— Что ты наделала? — удивилась она.

Лахлан висел вверх тормашками на стропилах, а во рту у него торчала какая-то тряпка.

Сирена не знала, чем была поражена больше — этой картиной или той ненавистью, с которой ее служанка смотрела на Лахлана.

— Он напал на меня. Но вы не беспокойтесь. Я сотру ему память и освобожу его, как только мы благополучно уйдем отсюда.

— Я же сказала, что никуда не уйду и… — Сирена добавила, указав рукой на Лахлана: — Ему нельзя стирать память, он часть нашего королевства.

Сирена не знала, на кого больше сердиться, на Эванджелину или на Лахлана. Но после того, что увидела, она поняла, что будет защищать Лахлана.

— Ведь он мой брат! — заявила она.

— Этот? — насмешливо спросила служанка.

— Эванджелина, освободи его!

— Ни за что! Пусть повисит этот высокомерный мужлан. Я помню, как он кричал на вас.

Лахлан сверкал глазами и, казалось, задушил бы служанку, если бы смог избавиться от пут.

— Ну пожалуйста, Эванджелина, ради меня, — сердито сказала Сирена.

— Ни за что, — запротестовала служанка, скрестив на груди руки.

— Но вы должны повиноваться мне, я же принцесса! — топнула ногой Сирена.

— Да, и потому моя обязанность защищать вас от таких, как он, — ответила Эванджелина, кивнув в сторону Лахлана. — Принцесса, вы должны немедленно возвратиться домой. Я отпущу его, как только мы будем у камней.

— Но совета не будет еще две недели. Что же стряслось?

— Королева Моргана послала Искию официальное требование возвратить меч Нуады, — нахмурившись, ответила Эванджелина.

— Она не может поступить так, поскольку это против всех правил.

— Верно, но она утверждает, что у нее с вами соглашение, и на этом основании считает, что права.

— Но меч мой. Кроме того, совет никогда не будет рассматривать этого вопроса.

В ответ Эванджелина лишь опустила глаза.

— Неужели совет дал ей согласие? — спросила Сирена.

— Сожалею, ваше высочество, но согласие совета имеется, — спокойно ответила служанка.

Сирена задумалась, чувствуя безвыходность ситуации.

— Но даже если совет окажет ей поддержку, это вовсе не значит, что она победит на голосовании. Ей еще предстоит доказать мою несостоятельность, а это у нее не получится.

— Я не хотела вам говорить, но она уже начала кампанию против вас. Моргана рассказывает всем о вашей неопытности, но хуже всего то, что она прознала про ваши оценки.

Сирена в отчаянии закрыла лицо руками, не понимая, зачем Моргана нарушает их договоренность. Сирена, разумеется, не забыла о своем несогласии с политикой Морганы, направленной против мужчин, и мачехе тогда это не понравилось. Но разве это могло быть причиной? В любом случае магический меч принадлежит ей, Сирене, хочет того Моргана или нет. Опустив руки, Сирена посмотрела на Эванджелину.

— Я уверена, Иский не передаст ей меч. Он знает о моем…

Сирена хотела сказать «брате», но при Лахлане решила не говорить. Она еще не забыла, как он злился в день их встречи.

Сирена вспомнила об Эйдане, о его нежности и почувствовала ответный прилив нежности. Она подняла глаза, увидела, что Лахлан пристально смотрит на нее, и поняла, что не может уйти. Пока не может. Она твердо решила добиться расположения Лахлана. Размышляя о своей мачехе, она решила просто не связываться с ней.

Сирена понимала, что стоит ей сейчас уехать на Острова, и сюда она больше не вернется. Ведь там ее ждет триумф, Иский вручит ей меч, и все признают ее королевой.

— А что, лорд Бэна и лорд Эрвин решили остаться вместе с Морганой? — спросила Сирена.

— Я же говорю, что она сама избавилась от всех мужчин в совете.

— Почему?

— Не знаю, — ответила Эванджелина. — Она со своей служанкой Нессой много часов листала книгу истории нашего королевства, пока не нашла какой-то указ.

Сирена облегченно вздохнула. Возможно, она чего-то не умела, но книгу законов знала лучше многих.

— Нет там такого указа, — сказала она. — Тебе необходимо найти Иския и поговорить с ним. Можешь не беспокоиться, он знает, зачем я здесь, и наверняка даст умный совет. Если он решит, что я должна вернуться, я вернусь. Но до тех пор останусь здесь.

— А я не смогу уговорить вас изменить мнение?

— Нет, — ответила Сирена, благодарно сжимая руку служанки.

— Хорошо, — сказала Эванджелина и махнула рукой.

Лахлан упал на грязный пол конюшни, все еще связанный по рукам и ногам.

— Эванджелина, ты не могла бы его хотя бы нормально снять? — спросила Сирена, склонившись над братом.

— Могла бы, — ответила Эванджелина, пододвигаясь к Лахлану. — А ты, если снова причинишь ей боль, ответишь. Понял?

Эванджелина слегка пнула его ногой.

— Если согласен и не будешь ее трогать, кивни, чурбан стоеросовый!

— Эванджелина! — воскликнула Сирена, но та даже не повернула головы.

