясь за его преступление?

Я не чувствовал никакого сожаления по поводу дурацкой, никчемной, пустой жизни моего брата. Я не ощущал никакой вины, ни малейшего содрогания, что я, как старший брат, не присматривал за ним и не приобщил к каким-то там высшим ценностям и тому подобному дерьму. Нет, я всего лишь озяб и устал.

— Расскажи мне, как все это случилось, Ист, — потребовал я.

Ясное дело, голос мой был исполнен сочувствия.

— Ты опять назвал меня «Ист».

Я улыбнулся.

— Знаю. Ну так ты ведь мой брат! Шевелись, давай поговорим. Расскажи мне, как все было. До того разговора после просмотра вы обсуждали, как… убрать Линдси?

Я то и дело запинался, но я знал, что в разговоре с убийцами лучше избегать самого слова «убить».

— Нет. Ничего такого. Я знал, что у нас неприятности. Сай в одночасье от нее отвернулся, сменив милость на гнев. Но ты же знаешь, он был не из тех, кто доверяет каждому встречному.

— А потом прозвучала эта фраза, что если бы молния убила Линдси, с ее смертью кончились бы и проблемы «Звездной ночи». Что произошло после этого?

Истон не отвечал. Он непрерывно одергивал полы своего халата. Это была дешевая и уродливая вещь, которую мать, вероятно, купила на распродаже и подарила Истону на Рождество. Халат был сшит из странной, ворсистой махровой ткани серо-буро-малинового цвета, безукоризненно подошедшей бы для половой тряпки.

— Кому пришло в голову отстранить Линдси от съемок? Тебе или Саю?

— Мне, но это было совершенно не так, как ты говоришь. Я задал ему несколько вопросов про возмещение страховки. Он объяснил, что если исполнительница главной роли умирает, гаранты выплачивают деньги на съемки еще одного фильма. К примеру, если съемки должны продолжаться сорок дней, а она умирает на пятнадцатый день съемок, продюсер получает деньги, равные затратам на пятнадцать дней съемок. Ну, скажем, за вычетом пары тысяч. Но Сай сказал, что в этом случае расходы покрываются практически полностью.

— Он предложил тебе уладить этот вопрос?

— Нет. Не тогда.

На его лице промелькнуло выражение боли, словно он переживал, что Сай не среагировал на его невысказанное предложение немедленно. Я ни минуты не сомневался, что Истон не с бухты-барахты выспрашивал у Сая про страховку, что он намекал на свою готовность помочь. Быть может, Сай до этого и не думал убивать Линдси? Кто знает? И вдруг идея словно зародилась в наэлектризованном воздухе: а что, если ее молния ударит?

Сай ведь тоже был не дурак. Он знал, что молния — вещь опасная, и с ней справится только специалист. Вроде Микки. А не остолоп вроде моего брата. Поэтому он не стал останавливаться на Истоне, который, я уверен, только что не подпрыгивал, размахивая руками и выкрикивая: ну попросите меня, дяденька Сай! Я ведь верой и правдой вам служу. Я вам надежда и опора. Я ради вас все что угодно сделаю. А Сай все-таки решил обратиться к профессионалу. Но профессионал оказался умнее, чем Сай с Истоном, вместе взятые. Он просто сказал «нет».

— Когда вы опять об этом заговорили?

— В среду вечером.

Я поудобнее уселся на кровати, как будто собрался внимательно выслушать рассказ младшенького братца о его первом школьном дне.

— Расскажи, как он заговорил об этом? — спросил я.

— Как раз это-то меня и удивило, Стив! Он вел себя невероятно просто. Он прямо сказал: «Нам придется покончить с Линдси». У него уже были зарезервированы билеты на самолет и назначены встречи в Лос-Анджелесе, поэтому он хотел, чтобы все было закончено к уик-энду, когда он будет далеко.

Истон говорил быстро, свободно, я не стал перебивать его и спрашивать, каким образом все произошло на день раньше.

— Он не спросил меня: «Не мог бы ты это сделать?», нет, ничего такого. Он уже решил, что это сделаю я.

— А ты не стал возражать, да?

— А вот сарказм здесь ни к чему.

— Слушай, Ист, это не сарказм. Давай начистоту, ближе к делу. Без дураков. Мы ведь братья.

— Не снисходи до меня, Стив. Единственное, о чем тебя прошу.

— Я не снисхожу. Так ответь мне, вы спланировали это вместе, или это твоя работа?

— Он придумал, как это можно представить. Он изобрел воображаемого убийцу — спятившего поклонника Линдси. Он задумал убедить всех, что Линдси получила некое письмо с признанием в любви и угрозой убить ее, если она не ответит на это послание.

— Но она ведь не получала таких писем?

— Это как сказать, ей писали разные психи. Всем актерам пишут. В этом-то вся прелесть их профессии. Как раз несколько недель назад, на обеде она рассказывала о подобных письмах и своему агенту, и некоторым из друзей Сая. Сай сказал, что это убийство могло бы стать ужасным продолжением истории с письмами. Он хотел сообщить полиции, что она, по его мнению, даже слегка забеспокоилась, получив очередное угрожающее письмо, но сам он этого письма не видел. Он сказал бы, что даже собирался нанять с целью безопасности частное сыскное агентство, и она вроде бы согласилась, но была слишком занята на съемках и вскоре об этом забыла. А потом предполагалось, что я признаюсь — но не сам, а только если полиция заинтересуется, — что я подслушал их разговор с Саем касательно этого письма.

— Он что, собирался специально написать и подкинуть это письмо полиции?

— Нет. Он сказал, что все обдумал и почти уже написал, но это слишком опасная затея. Кто знает, какие существют современные методы экспертизы? Он не хотел рисковать.

Я просто удивлялся, как Сай все правильно рассчитал. Менее чем за два дня он выстроил безукоризненную схему убийства Линдси. Но вместо того, чтобы убедить Микки взяться за это дело, он доверился глупцу. Значит, в итоге он не был таким уж всевластным магнатом? Только и смог что блестяще спродюсировать собственную смерть!

— Кто решил использовать винтовку? — спросил я.

— Я. Он хотел, чтобы я ее зарезал.

— Но это же ужасно!

— Да, но зато убедительно, — объяснил Истон. — Всадить ей нож в сердце, убить, а потом всю ее изрезать, как будто человек, который это сделал, душевнобольной. Я сразу признался, что у меня духу не хватит.