Ян Моран - Виноделы. Терпкий аромат любви

Виолетта развернулась, ее просторные юбки по-королевски зашуршали. Она вышла и закрыла дверь.

Ава умостилась на кушетке. Как бы ей хотелось поговорить с Виолеттой, как с собственной матерью! Она восхищалась свекровью, но не могла полностью открыть ей сердце.

Девушка закрыла глаза и задумалась о том, как она до всего этого дошла.

Она повстречалась с Лукой во время визита его семьи к друзьям, живущим неподалеку от дома ее родителей. Отец Авы был оптимистом и всегда видел лучшее в людях. Девушке оставалось только гадать, что именно ее отец разглядел в Луке. Хотя вначале в нем действительно были проблески чего-то доброго.

Однажды Лука внезапно уехал в Монтальчино. Позже Ава гадала – не ее ли отец отослал его? После смерти отца, буквально убитого потерей супруги, Ава получила письмо от Луки с предложением руки и сердца. Через неделю она села в поезд, направляющийся в Монтальчино, где располагалась его семейная вилла.

Даже сейчас девушка не могла понять, почему тогда открыла ему дверь. Она еще не приняла предложение о замужестве, ожидая одобрения дяди. И, тем не менее, озорно хохоча от собственной смелости, позволила Луке войти в ее комнату посреди ночи. Что послужило причиной? Нервное состояние, тщеславие, желание поддержки? Его страсть подавила ее волю, он с силой прижался к ней, хотя до свадьбы было еще далеко. Когда его руки… Ава поняла свою ошибку, но было уже слишком поздно. Он был неумолим, несмотря на ее слезы и мольбы.

Когда все закончилось, он оставил ее, покинув комнату с удовлетворенной ухмылкой на лице.

Оглушенная, на следующий же день она вернулась во Францию с чувством ненависти к этому мужчине. К такому человеку она должна быть привязана до конца дней?

Ава твердо решила, что никогда на это не пойдет, но вскоре поняла, что беременна, и ужаснулась. Она была уничтожена, она оказалась в ловушке. В семействах, подобных ее собственному, не дозволялось иметь детей до замужества. Ее дядя, несмотря на то что уже немолод, станет угрожать Луке. Единственное, что оставалось, – написать Луке и принять его предложение, если он еще не передумал.

Она не могла опозорить дядю, для него это было равнозначно смерти. Впрочем, он действительно вскоре умер, но умер в покое, радуясь, что Ава вышла замуж за подходящего мужчину.

После свадьбы Лука настоял на продаже ее семейного дома и виноградников и переезде в Монтальчино. Он говорил, что ее место – там. С тяжелым сердцем Ава собрала одежду, личные вещи и приготовила шато к продаже.

Перед отъездом девушка в последний раз пошла взглянуть на виноградник, вспоминая рассказы родителей о выращивании винограда, сборе урожая и производстве их прославленного вина. Переполняемая эмоциями, она упала на колени. Голыми руками разгребая почву, она вырвала из земли так много лоз, посаженных ее отцом, как только могла. Затем упаковала драгоценные корневища и поехала в Монтальчино. Прибыв в Италию, Ава посадила ростки в особом месте и лично ухаживала за ними.

Девушка провела рукой по лбу. После свадьбы прошло совсем немного времени, а жизнь молодоженов уже разваливается. Ава поняла, что Лука любит Натали, а на ней женился, желая отомстить любимой за брак с Франко.

Импульсивный характер Луки часто приводил к проблемам, а алкоголь усугублял ситуацию. В ту ночь, когда она потеряла ребенка, он пил в деревне с друзьями. Виолетта поддерживала ее, нянчила, и вместе они преодолели худшие моменты.

Ава покачала головой. Что бы она делала без свекрови? В этот момент открылась дверь, и девушка подняла голову. Лука. По коже пробежал озноб.

– Надеюсь, ты удовлетворена! – рявкнул он, ослабляя узел галстука. – Натали ушла!

– Да что с тобой? Я твоя жена. И меня оскорбили. Все говорят, что у вас роман и теперь она беременна!

Лука молчал.

– А как же муж Натали? Как же я?

– Она вышла за него назло мне! – Лицо Луки мучительно искривилось и застыло в гротескной маске. – Я бы не женился на тебе, если бы ты не сказала, что ждешь ребенка.

– Но ты написал мне письмо, где просил моей руки!

– А затем ты солгала мне! Ты не была беременна! – Гнев плескался в глазах мужчины, он сжал кулаки и двинулся на нее.

– Но я была беременна! – Ава прежде не видела мужа в таком гневе. Она вся сжалась на кушетке.

Лука навис над женой и начал бить ее по щекам. Ава плакала, но казалось, это еще сильнее распаляет его гнев.

– Перестань! Перестань! – умоляла она, закрыв лицо руками.

– Что здесь происходит? – Голос Виолетты словно ножом разрезал безумие ее сына. Она схватила его за шиворот и выволокла из комнаты. – Никогда не поднимай руки на жену! Твой отец стыдился бы тебя! Вон!

Свернувшись калачиком, Ава плакала.

Виолетта присела рядом.

– Как ты? Покажи мне лицо.

Девушка опустила руки, и Виолетта ахнула.

