Мэри Патни - Волна страсти

Сэр Энтони выглядел так, как будто его огрели дубинкой по голове. Постепенно на его застывшем лице стала появляться слабая улыбка.

– Вы правильно подметили, заключил он. – Боюсь, что об этом не догадывается даже моя дочь. Вы прошли испытание, капитан. Ставлю вам хорошую оценку.

Кеннет чувствовал, что не ударил в грязь лицом, и его замечания были толковыми, но, увлекшись разговором об искусстве, который всегда доставлял ему удовольствие, он мог зайти слишком далеко и раскрыть себя.

– Простите, если оскорбил вас, сэр Энтони. Мне не следовало этого делать.

– Не разыгрывайте из себя скромника, капитан. Вам это не идет.

Будучи хорошим портретистом, сэр Энтони обладал прекрасным чутьем, и с ним следовало быть очень осторожным.

– Я отнюдь не скромник, – ответил Кеннет, – просто не в моей привычке быть грубым.

– В этом доме только мне разрешается быть грубым, – ответил Ситон. – Он снова завесил портрет. – Мне не нравится, когда в доме беспорядок – это мешает работе. Так как мне никогда не удается найти хорошего дворецкого или управляющего, мой секретарь, помимо своих обязанностей, должен выполнять и эту работу. Кроме того, вам придется объезжать мою лошадь, когда я сам буду очень занят. По всем перечисленным причинам вы должны поселиться в моем доме. Ваше жалованье будет составлять две сотни фунтов в год. Когда вы сможете приступить к работе?

Кеннет был несказанно рад, что так легко отделался.

– Как только заберу вещи из отеля, где я остановился, – ответил он.

– Пошлите за ними лакея. – Сэр Энтони дернул за шнур, на котором висел колокольчик. – Моя дочь Ребекка расскажет вам о ваших обязанностях. По всем вопросам обращайтесь к ней, а не ко мне. Правда, она тоже не любит, когда ее отвлекают от работы, поэтому постарайтесь как можно скорее вникнуть в свои обязанности. Один час каждое утро мы будем с вами заниматься делами и я буду диктовать вам письма. После этого я требую, чтобы меня не беспокоили до следующего утра. Вам это ясно?

– Куда уж больше, – ответил Кеннет, не в силах удержаться от иронии.

– Сегодня я в настроении выносить ваше остроумие, но не советую делать это впредь.

– Я думаю, у меня пропадет желание острить, когда я с головой окунусь в работу, – стараясь быть вежливым, ответил Кеннет.

– Вы совсем не похожи на моих прежних секретарей, капитан, – с улыбкой заметил сэр Энтони. – Думаю, мы подружимся, хотя не обещаю вам легких отношений.

Дверь открылась, и в мастерскую вихрем влетела маленького роста женщина. Одетая довольно небрежно, с копной темно-рыжих волос, наспех заколотых на затылке, с пятнами сажи на высоких скулах, она держалась с неподражаемой уверенностью. По всему было видно, что она в доме хозяйка.

– Ты звонил мне, отец? – спросила она.

– Да, моя дорогая. Познакомься с моим новым секретарем капитаном Уилдингом.

Ребекка Ситон повернулась к Кеннету и пристально осмотрела его с головы до ног. Ее пронизывающий взгляд так и сверлил его. Не красавица в привычном понимании этого слова, «старая дева, потерявшая девственность», с карими глазами, светившимися умом и энергией, она была личностью, которую не скоро забудешь.

От нее можно было ждать чего угодно, и скорее всего серьезных неприятностей.

Господи, это был тот самый пират! Ребекка не могла оторвать взгляда от человека, стоявшего рядом с отцом. Вблизи он производил еще более сильное впечатление. Он выглядел могучим и опасным; волк среди мифических овечек.

– Этот человек – твой секретарь? Ты, наверное, шутишь?

У отца от удивления поползли вверх брови.

– Я думал, ты обрадуешься, что нам удалось наконец найти замену.

Поняв свою бестактность, Ребекка решила исправить ошибку.

– Извините, капитан… Уилдер, кажется? Просто вы совсем не похожи на тех секретарей, что мне доводилось видеть.

– Уилдинг, мисс Ситон. К вашим услугам. – Кеннет учтиво поклонился. – Мне жаль, что я похож скорее на боксера, чем на джентльмена, но с этим ничего не поделаешь.

Его голос был волнующе глубоким, речь благовоспитанной. Но почему она не доверяет ему? Возможно, из-за холодного взгляда его серых глаз, которые кажутся стальными. Или потому, что такому сильному человеку не место в доме, где царят искусство и живопись? Даже самое его присутствие было чужеродным. Ребекка с тревогой посмотрела на отца.

– Не беспокойся, дорогая, капитан Уилдинг – человек образованный. Он приступит к работе прямо сейчас. Покажи ему дом и объясни его обязанности. Капитан, встретимся в моем кабинете в четыре часа, и я познакомлю вас с бумагами. – Отдавая последние приказания, сэр Энтони направился к мольберту. – Пришли мне Лавинию. Нам пора продолжить работу.

Если бы не присутствие пирата, Ребекка обязательно бы поспорила с отцом, хотя что толку, раз дело сделано. Черт бы побрал его непредсказуемость! Похоже, его патриотический настрой возобладал над здравым смыслом.