Лахлан с тряпкой во рту что-то рычал и сверкал глазами. Эванджелина снова пнула его. Он кивнул.

Повернувшись к Сирене, Эванджелина взяла ее за руку.

— Круглый дурак, если отвергает вашу любовь, принцесса. У нас тоже не умнее, если идут за Морганой, — сказала она.

Сирена крепко пожала руку Эванджелине.

— Ни у кого еще не было такого друга, как ты, спасибо тебе!

Служанка покраснела и опустила голову.

— Вы тоже заслуживаете не меньшей похвалы. Берегите себя, миледи.

Сверкнув последний раз глазами в направлении Лахлана, Эванджелина покинула конюшню.

— Мне очень жаль, Лахлан, но Эванджелина иногда бывает чересчур решительной, — сказала Сирена, опустившись на колено. — Надеюсь, ты не будешь кричать, если я извлеку эту тряпку?

— Да сними же эти веревки! — потребовал Лахлан, едва был извлечен кляп.

— Да, конечно, — ответила Сирена и попыталась развязать узел.

Но все узлы были слишком крепко затянуты, и грубая веревка лишь нещадно драла нежные пальцы Сирены.

Решив не сдаваться, Сирена встала и попыталась стащить с ноги виток веревки.

— А ты не можешь, как она… при помощи магии? — нетерпеливо выдохнул Лахлан.

— Очень жаль, но не могу, — ответила Сирена. — Я бы попробовала, но тогда эти узлы затянутся еще сильнее, вместо того чтобы развязаться.

— Тогда лучше не надо, — взмолился невольный пленник магии. — Еще немного, и веревки меня раздавят.

Сирена еще раз склонилась над одним из узлов, но все было бесполезно. В отчаянии она схватилась за узел и потянула, но веревка выскользнула у нее из руки и упала на пол. Странные звуки донеслись до ее слуха, и она увидела, что Лахлан смеется над ней.

— Так ты освободишь меня как раз к двадцатидвухлетию. У меня в сапоге нож. Попытайся достать его.

Сирене так хотелось в тот момент оставаться серьезной, но улыбка все же осветила ее лицо. Она наклонилась к ноге Лахлана и осторожно извлекла из-за голенища огромный нож.

— Он очень острый, — предупредил Лахлан, вытягивая шею и наблюдая, как Сирена подсовывает лезвие под веревку.

Наконец это получилось, и, схватившись обеими руками за рукоятку, она распилила толстую веревку.

— Я сделала это! — торжествующе воскликнула Сирена и, откинув нож, раскрутила непослушные витки, которые сковывали руки брата.

Тот поднялся, чтобы помочь ей.

— Это страшная женщина, совсем как Том временами, — сказал Лахлан, кивнув в сторону двери конюшни.

Он с наслаждением растирал затекшие ноги и руки.

Сирена отдала ему нож и уселась в сторонке, подтянув к груди колени.

— Мне очень жаль, что она сделала это с тобой, Лахлан. Она боится за мою жизнь и потому защищает.

— Да, это понятно, — ответил он, бросив на Сирену взгляд и засовывая в сапог нож. — Справедливости ради, я с ней обошелся мягче, — добавил Лахлан, почесав затылок.

— Ты пытался схватить Эванджелину?! — воскликнула Сирена.

— Нет, ну, впрочем, да. Здесь было темно, и я принял ее за девушку, которой назначил свидание. Словом, поцеловал ее… Не успел я и рта раскрыть, как она подняла меня на балку, — добавил Лахлан, заметив, как изменилась в лице Сирена.

— Тебе очень повезло, что она ограничилась этим, — сухо произнесла Сирена, вспомнив, как один из стражников попытался поцеловать Эванджелину и она его подвесила на цепи на скале.

— А ты не владеешь… магией?

— Нет, не так, как Эванджелина. Ее магия очень сильна. Признаться, я и сама не знаю о ее многочисленных способностях. Одно время она пыталась меня обучать, но многое мне было просто недоступно.

— Она называла тебя принцессой. Ты действительно…

— Да, в том смысле, что мой отец был королем, — уточнила Сирена, чтобы не смущать Лахлана.

— Был? — переспросил тот тихо.

— Да, его убили.

— Как? Я думал, что в Волшебных королевствах не умирают.

— Не так рано, как у вас, но умирают. Например, волшебный меч, о котором говорила служанка, и сок рябины убивают. Некоторые из нас просто устают от жизни и просят об уходе.

— Об уходе?

— Они произносят заклинание, и от них остается лишь горстка пыли. А моего отца кто-то отравил соком рябины.

— И ты знаешь кто? — спросил Лахлан.

— Нет, — покачала головой Сирена.

Она слово в слово запомнила тот разговор с отцом. Ее отец сказал, что ее брат отомстит за его смерть. Тогда она и не подумала, что это будет Лахлан.

— А кто эта Моргана и зачем ей меч?

— Моя мачеха. Она хочет управлять Островами, хотя мой отец вручил меч Нуады мне.

Сирена решила пока не говорить ему, что этот меч король передал ему, Лахлану.

— И на твоей стороне никого нет?

— Эванджелина и Иский помогли бы мне, если бы я попросила. Что же касается других, то вряд ли. Я не владею магией, как многие, и не отличаюсь ни храбростью, ни силой.