– Правда?

– Абсолютная. Пусть в этот вечер мне нельзя показать, как сильно я тебя люблю, но высказать все я могу.

– А я никогда не устану слушать, – заверила Кейт.

– Но запомни, потом я обязательно расскажу, как бы хотел показать тебе.

– Энтони! – взвизгнула она.

– И думаю начать с твоего ушка. Да, определенно с ушка. Я поцелую его, прикушу, а потом…

Кейт охнула. Неловко заерзала. И влюбилась в него с новой силой.

И пока он шептал ей на ухо милые пустячки, у нее возникло странное ощущение, словно она вдруг обрела способность провидеть будущее. Каждый день был полнее и богаче предыдущего, и каждый день она влюблялась, влюблялась, влюблялась…

Возможно ли влюбляться в одного и того же мужчину снова и снова, день за днем?

Кейт вздохнула, поудобнее устраиваясь на подушках. Позволяя себе наслаждаться его бесстыдными словами…

Ей-богу, она обязательно попытается.

Эпилог

Лорд Бриджертон отпраздновал свой день рождения, – насколько известно автору, ему исполнилось тридцать девять, – дома, со своей семьей.

Автора в гости не пригласили, тем не менее подробности торжества достигли ее внимательного слуха, и, похоже, оно прошло очень весело. День начался с короткого концерта: лорд Бриджертон играл на трубе, а леди Бриджертон – на флейте. Миссис Бэгуэлл, сестра леди Бриджертон, вызвалась аккомпанировать на фортепьяно, однако предложение было отклонено.

По словам вдовствующей виконтессы, более отвратительной какофонии ей не приходилось слышать, и нам сообщили, что в конце концов юный Майлз Бриджертон вскочил на стул и умолял своих родителей остановиться.

Нам также сказали, что никто не пожурил мальчика за грубость. Наоборот, когда лорд и леди Бриджертон отложили инструменты, в комнате раздался общий вздох облегчения.

«Светская хроника леди Уистлдаун». 17 сентября 1823 года

– Должно быть, у нее шпион в нашем доме, – заявил Энтони, качая головой.

Кейт, которая в эту минуту расчесывала волосы, готовясь ко сну, засмеялась:

– Она даже не знает, что твой день рождения был не вчера, а сегодня.

– Это пустяки, – проворчал он. – У нее непременно есть шпион в доме. Другого объяснения у меня нет.

– Ты прав, все остальное она описала очень точно, – подтвердила Кейт. – Говорю тебе, я всегда восхищалась этой женщиной.

– Мы были не так уж плохи, – запротестовал Энтони.

– Мы были ужасны.

Отложив щетку, она подошла к мужу:

– Мы всегда ужасны. Но по крайней мере мы честно пытаемся.

Энтони обнял жену за талию и оперся подбородком о ее макушку. Редко что доставляло ему ощущение такого покоя и довольства, как близость жены. Просто держать ее в объятиях – это уже счастье. Он вообще не понимал, как мужчина может выжить в этом мире без любимой женщины.

– Уже почти полночь, – пробормотала Кейт. – Твой день рождения подходит к концу.

Энтони кивнул. Тридцать девять. Он никогда не думал, что протянет столько.

Нет, неправда. С того момента, как он впустил Кейт в свое сердце, его страхи медленно таяли. Но все же хорошо, когда тебе тридцать девять. Вселяет надежду.

Большую часть дня он провел в кабинете, глядя на портрет отца. Разговаривая с ним много часов подряд. О троих детях, которых родила ему жена. О браках своих братьев и сестер и об их ребятишках. О своей матери. О том, как она занялась живописью, проявив в этом занятии немалые способности. О Кейт, о том, как она освободила его душу, и о том, как он сильно ее любит.

Именно этого отец и желал для него. Для всех своих отпрысков.

Часы на каминной полке пробили двенадцать. Энтони и Кейт не произнесли ни слова, пока не отзвучал последний удар.

– Вот и все, – прошептала Кейт. Энтони кивнул.

– Идем в постель.

Кейт ответила сияющей улыбкой.

– Именно так ты решил отпраздновать свой день рождения?

Он взял ее руку и поднес к губам.

– Лучшего способа я не смог бы придумать. А ты?

Кейт покачала головой и, смеясь, побежала к кровати.

– Читал, что еще она написала в последней колонке?

– Эта особа? Уистлдаун?

– Она.

Энтони оперся руками на край кровати по обе стороны от жены и плотоядно ухмыльнулся:

– Что-то насчет нас?

Кейт покачала головой.

– Тогда мне абсолютно все равно.

– Это насчет Колина.

Энтони сокрушенно вздохнул:

– Она уделяет Колину слишком много внимания.

– Может, она к нему неравнодушна?

Энтони закатил глаза:

– Леди Уистлдаун? Эта старая кляча?

– А вдруг она не старая!

Энтони презрительно фыркнул.

– Она морщинистая старая ведьма. И ты это знаешь.

– Вовсе не знаю, – возразила Кейт, уворачиваясь от его объятий и ныряя под одеяло. – Думаю, она довольно молода.

– А я думаю, – объявил Энтони, – что сейчас мне вовсе не хочется рассуждать о леди Уистлдаун.

– Неужели? – хмыкнула Кейт.

Он лег рядом и положил руку ей на бедро.

– У меня на уме кое-что получше.

– Получше?

– И намного, – заверил Энтони, прикусывая мочку уха Кейт. – Гораздо, гораздо, гораздо лучше. Уж поверь.


В маленьком, элегантно обставленном домике, неподалеку от Бриджертон-Хаус, женщина… не первой молодости, конечно, но ни в коем случае не морщинистая старая ведьма села за письменный стол, положила перед собой листок бумаги и окунула перо в чернила.

На бумаге появилась первая фраза:

«Светская хроника леди Уистлдаун. 19 сентября 1823 года. Ах, милый читатель, до автора дошли слухи…»