— Да, ты прав, — насмешливо бросил Витечка. — Винный хмель подталкивает к свершениям. В затуманенный мозг являются такие мысли, которые голова не впустила бы вместе с пивом, водкой или даже коньяком.

— Говори скорей, ты согласен на то, что я хочу от тебя? — торопил Никита. — Ты согласен?

— Согласен-то согласен, но…

— Ладно. Послушай. Екатеринбург и Суходольск не Москва, где рынок вина стал таким плотным, что на него уже не пробиться. Его захватили компании с большим бюджетом. Наш тоже станет таким, причем очень скоро. Ты понимаешь?

— Я понимаю, — кивнул Витечка. — Сейчас — или никогда. — Он тотчас вспомнил — такие слова он уже говорил себе. Когда пришел к Анне с шампанским и конфетами. — А в каком виде привозят вино от производителя?

— В одноразовых герметичных флексотанках, — сказал Никита. — Такая упаковка сохраняет микробиологическую формулу вина. — Витечка кивал. — Должен сказать, что и в этом году редкостный урожай винограда в Северной Европе. Очень сухое лето, что хорошо для него. Даже англичане начали делать шампанское. И всех удивили — оно победило на дегустации вин в Лондоне. Все меняется, — он вздохнул, — даже климат. Так неужели мы можем прожить, не изменившись? Давай-ка выпьем за перемены вот этого. Попробуем?

— А что это за вино? — вдохнул Витечка, когда Никита открыл бутылку красного. — Пахнет… апельсинами? Его делает семья твоей жены?

— Его. Не удивляйся аромату. Вокруг их виноградника растут апельсиновые деревья. Аромат, скажу я тебе…

— Там даже ночи пахнут апельсинами? — Витечка подмигнул приятелю.

Никита втянул носом воздух.

— Ими, — коротко ответил он. — И женщины тоже.

Витечка кивнул.

— А если серьезно, то виноград сушат на воздухе дней десять, поэтому аромат апельсинов сохраняется.

— Мне нравится, — похвалил Витечка. — Если такое вино по нормальной цене — я думаю, мы не прогорим.

Никита улыбнулся. И с новой энергией продолжил:

— Нам везет не только с погодой, но и с законами. — Он подмигнул.

— С какими? — Витечка насторожился.

— В Америке приняли новый документ — акт о здоровье наций и о предупреждении биотерроризма. Это значит, что все продукты, которые ввозят в страну, должны иметь сертификат безопасности, упаковку, которая не допускает нежелательного вскрытия. Значит, продукты должны быть произведены на крупных предприятиях. Чувствуешь?

— А это значит, что вино из небольших винодельческих хозяйств не попадет к американцам. Их можно развернуть в нашу сторону и покупать дешевле, — закончил Витечка.

— Схватываешь на лету, — похвалил Никита. — Моя жена предлагает сосредоточиться еще на одном винном направлении.

— На производстве?

— Нет, потреблении, — сказал Никита. — Доктора установили, что женщинам, которые выпивают в день один-два бокала вина, легче забеременеть, чем тем, кто не пьет или любит крепкие напитки. В одном исследовании участвовали тридцать датчанок. Дамам, которые пили пиво или крепкие спиртные напитки, зачать не удалось. Как и непьющим. Понял?

— Любопытно, — заметил Витечка. — Хорошая реклама.

— Имей в виду. У тебя пока нет детей, а когда надо будет — бокал-другой и… Но главное — умеренность.

— Во всем? — насмешливо спросил Витечка.

— Это уж как получится, — подмигнул Никита. — Апельсиновый запах, знаешь ли, кружит голову… Особенно если рядом женщина.

Приятели засмеялись.

Они сидели допоздна в номере гостиницы «Сухой дол», в которой остановился Никита. Витечка неотступно думал, где ему взять деньги. У родителей таких денег нет. У родителей Анны он спрашивать не станет.

Он отчетливо представлял, что потеряет Анну, если не воспользуется случаем. И если есть хотя бы малая вероятность, что он удержит Анну при себе, раздобыв деньги, он ею воспользуется.

Витечка вернулся домой Анны, как всегда, не было. Он не спал до утра. В голове крутились обрывки фраз. Он снова мысленно разговаривал с Никитой. Слышал голос тещи, молчание Анны.

Он знал, о чем она молчит. Еноты, шиншиллы заняли все место в ее жизни, почти вытеснив его. Он отчаянно сопротивлялся, пытаясь удержать хотя бы не большой кусочек для себя.

Утром он вошел в ванную и, сам не зная почему, остановился перед шкафом. Вот здесь тоже живут шиншиллы, переведенные в слова. Если их вынуть отсюда, они освободят место. В жизни Анны? И он надеется его занять?

Дурацкая мысль, одернул он себя. Такая может прийти разве что спьяну.

Но что-то в ней есть трезвое, думал он, умываясь ледяной водой, потом растирая шею жестким полотенцем. Когда он разогнал кровь, а черная махровая ткань, пропитанная влагой, обвисла, уцепившись за деревянный крючок, до него наконец дошло.

Если нечего продать из вещей, почему не попытаться продать слова? Их купят, если в них кроется смысл, которого добиваются другие. А он слышал от Анны, кое-кто добивается. Она говорила, что к ее матери подкатывались в Москве, спрашивали — нашла ли профессор Удальцова формулу, по которой можно вывести голубых шиншилл.

