Александр поднял обрубок с пола, положил его на стол и вышел в поисках священника, дабы тот надлежаще распорядился мертвой плотью.

Локлан перебирал длинными пальцами украшенный монограммой угол пледа, не отрывая взгляда от инициалов, вышитых его матерью.

Как французу достался плед Киранна?

За исключением Сина, никто из его братьев не путешествовал дальше границ Англии, но Син никогда не брал этот плед с собой.

Если бы не монограмма, Локлан мог бы подумать, что, возможно, ткач изготовил ткань с точно таким же тартаном и продал ее еще кому-то.

Но эти инициалы были вышиты той же рукой, что и на его пледе, а также на пледах Брейдена и Ювина.

Нет, плед принадлежал Киранну. Локлан знал это, и его разум ни на йоту не сомневался, что это вещь младшего брата. Да и на вид ткань была достаточно старой.

Сувенир из Утремера.

Это означало, что Киранн не умер в тот день, когда в одиночестве ушел на берег озера.

По какой-то неизвестной причине брат разыграл собственную смерть, а затем покинул Шотландию.

Но зачем?

Почему Киранн ни разу не дал семье о себе знать? Почему все эти годы позволял им верить, что он мертв?

Локлан опустился на стул, переваривая новость.

Без сомнения, Мак-Кайды обнаружили плед после того, как убили Лисандра. Они отослали эту вещь обратно, потому что точно знали, кому она принадлежит и что означает.

Локлан залпом осушил свою кружку с элем.

Где-то там, далеко, Киранн, может быть, по-прежнему жив.

И если младший брат когда-нибудь отыщется, да помилует того Господь!

Глава 1

Восемь месяцев спустя.


Катарина стиснула зубы и крепко прижала большой палец к ладони, стараясь вытянуть одну руку из стягивающих ее веревок. Нос чесался от стекающих со лба капель пота, но Кэт не решалась их смахнуть — дорога́ была каждая секунда.

В любой момент ее похитители могли вернуться.

Презренные негодяи! Она призывала гноящиеся язвы на все части их тела, особенно на ту, которой мужчины бахвалятся больше всего.

От попыток освободиться грубая веревка натирала кожу и жгла огнем. Но на боль Катарина не обращала внимание. Главное — сбежать. А уж вырвавшись из плена, она заставит всех этих разбойников поплатиться за то, что разлучили ее с близкими. Да как они только посмели!

Снова и снова хваталась она рукой за колючую веревку, стараясь ее развязать. Затем наклонила голову и попыталась ослабить массивный узел зубами. Но он не поддался, а вместо этого только стало казаться, что зашатались зубы в деснах. Кэт выругалась, а затем закрыла глаза и прочла молитву, продолжая изо всех сил тянуть за веревку.

Пленница чувствовала, как грубая пенька сдирает кожу с запястья, расцарапывая плоть. Но все равно не сдавалась, пока от одного болезненного рывка ее рука не выскользнула на свободу.

Если бы Катарина была плаксой, то зарыдала бы от облегчения, но она покончила со слезами много лет назад. Стерев, наконец, пот со лба, она сделала глубокий вдох и подула на руку, чтобы немного облегчить пульсирующую боль, а затем оглядела комнату в поисках какого-нибудь оружия.

Ничего подходящего не было…

Кроме очага. Она прищурилась, глядя на горящие поленья, и в голову пришла идея.

Задрав платье, Кэт оторвала несколько полос ткани от своей камизы, чтобы обмотать руки, прежде чем сунуть их в огонь.

— Думаешь, она смирилась и не причинит нам больше неприятностей?

Сердце подскочило от звука мужских голосов, приближающихся к комнате. Отступив от очага, Катарина крепко сжала в обеих руках вытащенный из огня сук и встала сбоку от входа так, чтобы злодеи не заметили ее, пока не будет слишком поздно.

— Еще одна выходка с ее стороны — и мы хорошенько отстегаем ее, каков бы ни был приказ.

— Удачи тебе в этом деле. У меня до сих пор глаз болит от недавней встречи с ее кулаком. Клянусь, эта сучка дерется, как мужик.

Они ударом отворили дверь.

Кэт, затаив дыхание, дождалась, пока похитители окажутся в комнате, а затем, не отрывая от них взгляд, размахнулась изо всех сил и обрушила сук на голову одного из мужчин.

Тот вскрикнул и повалился на своего спутника. С бешено колотящимся сердцем пленница обратила свое оружие против другого злодея. Она трижды ударила его, а затем, подхватив руками юбки, со всех ног бросилась наутек.

Выскочив из сбруйной, где ее держали, она кинулась к выходу из конюшни, не обращая внимания на крики преследователей, приказывающих ей остановиться.

Сдаться им она готова была лишь мертвой.

Снаружи она замешкалась, обнаружив, что находится в маленькой деревушке. Кое-где были видны люди. Многие из них оборачивались, чтобы взглянуть на чужачку, пока та бежала к окраине поселения. Катарина собиралась украсть оседланную лошадь. Если ее поймают, за такое преступление придется поплатиться головой. Но лучше погибнуть, чем смириться с тем, что сулило похищение.

