Ричард помахал старинному приятелю и уселся на программируемый велотренажер, но мыслями он был совсем в другом месте. Его доверенные лица как раз в это время встречались с Фрейзером, Марчеком и прочими. Предполагалось, что Ричард появится среди них только в том случае, если переговоры зайдут в тупик.

Когда дисплей тренажера погас, Ричард переключился на штангу, установив вес в семьдесят килограммов. Лежа спиной на скамье и упершись ногами в пол, он яростными рывками поднимал вес. Бицепсы раздулись от напряжения.

Он выжал штангу пятнадцать раз, потом встал и добавил еще десять килограммов. Диски со страшным грохотом рухнули на пол: он плохо их закрепил.

– Кокс... Кокс... Господи, что же это? – Грин не на шутку испугался. – Ты не ушибся? Что-то ты переусердствовал. Сколько «блинов» насадил? Мать честная, никак восемьдесят кило? У нас уже возраст не тот.

– Отвали, – рявкнул Ричард, истекая потом.

– Упрямый, как мул, – буркнул Грин, возвращаясь к своему тренажеру.

– Не твоя забота.

– Болван ты, Ричард, и больше ничего. Додуматься надо: восемьдесят кило ворочать. О тебе же беспокоюсь.

– Играй в воланчик и беспокойся о себе, – грубо бросил Ричард, – а меня оставь в покое.

* * *

Ричард попарился в горячей сауне, двадцать пять раз проплыл в длину пятидесятиметровый бассейн и десять минут посидел под циркулярным гидромассажем. Он чувствовал себя приятно размягченным; от прежней агрессивности не осталось и следа. Все мышцы у него болели, но сегодня это было не вредно.

Он принял душ и оделся, ощущая легкое урчание в животе. Одного салата сегодня явно будет недостаточно, решил он.

Ричарду захотелось пообедать в городе. Он вызвал по телефону своего шофера и приказал ему ожидать на стоянке у отеля. Каково же было его удивление, когда навстречу ему из лифта, идущего вверх, вышла его бывшая жена.

– Птенчик-Дикки!

При виде Дэррил Ричард проклял все на свете. Хорошее настроение, восстановленное ценой невероятных усилий, тут же улетучилось.

Она шла к нему, игриво помахивая рукой.

– Я так и думала, что ты здесь. Секретарша сказала, что тебя нет на месте, но я-то знаю, что ты каждую среду ходишь в спортзал.

Дэррил явилась в лиловой кожаной куртке и в едва не лопавшейся юбке с боковым разрезом, открывавшим ногу почти до бедра. Примерно так же она одевалась все последние пять лет – после попытки самоубийства. Ричард считал, что такой стиль ее отнюдь не украшает.

– Дэррил, я же просил тебя больше никогда не искать встречи со мной.

– Помню, помню, но это особый случай. Дело очень важное.

– Извини, но мне... – начал он.

– Да кто ты такой, папа римский? – Дэррил не желала слушать никаких возражений. – Даешь аудиенцию только избранным? Дикки, ведь мы были мужем и женой. Неужели тебе трудно уделить мне каких-то пять минут?

Тут, к счастью, на этаже остановился лифт, идущий вниз. Ричарду меньше всего хотелось, чтобы их увидел кто-нибудь из персонала, поэтому он не возражал, когда Дэррил зашла с ним в кабину. Шофер уже ждал на стоянке перед входом; двигатель дымчато-серого лимузина мягко урчал.

Ричард сел в машину.

– Прощай, Дэррил.

– Будь добр, пожалуйста, подбрось меня до гостиницы. Мне нужно показать тебе один сценарий.

– Дэррил...

– Дикки, было бы о чем говорить. Сценарий совсем коротенький. Водитель, в отель «Дрейк», – распорядилась она.

Ричард со вздохом открыл ей дверь и кивнул шоферу. Про себя он мрачно решил, что не сделает и шагу из машины, пока Дэррил будет ходить за сценарием.

– И не надо строить кислую физиономию, – заговорила Дэррил, как только они отъехали от стоянки. – Могу тебе сообщить, что я теперь не пью. Вот уже два года ничего кроме минеральной воды в рот не беру. И с кокаином завязала. Из прежних слабостей у меня осталась одна-единственная – сам знаешь какая.

Он пропустил этот намек мимо ушей.

– В машине есть «спрайт», минеральная вода и имбирный лимонад. Что ты предпочитаешь?

Дэррил равнодушно пожала плечами.

– Давай минеральную. Дикки, ты мне действительно очень нужен, – сказала она, принимая стакан у него из рук. – Ты просто обязан сделать мне одолжение.

Ричард посмотрел ей в глаза. Она пользовалась фиолетовыми контактными линзами, подобранными в тон одежде. Сейчас стало заметно, что она перенесла не одну пластическую операцию: безжалостно натянутая кожа молодила ее, но лицо сделалось похожим на маску.

– В Гонконге ты снялась в четырех фильмах, не так ли? – спросил Ричард. – И подписала контракты еще на два.

Дэррил капризно надула губы:

– Кому нужна эта азиатская дешевка? Птенчик-Дикки, я хочу обратно в Голливуд.

Ричард отвел глаза. Насколько ему было известно, она по-прежнему оставалась в черном списке. Расти Коула уверенно шел в гору, его влияние крепло, но он до сих пор содрогался, когда при нем говорили о Дэррил.

