Александрия Скотт - Во власти твоих глаз

Маргарет закрепила иголку на ткани и повернулась к Брук:

– Джексон узнал о Тревисе довольно поздно. Я послала ему письмо, но его жена перехватила его, и Джексон нашел его много лет спустя.

– Как печально.

– Да, так и было, – сказала Маргарет. – Так и было, мы навсегда остались изгоями.

– Но вы вырастили прекрасного сына вопреки всему.

Маргарет кивнула:

– Он хороший сын. К сожалению, мой отец никогда не признавал его.

– Я встречалась с этим человеком, – сказала Брук. – Такое впечатление, что он не способен смягчиться.

– Он – глава семьи, – сказала Маргарет.

– Но это не доказывает, что он прав, – возразила Брук. – Меня возмущает его отношение к Тревису. Тревис получил эту плантацию и создал ее из ничего, почти не получая ни помощи, ни совета от кого-либо старше и опытнее его. Его дед должен был гордиться его успехами, а не унижать его.

Маргарет смотрела на Брук с каким-то странным выражением лица.

– Я думаю, вы правы. Я никогда не смотрела на это с такой точки зрения.

– Надеюсь, теперь будете, – осторожно сказала Брук.

Она осталась довольна их коротким разговором, и возможно, он значил больше для Маргарет, чем просто знакомство с точкой зрения Брук.

– Я отняла у вас довольно много времени, – сказала Брук, вставая. – Я только хотела сказать, что надеюсь, с течением временем мы могли бы стать друзьями. – Она улыбнулась. – Особенно теперь, когда вам предстоит стать бабушкой.

Изумление на лице Маргарет было невозможно описать. Она резко встала.

– Я слышала, некоторые мои родственники говорили, что вы ждете ребенка, но я не поверила.

– Тогда это была ложь, сказанная Тревисом. Он рассчитывал, что меня быстрее примут в семью, если я буду беременна. Но в то время я не была.

Маргарет обняла Брук.

– Мне все еще потребуется время, чтобы привыкнуть к вам. – Она улыбнулась. – Я говорю честно, внук поможет.

– Может быть, это уравновесит тот факт, что я не креолка.

Маргарет улыбнулась:

– Мы все далеки от совершенства. А Тревис знает?

– Еще нет, я только что поняла это сама. Сегодня я скажу ему.

Ближе к вечеру Брук села писать письмо Джоселин. Брук не могла поверить, что будет матерью, она, а не кто-то другой! Она могла бы ожидать такого от Шеннон, но никогда не представляла матерью себя. Она надеялась, что научится быть хорошей матерью.

Брук только что закончила письмо, когда дверь ее спальни распахнулась, громко ударившись о стену.

– Мисс Брук! – врываясь в комнату, закричала Милли Энн. – Произошел несчастный случай на сахароварне. Вы должны сейчас же туда ехать. Мастера Тревиса завалило!

С бешено бьющимся сердцем Брук сбежала с лестницы. Внизу она застала мамми и Маргарет.

– Что случилось?

– Пойдемте, – махнула ей рукой мамми. – Что-то произошло в сахароварне.

Маргарет взглянула на мамми, как будто хотела сказать, что той следует знать свое место, но промолчала и обратилась к Брук:

– Произошел несчастный случай. Это все, что мы знаем. Мистер Джеффрис уже там. Он проверял усовершенствования, сделанные в давильне.

Перед домом в ожидании их стояла коляска. И в скором времени они уже подъезжали к сахароварне. На первый взгляд казалось, что обвалился второй этаж над сараем, где хранился тростник. Собралась толпа, а несколько мужчин в страшной спешке раскапывали груду камней.

Коляска не успела остановиться, как Брук выпрыгнула из нее и бросилась к мистеру Джеффрису.

– Где Тревис?

– Боюсь, под этим. – Джеффрис указал на устрашающую груду досок и бревен.

– Нет! – вскрикнула Маргарет. – Мы должны спешить.

Глядя на огромную кучу камней, Брук похолодела, но она понимала, что должна сохранять ясность ума. Особенно сейчас, когда Маргарет безудержно рыдала.

– Где доктор? – спросила Брук.

– За ним послали, – ответил Джеффрис. – А тем временем мы должны вытащить его и остальных, пока не поздно.

Брук, Маргарет и мамми беспомощно стояли, наблюдая. Наконец, спустя час изнурительной работы, когда приходилось вынимать доски и камни один за другим, они извлекли из завалов двух человек, один из них был мертв. Оставалось найти еще двоих, одним из которых был Тревис.

Паника охватила Брук.

– Вы видите его? – окликнула она работников, но никто ей не ответил. Она направилась к ним, чтобы помочь, но мамми остановила ее:

– Куда это вы идете? Они делают все, что могут, и вы же не хотите им мешать, слышите?

– Но Тревис, может быть… – Она не могла даже произнести эти слова. Что она будет делать, если Тревис погиб? Она никогда даже не представляла, какое место он займет в ее жизни, но теперь она не хотела жить без него.

– Вот он, – крикнул один из работников.

Брук как безумная бросилась к мужу. Он не шевелился, но кто-то сказал, что он еще дышит. Его спасители перенесли его на открытое место и положили на холодную землю.