– Оставайся здесь, – сочувственно сказала она. – Ты уже не можешь вернуться на вечеринку. – Она поцеловала ее в лоб и добавила: – Бедная моя девочка.

Катерина проснулась с мучительной головной болью при первых проблесках рассвета. Она провела беспокойную ночь: Санто и Ава вторглись в ее сны.

После утренней перепалки с матерью остаток дня она проболтала с Джулианой. Разговаривая о поездке в Италию и судьбе Марисы, снова взвешивая немногочисленные варианты, девушки красили комнату Джулианы в мягкий голубой цвет, похожий на оттенок яйца малиновки. После, оставив окна открытыми, они вышли на улицу. Джулиана решила провести ночь в своей старой комнате в коттедже Нины. К тому времени как Катерина вернулась домой, свет в комнатах был погашен. Ава ушла спать.

Девушка откинула одеяло и вскочила. Она надела белый пуловер, обтягивающие брюки и собрала волосы в хвост. До того, как она уедет, ей надо сделать еще кое-что. Ведь она не знала, когда вернется в Миль Э’Туаль.

Катерина шагала между покрытых листвой виноградных рядов, чьи лозы, отягощенные практически зрелыми гроздьями каберне, клонились к земле. Остановившись, чтобы отдышаться, Катерина окинула взглядом долину Напа, купающуюся в лучах утреннего солнца и наполненную птичьим пением. На горе, на высоте две тысячи двести футов над уровнем моря, ряды виноградных лоз будто лились каскадом по склонам. Там виноград зрел высоко над туманом, вьющимся от залива Сан-Пабло, защищенный от влажности, угрожающей уничтожить урожай за несколько дней. Девушка раздумывала, будут ли в Италии такие же идеальные условия, и при этой мысли ее пронзило мучительное чувство потери. Ей всегда так нравилось быть высоко в горах, над туманом. Климат в горах отличался, и виноград, росший там, идеально отражал особенности терруара – уникального сочетания характера почв и свойств погоды, благодаря которому производились лучшие вина в мире.

За спиной Катерины зашуршала листва, и она обернулась. Это был Винцо – белый пушистый пес Санто.

– Эй, мальчик, ты что, шел за мной? – Катерина наклонилась и почесала собаке шею. Глаза пса молили ее поиграть с ним. – Не сейчас, малыш, но я буду по тебе скучать! – Винцо отошел, внимательно обнюхивая все кругом. Вдруг что-то его напугало, и он залаял, бегая по склонам холма. Птицы пронзительно кричали сверху, кружа над беспокойным белым зверем.

Катерина поежилась и оглянулась вокруг. Поднявшийся гвалт нарушил тишину на виноградниках, где под чистым рассветным небом не шевелился ни единый листок.

Девушка прошла мимо нового оборудования для производства вина, которое, желая модернизировать их метод переработки ягод, купила Ава.

Тяжелая дубовая дверь, ведущая в погреб, была приоткрыта для вентиляции. Ребенком Катерина часто искала здесь утешения.

Моргая, девушка остановилась на пороге, привыкая после яркого солнечного света к царившему здесь сумраку. Она обхватила себя руками за плечи, поеживаясь в холодном, влажном помещении, и вдохнула сложную смесь ароматов: французских дубовых бочек, выдержанного вина, камня, земли, плесени – всех тех запахов, которые она так любила.

Неважно, как жарко было снаружи, в подвале всегда царила прохлада: постоянная температура защищала хранившееся тут драгоценное вино.

Подвал был оборудован в пещере, вырытой в горе Хауэлл несколько десятилетий назад. Ребенком Катерина часто убегала из дома, пряталась здесь, набрав книг и покрывал, и зачитывалась допоздна, пока мама или Рафаэль не находили ее. Пещера всегда служила ее убежищем, но сегодня что-то здесь было не так.

«Это просто нервы».

Хотя, возможно, волнение накатило на нее оттого, что пещера хранила воспоминания о Санто. Девушка оглянулась вокруг, раздумывая о том, как ей будет не хватать этого места.

На улице завыл Винцо.

Катерина прошла мимо рядов дубовых бочек, прислоненных к стенам подвала, – по холодному каменному полу мягко шлепали подошвы теннисных туфель. Она пробежала пальцами по гладким драгоценным поверхностям бочек из французского дуба, каждая из которых была помечена. Маркировка на крышках определяла место происхождения леса, из древесины которого изготовили бочку, ее объем, название компании-производителя. Алье, Вогезы, Тронсе – на каждой бочке было отмечено, в каком именно французском лесу произрастало использованное для его изготовления дерево.

Дуб после обжига источал ароматы ванили, гвоздики и других специй, что придавало уникальные ноты их вину. Они были одними из немногих виноделов в Калифорнии, настаивавших на использовании таких дорогих бочек.

Катерина миновала ряды шардоне, на производстве которого также специализировалась винодельня. Бутылки покоились под наклоном, идеальным для созревания вина. Затем девушка вернулась к бочкам с каберне.

Когда родители иммигрировали в США, ее мать привезла с собой саженцы винограда, произраставшие когда-то на ее семейном винограднике в Бордо. Катерина подумала о том, как бережно мама относилась к саженцам, как выхаживала их после путешествия из Франции в Италию, а затем через Атлантический океан в Америку.