Витечка снял тетради с полок и засел за них. Ему казалось, что он узнает, вернее, почует самое ценное И чем дальше он читал записи Анниной бабушки, тем больше удивлялся самому себе Да он почти специалист! Оказывается, нахватался знаний от жены, не стремясь к тому. Теперь с легкостью понимал то, что написала ее бабушка.

Теща явилась в Суходольск без звонка, энергичная, свежая, неутомимая. Взглянув на бледного, озабоченного Витечку, Светлана Петровна поморщилась и предложила без вступления:

— Излагай, чем занят.

— Читаю. — Он пожал плечами. Рассказал, что читает. — Еще бы немного, — закончил он возбужденно, — голубые шиншиллы родились бы у вашей матери.

— А ты увлекся, — заметила она. — Пожалуй, Анна взяла бы тебя в напарники, — сказала Светлана Петровна.

Витечка усмехнулся.

— Вы знаете, мне показалось, что смерть вашей матери была какая-то… странная. Как и всех ее животных.

Светлана Петровна вздохнула:

— Так казалось многим.

— Понятно, — кивнул он. — Этим никто не занимался.

— А кто мог? Да и как? — Она пожала плечами. — Скажи мне лучше, как дела у вас с Анной?

Витечка рассказал.

— Она, конечно, девочка упрямая, — вздохнула теща, — если ей не дать того, чего она хочет, я тебе не завидую. Она, знаешь ли, из тех, кто позволяет себя любить. Но не грусти, такие женщины обучаемы. Для этого нужно время, усилия и поощрения. Готов ли ты? Помнишь, я тебе уже намекала на это, когда ты женился на моей дочери. Почему-то, Витечка, я любила тебя всегда. С шестого класса. — Светлана Петровна засмеялась.

— Но я влюбился в Анну в четвертом.

— Но мы-то тогда учились в шесто-ом, — настаивала она. — Может быть, я хотела, чтобы Аннина жизнь строилась по моей модели. Мы с ее отцом сидели за одной партой с первого класса. Это так здорово — знать человека всю жизнь. Ты как будто живешь сразу двумя жизнями. Мужской и женской.

— А что в том хорошего?

— Лучше понимаешь партнера, заимствуешь кое-что из характера, тебе с ним легче. Поэтому должна сказать вот что. Если ты хочешь остаться с ней…

— Конечно. — Витечка перебил тещу. — Я однолюб. Мне нельзя без Анны, — затараторил он.

— Желаю удачи. Но повторяю, она такая же крепкая, как ее широкая кость. Если она хочет заниматься шиншиллами, она будет добиваться этого всю жизнь. Лучше дать ей желаемое раньше, Витечка, чем будет слишком поздно.

Он кивнул. Он знал характер Анны. Но не поэтому ли его всегда тянуло к ней? Прислониться.

Витечка рассказал Светлане Петровне о предложении Никиты.

— Я помню твоего друга, — сказала она. — Никита всегда был парень с головой. И видимо, еще с кое-какими качествами, — она засмеялась, — если сумел жениться на виноградной девушке.

— Она наполовину русская.

— Но на другую-то половину нет. — Она снова засмеялась. — А в России парней, я думаю, миллионов тридцать, не меньше. Если иметь в виду свободных. — Он хмыкнул. — А если учесть, что разводятся каждый день и тысячами, то Никита мог бы затеряться среди них.

— Но он не из тех, кто затеряется или растеряется, — засмеялся Витечка.

— Вот и я о том. Знаешь, это хорошее предложение. Если вложить деньги в такое дело, прибыль можно пустить на шиншилл. — Она помолчала. — Мне нравится идея разливать вино в пакеты. Тем более что ты изучал в политехническом институте упаковочные материалы.

— Потому он и предложил мне, — заметил Витечка.

— Я помню, ты собирался даже получить патент на что-то. — Она нахмурилась.

— Вам Анна говорила? — Витечка порозовел.

— Конечно, она так гордилась тобой.

— Не вышло, — бросил он. — Тогда все разваливалось.

— Не твоя вина. Но все, что было у тебя в голове, там и осталось. — Она махнула рукой. — Я думаю, шанс нельзя упускать.

— Но деньги, Светлана Петровна. Кредит мне никто не даст. И потом, платить проценты…

— Пошли, — сказала она, быстро поднявшись с дивана и поманив его за собой. — Ты невольно подсказал мне кое-что…

Она направилась в ванную. Он удивился, но шел следом.

— Вот. — Она открыла шкаф и кивнула на верхнюю полку. — Там есть кое-что…

Витечка недоуменно смотрел на нее.

— Я уже думал об этом. Я ведь говорил вам, я даже читал…

— Вот именно. Ты ведь не просто так, я думаю, читал эти тетради. Не для того, чтобы крепче спать, — она по-кошачьи фыркнула, — когда жены нет дома. Если эта мысль пришла нам обоим, — сказала она, — значит, она правильная. Покупателя найду я.

Он еще не убрал лестницу, поэтому теща быстро подвинула ее к шкафу. Витечка не успел помочь, как она уже поднялась на самую верхнюю ступеньку.

— Держи! — крикнула Светлана Петровна, протягивая ему папки. — Это стоит кое-чего. Я знаю.