— Задержите ее! — крикнул один из преследователей. — Двадцать золотых франков тому, кто поймает девчонку!

Кэт вздрогнула, заметив, что толпа взглянула на нее с новым интересом. Двадцать франков — это целое состояние. Высокий крепкий мужчина встал на пути беглянки. Сделав короткий бросок, она что есть мо́чи врезала ему между ног. Здоровяк согнулся от боли, но прежде чем Катарина успела прошмыгнуть мимо него, другой человек схватил ее сзади.

Она двинула его затылком в лицо. Мужчина выругался, а девушка вывернулась из его рук, чувствуя, как собственная голова тоже загудела от этого удара. Когда еще один местный житель попытался ее схватить, Кэт врезалась ему плечом в живот, отчего бедолага отлетел назад и шлепнулся в грязь.

Но не успела Катарина выпрямиться, как кто-то налетел на нее и сбил с ног. Опрокинувшись на спину, она растянулась на земле, тяжело хватая ртом воздух. Не собираясь сдаваться, она перекувыркнулась и вскочила, но тут же вновь была брошена на землю.

В отчаянии беглянка поползла, по-прежнему пытаясь ускользнуть, но внезапно путь ей преградила пара поношенных кожаных башмаков. Кэт уставилась на них с глубокой ненавистью.

Нет!

Преодолев желание съежиться от страха, девушка бросила вызывающий взгляд на человека, вставшего на ее пути, но, разглядев его лицо, открыла в изумлении рот.

Не может быть…

Время словно остановилось, когда она натолкнулась на кристально голубой взгляд мужчины, которого и не предполагала снова встретить. Когда они виделись последний раз, он был безукоризненно причесан. Величественный и суровый, он казался выше своего роста. Но тот образ был всего лишь бледной копией его нынешнего облика.

Сейчас этот человек выглядел грубым и властным. Опасным, непреклонным и беспощадным. Светлые волосы, отливающие золотом, развевались на ветру, а щеки покрывала многодневная щетина. Он оценивал ситуацию, и ничто не могло укрыться от его глаз, в которых плескался смертельный холод.

— Ты ранена, девушка? — спросил Локлан с сильным шотландским акцентом, протягивая ей большую сильную руку.

Кэт смогла только отрицательно покачать головой в ответ и подать ему свою руку.

К большому облегчению беглянки, горец рывком поставил ее на ноги и встал между нею и преследователями.

Отряхивая пыль с платья, Катарина не могла поверить в свою удачу, как и в то, что Локлан пожелал выступить в ее защиту, когда никто больше для этого и пальцем не шевельнул.

Едва приблизились похитители, воин вытащил меч из ножен.

— А ну, с дороги! Это королевское дело, — презрительно обратился к нему тот из тюремщиков Кэт, что был покрупнее, даже не подозревая, что разговаривает с одним из могущественнейших лэрдов Шотландии.

Локлан усмехнулся в ответ на командный тон:

— Дело короля, как же! Что-то я его самого́ здесь не вижу. А если у вас какие-то вопросы к этой женщине, значит, и ко мне тоже.

Кэт впервые за долгое время улыбнулась. Ей не верилось, что наконец кто-то вступился за нее, и это сделал сам Локлан Мак-Аллистер, который всю свою жизнь руководствовался в первую очередь правилами и законами. Катарина и мечтать не могла, что он встанет на ее защиту подобным образом.

Второй похититель, тот, что пониже, шагнул вперед.

Локлан сделал несколько взмахов мечом вокруг себя, готовясь вступить в поединок.

Коротышка, должно быть, опомнился, увидев очевидное воинское мастерство противника. Он отступил на безопасное расстояние и промолвил:

— У нас королевский приказ доставить эту девицу в Париж.

Лэрд кинул на Кэт взгляд через плечо:

— Ты хочешь поехать в Париж, Катарина?

— Ни в коем случае.

Мак-Аллистер, повернувшись к похитителям, цокнул языком:

— Что ж, леди высказалась ясно. Если у вас и в самом деле есть королевский указ, парень, я предлагаю показать мне его. А иначе сам отойди и уступи дорогу, или до конца жизни будешь сидеть на отметинах от моего меча.

На скулах коротышки заходили желваки:

— Ты совершаешь смертельную ошибку.

— Тогда разрешаю тебе сыграть веселенький мотивчик над моей могилой.

Локлан громко свистнул.

Большой серый конь, заржав, галопом бросился к нему. Мак-Аллистер одним махом взлетел в седло, направив одну руку с мечом на похитителей, а другую протянув Кэт.

Та ухватилась за предложенную ей руку, и Локлан, вскинув девушку на лошадиный круп позади себя, пришпорил коня, пустив его во весь опор. Обхватив руками стройную талию горца, Катарина в порыве благодарности крепко ее сжала. Если бы не тот факт, что она ненавидела даже воздух, которым дышал этот человек, она бы поцеловала его за то, что он для нее сделал.

— Спасибо, — сказала она ему на ухо.