Но наверное, должен был признаться, что ему хотелось сделать такой жест, а потом выбросить его из головы, хотя он и сам не знал, как долго сможет притворяться. Он рассматривал обитый изнутри бархатом ящик, сверкающее содержимое которого являло все цвета от самого светлого аквамаринового до самого темно-алого. Этот магазин, один из самых модных в Лондоне, не выставлял свою роскошь напоказ; его витрины, выходившие на знаменитую улицу, были весьма скромными. Здесь джентльмены могли купить любые подарки своим женам или временным любовницам в зависимости от толщины своих кошельков. Это было очень дорогое и престижное заведение, и чтобы покупать здесь, нужно было иметь глубокие карманы.

Причины, по которым Люк выбрал именно эту лавку, были неясны даже ему самому.

Серьги с топазами, решил он, под цвет неуловимому оттенку золотистых прядей в волосах Мэдлин. Цена была запредельная, но серьги являли образец изящного вкуса. Бесспорно, они были необычные, вроде той красивой женщины, которая в настоящее время занимала его мысли так, что он действительно уже начал тревожиться. Он повернулся к своей спутнице.

— Что ты скажешь?

— Я никогда не видела, чтобы ты раньше думал о драгоценностях так, словно от этого выбора зависит твоя жизнь, вот что я скажу. — Регина бросила на него любопытный взгляд. — И мне очень нравятся эти серьги с топазами, если ты спрашиваешь о них. Какой женщине могли бы они не понравиться? Они просто необыкновенные. И они очень старинные, насколько я могу судить, и элегантные. И еще мне нравится, что камни имеют фаллические очертания.

«Фаллические очертания». Только Регина могла произнести такие необычные слова таким небрежным томом.

Державшийся поодаль продавец, почуяв возможность продажи, улыбнулся с вкрадчивым видом.

— Они античные, милорд, Мне говорили, что когда-то они принадлежали одной этрусской принцессе.

Люк не очень-то поверил в это, но золотая филигрань была настолько великолепна, что слова продавца вполне могли оказаться правдой, и, по его мнению, камни имели красивую цилиндрическую огранку. Золотых дел мастера во времена итальянской античности были настоящими художниками, а ему хотелось удивить Мэдлин. Обдумать, что значит этот порыв можно потом, а теперь он любовник Мэдлин и обязан сделать ей пару подарков.

— Я их беру. Пожалуйста, доставьте серьги по этому адресу, присовокупив поклон от меня.

— Хорошо, милорд.

Восхищенный продавец взял кусочек твердой бумаги.

— И это, — сказала Регина, взяв его под руку, когда они пошли к двери, — много дней будет питательной почвой для сплетен. Обычно ты ведешь себя более скрытно. Должно быть, в ней есть что-то необычное.

Так оно и есть, к несчастью. Ему не нужно ничего усложнять.

— С каких это пор ты стала обращать внимание на сплетни?

— С тех пор как ты начал соблазнять красивых молоденьких вдовушек. Что, как мне известно, противно твоим принципам.

— Ты интересуешься моей жизнью как-то странно для человека, который так упорно скрывает собственную жизнь. — Он бросил на Регину насмешливый взгляд. — Я обязался никогда не задавать тебе вопросов. Не могу ли я рассчитывать на подобную же любезность с твоей стороны?

— Я живу скрытно по очень понятным причинам. Кроме того, я старше, ты не распоряжаешься моей жизнью, и мы говорим не обо мне. Виконт Олти — это просто имя. Для меня ты значишь гораздо больше в другой роли, в роли Люка Доде, и я хочу знать, о чем Люк Доде думает.

Он был светским человеком и полагал, что в прошлом у Регины были любовники, но она выбирала их не в высшем обществе. Поскольку он ее брат и любит ее безоговорочно, все, что делало ее счастливой, казалось ему уместным. Ее личная жизнь — это ее личная жизнь. В основе их отношений лежало взаимное товарищество, потому что они сохраняли дистанцию по отношению друг к другу.

— Хм, — сказал он уклончиво.

— Это так?

Они вышли из лавки на оживленную улицу, и Регина посмотрела на него. На Бонд-стрит всегда много народу, и этот день не был исключением.

Он нарочно сделал вид, что не понял, и спросил:

— Что — так?

— В ней есть что-то необычное?

«Да», — ответил не задумываясь внутренний голос. «Нет», — возразила его прагматическая душа. Она очаровательная и чувственная, и в объятиях Мэдлин он испытывает необычайное, роскошное наслаждение. Быть может, это происходит потому, что хотя она и не невинна, она неопытна в любовных играх — совсем неопытна. С первого же мгновения их встречи у него возникло фатальное ощущение, что он заставит ее страдать.

— Раз уж ты так настаиваешь, да, признаюсь, она необыкновенная.

— В чем?

Он предпочел уклониться от ответа.

— Мэдлин миновала пору первого расцвета. Она вдова, у нее есть сын. Ты знаешь, что наши отношения совершенно приемлемы. Почему же ты спрашиваешь?