– Хорошо, – неохотно согласилась Ребекка. – Следуйте за мной, капитан Уилдинг. Сначала я покажу вам вашу комнату.

Кеннет молча последовал за Ребеккой.

– Вы были в армии, капитан? – спросила она, поднимаясь по лестнице,

– Да, в Стрелковой бригаде.

– Отец предупредил вас, что большая часть вашей работы будет связана с домашним хозяйством? На такую работу трудно переключиться после армейской службы. Возможно, она придется вам не по вкусу.

– Не так уж и трудно. И на армейской службе, и в доме нужно уметь командовать людьми.

– Может оказаться, что командовать женщинами куда сложнее, – сухо заметила Ребекка.

– Я справлюсь.

Он выглядел человеком, у которого был немалый опыт в отношениях с женщинами, однако это нисколько не подняло его в глазах Ребекки. Она с грустью подумала о прежних секретарях отца. Все они были люди молодые, приятной наружности и из хороших семей. С ними было легко иметь дело, и, главное, в них не было ничего пиратского.

– Я, конечно же, не возражаю против многочисленных домашних обязанностей, но, простите мое любопытство, почему вы сами не занимаетесь домашним хозяйством?

– Я не желаю тратить свое время на ведение домашнего хозяйства, – процедила Ребекка сквозь зубы.

– Я очень не нравлюсь вам, мисс Ситон, не так ли? – спросил Кеннет, задетый ее нелицеприятным тоном.

Этот человек так и нарывался на грубость. Ну что ж, она не станет с ним церемониться. Ребекка остановилась и повернулась к нему лицом. Он стоял на ступеньку ниже, и их глаза были на одном уровне. Сейчас она еще больше ощущала его богатырскую силу. Ей захотелось отодвинуться от него подальше, но она поборола в себе это желание.

– Как вы можете мне нравиться или не нравиться, если я первый раз вижу вас?

– Человека можно невзлюбить с первого взгляда. Я чувствую, что вы недовольны выбором отца.

– Вы больше похожи на мародера, чем на секретаря, – съязвила Ребекка. – Зная своего отца, догадываюсь, что он забыл спросить у вас рекомендации. Как вы узнали об этом месте?

Глаза Кеннета сделались непроницаемыми.

– Мне сказал о нем друг вашего отца.

– Кто?

– Джентльмен счел нужным остаться неизвестным.

Такое могли сделать только взбалмошные друзья сэра Энтони.

– У вас есть рекомендательные письма? Кто может подтвердить, что вы не мошенник и не вор?

Кеннет сощурил глаза.

– Нет, – ответил он, – хотя, если вы немного подождете, я возьму рекомендательное письмо у герцога Веллингтона. Мы с ним старые друзья, и он находит меня вполне порядочным человеком.

Ответ прозвучал сухо, но подействовал убедительно. Желая подвести черту этой неприятной беседе, Ребекка ответила:

– Думаю, нет нужды беспокоить герцога по таким пустякам.

Ребекка не могла отвести взгляда от капитана, лицо которого ее просто завораживало. Серые, с угольной каймой по краям, его глаза проникали прямо в душу. Казалось, он видит ее насквозь. Темный загар был явно не английского происхождения; у рта залегли глубокие складки, что говорило об упорстве, а возможно, и чувстве юмора. Когда-то в юности он, по всей вероятности, был стройным и гибким, но сейчас его фигура стала мощной. Он напоминал ей вулкан – внешне спокойный, но бурлящий внутри адским пламенем.

– Вы нашли во мне что-то интересное? – спросил капитан.

– Меня всегда интересовали лица, особенно людей поживших.

Взгляд Ребекки остановился на шраме, тонкой чертой пролегавшем через всю щеку до самого края темных жестких волос у виска. Это был не рубец, просто тонкая, чуть заметная линия. Ей захотелось потрогать его, узнать, какой он на ощупь.

– Это след от сабли? – спросила она. Вопрос был бестактным, но он, кажется, не обиделся.

– Да, при Ватерлоо.

Значит, он принимал участие в этой ужасной бойне. Она смутно помнила, что Стрелковая бригада была брошена в самое пекло битвы.

– Вам посчастливилось, что не задело глаз.

– Вы правы, – согласился Кеннет, – но поскольку я никогда не был красавцем, этот шрам меня мало беспокоит.

Если он думал чем-то смутить ее, то напрасно старался: она и не к тому привыкла, живя в доме художника.

– Вы ошибаетесь, – сказала она задумчиво. – Этот шрам делает ваше лицо более интересным и значительным, как хорошее освещение, которое удачно дополняет картину. Очень впечатляюще. Француз неплохо поработал.

Ребекка повернулась и стала снова подниматься по лестнице, затем свернула в коридор.

– На этом этаже расположены наши спальни. Позади спальня отца, моя налево, а вот и ваша, с окнами в сад.

Комната Кеннета была расположена рядом с комнатой Ребекки, их разделяла только тонкая стенка. Уж слишком близкое соседство.

Ребекка распахнула дверь его комнаты и сразу смутилась, увидев, в каком она состоянии.

– Прошу прощения. Здесь еще не убирали после отъезда Тома Морли.

Ребекка прекрасно знала, что комната не убрана, так как одна из служанок постоянно отлынивала от работы, а другая, Бетси, не могла делать все сразу. Молодую же хозяйку совершенно не интересовало состояние домашних дел. У нее была потрясающая способность не замечать того, что не входило в ее интересы.