– Дикки, чтобы лед тронулся, достаточно одной стоящей картины. Ты это прекрасно понимаешь. В Голливуде знаешь как: «кто с деньгами, тот в цене, кто без денег, тот в говне».

– Хлесткое выражение, – поморщился Ричард.

– Это чистая правда. Все упирается в деньги. Но я уверена: если мне дадут роль, то любому фильму будет гарантирован сумасшедший успех. Я теперь умерила свои амбиции, Дикки. В Гонконге, – она с ненавистью выговорила это название, – я такого натерпелась! В страшном сне не приснится, как они обращаются с актерами. Меня заставляли кланяться режиссеру, представляешь?

– Ближе к делу, – попросил Ричард. Он лишний раз убедился, что она ничуть не изменилась.

– Птенчик, Сидни Коуэн запускает совершенно потрясающий фильм, «Лиловые ночи». Это трогательная мелодрама. Женщины до таких историй сами не свои. Залы будут переполнены. Я хочу получить главную роль. Она мне нужна как воздух.

Автомобиль остановился у отеля «Дрейк».

– Поднимись ко мне в номер – на минутку, – попросила Дэррил.

– Не могу, и ты это прекрасно знаешь.

– Но почему? Что в этом такого? Мы же не собираемся заниматься ничем предосудительным. А может, ты просто боишься, Птенчик-Дикки? Опасаешься, что я тебя соблазню?

– Прекрати, Дэррил...

– Пять минут, – настаивала она со слезами на глазах. – Я хочу показать тебе сценарий и прочесть один монолог. Всего один монолог – и ты поймешь, что эта роль буквально создана для меня. Ричард, кино – это моя жизнь. Тебе, возможно, этого не понять. Если я не буду сниматься – мне конец.

– Ладно. – Он понял, что она не отступит. – Но только быстро. У меня назначена важная встреча.

Ричард вошел вслед за Дэррил в аляповато отделанный вестибюль, стараясь держаться на расстоянии от своей бывшей супруги.

Когда они уже зашли в лифт, в кабину успели вскочить элегантно одетые муж и жена. У Ричарда упало сердце. Гарри и Линнея Кремер были его соседями: их апартаменты располагались этажом ниже.

– Ричард? – пропела Линнея, завидев его. – Надо же, кто бы мог подумать, что вам по душе отель «Дрейк»...

Муж толкнул ее локтем в бок, и Линнея смущенно замолчала.

– У нас совещание по поводу нового фильма, – Дэррил попыталась сгладить неловкость.

Ричард внутренне содрогнулся, понимая, насколько двусмысленно это звучит.

– Фильм называется «Лиловые ночи», – пояснил он с напускной самоуверенностью. – Рад был повидаться с вами, – добавил он, когда чета Кремеров выходила на нужном этаже.

– И что их здесь черти носят? – не смолчала Дэррил. – Думаю, ты не в восторге от этой встречи.

– Так мне и надо, – угрюмо сказал Ричард, глядя на часы.

В номере люкс царил невообразимый беспорядок. Дэррил не сразу смогла отыскать сценарий, переплетенный в темно-синюю обложку.

– Вот, полистай. – Она протянула сценарий Ричарду. – Хорошо написано, не то что вся эта макулатура. Дикки... я хочу объяснить тебе, в чем дело. Меня волнует не столько сценарий, сколько Сид Коуэн.

– Сид Коуэн?

– Да; и еще прием, который устраиваете вы с Александрой.

Ричард вздохнул.

– Зачем разыгрывать спектакль, Дэррил? Почему ты не можешь, как все, просто позвонить Коуэну по телефону?

– Это совсем не просто. Я сто раз ему звонила. Он день и ночь «на совещании» – вот уже три месяца. Но ведь он будет у вас в гостях: вот тут-то я его и прижму к стенке. Но для этого мне тоже нужно получить приглашение.

– Черт возьми, Дэррил, неужели ты не понимаешь, что это невозможно?

– Но почему? Разве тебе это так трудно?

– Моя жена ни за что этого не допустит. Ты причинила нам достаточно неприятностей, когда родился Энди. Наш брак был под угрозой. Хорошо, что Александра тогда проявила терпимость. Но я не могу просить ее за тебя – это уж чересчур.

По ее щекам покатились слезы.

– Ну, пожалуйста. Я могу с ней не разговаривать, если ты опасаешься, что я скажу что-нибудь не то. Но мне позарез нужно попасть на ваш прием.

– Я сказал нет, Дэррил.

Она обвила руками его шею и прижалась к нему всем телом.

– Со мной этот номер не пройдет. – Ричард отстранился и направился к выходу. – Не смею злоупотреблять твоим гостеприимством: я и так задержался на десять минут дольше.

– Ричард! Дикки!

– Прощай, Дэррил.

– Чтоб ты сдох! – завизжала она. – Скотина! Осел паршивый! Я и без тебя своего добьюсь, понял? Приду – и все! Ты у меня попляшешь, Ричард Кокс!

* * *

То, чего опасался Ричард, произошло с фатальной неизбежностью. Он сломя голову мчался домой, чтобы объясниться с Александрой, но, увидев ее отрешенное лицо, понял, что опоздал.

– Ричард, – сказала она, выходя из своего кабинета, – думаю, нам следует кое-что обсудить.

Ее тон не предвещал ничего хорошего.

– Гномик... – начал он.

– Зайди. – Она вернулась в кабинет, и ему ничего не оставалось, как последовать за ней.