— Разве я сказала что-то осуждающее? Я только поинтересовалась, значит ли что-нибудь беспрецедентная просьба сопровождать тебя, чтобы помочь выбрать подарок для этой леди. Ты никогда раньше не спрашивал моего мнения, поэтому я приписала этому походу в лавку некое особое значение.

Она, конечно, права, и ему пришлось согласиться с этим, хотя и против воли.

— Особое значение? Если уж я вознамерился потратить силы и средства, то предпочел бы, чтобы подарок ей понравился, вот и все.

— Понятно. — Она рассмеялась. — Хотя позволю себе заметить, что если человек готов проиграть за одну карточную партию двадцать тысяч, станет ли он беспокоиться из-за расходов на подарки?

Он мысленно поморщился, что и отразилось на его кривой улыбке.

— Сколько времени, по твоим предположениям, потребуется, чтобы об этом забыли?

Регина шутливо похлопала его по руке. Она шла рядом с ним, ничуть не тревожась, что туманная морось оседает на ее блестящих волосах точно хрустальные бисеринки.

— Не волнуйся. Думаю, лет десять — двадцать. — Взгляд у нее был изучающий. — Не хочешь рассказать, почему ты это сделал?

— Почему согласился на пари? Мы что, снова вернулись к этой скучной теме?

— Это ведь непонятно, Люк. У тебя есть недостатки, но безответственное поведение к ним не относится.

— Обязан ли я что-либо объяснять?

— О, вот ты и заговорил как владелец поместья. Я все ждала, когда ты покажешь себя. Да, обязан, потому что я твоя сестра и меня тревожит твое поведение.

Прохожие шли мимо, торопясь под послеполуденным мелким дождем. Люк обвел свою старшую сестру вокруг лужи, пытаясь решить, раздражен ли он или ее тревога кажется ему смешной. Регина обычно настолько погружена в свою работу, что забывает об окружающих.

— Владелец поместья? Ты хочешь сказать, что я высокомерен потому, что владею поместьем?

Он всячески старался не обращать внимания на то, что теплый летний дождик мочит его волосы и сюртук.

— Я неясно выразилась? — Она рассмеялась легко и мелодично. — А я решила, что аккуратно поставила тебя на место. На самом деле ты говорил совсем как папа, когда его сердили мои постоянные вопросы. — Последовала короткая пауза, а потом она сказала простодушно: — Мне его не хватает.

Нужно отдать должное их отцу, хотя Регина была незаконной дочерью и девочкой, он всегда относился к ней как к своему первенцу и старался, чтобы она получила хорошее образование и была включена в семейный круг. Отсюда ведет происхождение ее воинственная — и порой причиняющая беспокойство — независимость.

Она получила по наследству значительную часть его состояния и, поскольку презирала почти все условности, заявила прямо, что не намерена делиться ни с каким деспотом-мужчиной.

Кажется, он ведет себя именно как деспот.

— Мне тоже его не хватает.

Люк говорил совершенно серьезно. Если отставить в сторону его привязанность к отцу, в том, что он унаследовал его титул, были свои неприятные стороны. На нем теперь лежала гораздо большая ответственность — и не только за собственные поступки.

— Возможно ли, что ты вступишь в настоящий брак с этой притягательной леди Бруэр и произведешь на свет еще одного виконта Олти? Отцу это понравилось бы. Я услышала, что по своему положению в обществе она вполне приемлемая кандидатура.

— Нет.

— Нет? — Регина произнесла это слово задумчиво, как исследователь и философ. — «Нет» в смысле, что она неприемлема, или «нет» в смысле настоящего брака?

— Последнее.

— Почему?

— Разве я спрашиваю тебя о твоих планах на будущее?

— Она мне понравится?

Регина строго улыбнулась, не обращая внимания на едкий тон в его голосе.

Понравится ли ей Мэдлин?

— Может быть, — промямлил он, — но ты с ней вряд ли встретишься.

— Значит, мы похожи. — Она подождала, пока он откроет перед ней дверцу кареты. — Хороший выбор. Тебе нужен кто-то достаточно независимый, кто не станет обижаться на твою склонность скрывать свои чувства.

Он немного растерялся, услышав это скоропалительное определение, и прежде чем успел ответить, она оперлась о его руку, уселась в экипаж и сказала:

— А теперь расскажи мне об Элизабет. Поскольку она только что начала выезжать, мне интересно, как все происходит.

Разница в возрасте у его сестер достигала почти двадцати лет, и неудивительно, что они редко общались, несмотря на то что были необычайно похожи внешне и обладали некоторыми одинаковыми чертами характера — например упрямством.

— Она не проявляет ни к кому особого интереса. — Он уселся в экипаж и постучал в потолок, давая знак кучеру. — Знакомо, да? В некоторых смыслах она очень похожа на тебя.

— Я никогда не считала, что нужно освятить брак церковным таинством только ради того, чтобы это одобрили окружающие.

— Мы все это заметили.

Он едва удержался от усмешки. Ее эклектичная натура была известна, в свете это осуждалось.