Маргарет, наконец, опомнившись, поспешила к коляске за одеялами. Брук опустилась на колени около мужа и взяла его за руку. Она была холодной, но под остывшей кожей чувствовалось биение пульса. Все было залито кровью из резаных ран, и надо было остановить кровотечение. Она оторвала оборки от своих нижних юбок и попыталась вытереть его лицо. Надо было найти, откуда течет кровь, чтобы она смогла остановить ее.

Тревис был смертельно бледен.

– О, Боже мой! – повторяла Брук снова и снова. Все, что она могла сделать, – это горестно качать головой. Он потерял столько крови! – Открой глаза, дорогой, – шептала Брук. Когда ничего не изменилось, она заговорила более настойчиво: – Не смей умирать!

Она хорошо запомнила, что ласковые слова никогда не действовали на ее мужа.

На дороге показалась коляска, и доктор Смарт, не теряя времени, на ходу соскочил на землю. Подойдя к ним, он приказал:

– Отойдите, чтобы я мог видеть моего пациента.

– Вы должны что-нибудь сделать, – умоляюще сказала Брук.

– Освободите мне место, и я сделаю все, что смогу. Мне не нужно, чтобы вы топтались возле меня и мешали.

Брук отступила назад и натолкнулась на Бена, одного из людей, которых она запомнила при предыдущих посещениях сахароварни.

– Как это произошло?

– Мастер Тревис сказал, что он думает, что кто-то повредил балки, – сказал Бен. – Кажется, опорные балки подпилены, – продолжал он. – Мастер Тревис сказал, что знает, кто это сделал.

– Значит, кто-то хотел, чтобы это случилось? – сказала Брук, обращаясь скорее к себе, чем к Бену.

Она стояла в стороне, пока доктор осматривал Тревиса. Она ждала, нетерпеливо ломая руки, и в это время к ней подошел мистер Джеффрис и встал рядом с ней.

– У вас есть какие-нибудь предположения, кто бы хотел навредить Тревису? – спросил он.

– Тревис мог бы иметь врагов, полагаю, но я думаю только об одном, отце Гесионы. После того как он повел себя как трус на дуэли, Джереми предупредил, что из-за него у Тревиса могут быть неприятности.

– Понятно.

Доктор Смарт встал и покачал головой. Сердце Брук сжалось от страха.

– В чем дело, доктор?

– Он потерял очень много крови. Я остановил кровотечение, но больше я ничего не могу сделать. – Доктор Смарт посмотрел на Брук и Маргарет. – Лучше всего отвезти его домой и подождать. Теперь это в руках Господа.

Слезы хлынули из глаз Брук, но она смогла кивнуть в знак согласия.

Мамми обняла Брук своими теплыми руками.

– Не беспокойтесь, мисс Брук. Я не допущу, чтобы с этим мальчиком что-то случилось, слышите, – сказала она.

Брук тупо кивнула. Ей хотелось верить мамми, но лицо Тревиса было слишком бледным. Даже ее неопытному взгляду он казался умирающим. Она, сознавая свое бессилие, смотрела, как мужчины положили его в коляску.

Морщась при каждом толчке, Брук поддерживала голову Тревиса всю дорогу до дома. Маргарет вела себя очень тихо, и это устраивало Брук. Свекровь сейчас меньше всего интересовала ее.

Тревиса отнесли в его комнату, раздели и положили на кровать. Брук поставила стул возле кровати и приготовилась бодрствовать всю эту долгую ночь.

Мамми приходила к ней, проверяя, поела ли она, но Брук отказывалась встать со своего места. И она не хотела, чтобы кто-то другой занял его. Она так боялась, что Тревис умрет, когда ее не будет рядом с ним.

Маргарет пыталась помочь, но каждый раз, посмотрев на сына, заливалась безутешными слезами. Наконец она так измучилась от беспокойства, что вынуждена была лечь в постель.

В течение следующих двух дней Брук непрерывно разговаривала с Тревисом, пытаясь получить от него какой-нибудь ответ. Она просила его выздороветь. Она умоляла, она требовала, она заставляла его пить бульон…

И она молилась.

Медленно тянулись дни, пока не наступило Рождество. В доме было слишком тихо, и никто не радовался празднику. Доктор Смарт сказал им: если Тревис в конце концов придет в себя, то он выживет. Но ожидание было тяжелым. Они еще несколько дней ничего не будут знать.

Была глубокая ночь, когда Брук, вздрогнув, проснулась. Ей что-то послышалось? Когда она взглянула на Тревиса, его лицо уже не было таким бледным, но он по-прежнему не открывал глаза.

– Пожалуйста, не покидай меня, – попросила Брук. – Может быть, вначале я не хотела тебя, но иногда мы не знаем, чего хотим, пока не поймем, что можем это потерять. – Ее голос дрогнул, и слезы, которые она старалась сдержать, потекли по ее лицу. – Я не хочу терять тебя, Тревис. Пожалуйста, не сдавайся. Я все еще мало знаю о «Старой роще». Надо, чтобы ты научил меня. И я вижу твою улыбку, то есть видела бы, если бы твои глаза были открыты, поэтому, пожалуйста, открой глаза. Ты всегда говорил мне, что я никогда не смогу управлять плантацией. Ладно, признаюсь, что, может быть, ты был прав. И если ты только взглянешь на меня, я разрешу тебе злорадствовать, сколько ты захочешь. Я знаю, как много для тебя значит «Старая роща». Она тебе дороже всего на свете… ты всегда говорил мне это.