Спазм сдавил ей горло.

– Алло, – прошептала она.

– С вами говорит Дон ван Хорн из фирмы грамзаписи «Ариста рекордс», – раздался в трубке приятный мужской голос. – Хочу сообщить вам, юная леди, что я уже не первую неделю слушаю вашу пленку. Думаю, мы сможем ее «раскрутить». Клайву она понравилась. Мы попросим вас прилететь в Лос-Анджелес и подписать контракт.

До Александры с трудом доходил смысл его слов. Неужели и вправду сам Клайв Дэвис, президент «Ариста рекордс», одобрил ее песню?

– Ой, Боже мой, просто невероятно!

– Мы считаем, что эта песня подойдет для нового альбома Оливии Ньютон-Джон. Кстати, разрешите, я запишу телефон вашего агента или поверенного, чтобы мы могли обсудить предварительные детали.

– Да, да, очень хорошо, – невпопад ответила Александра, чтобы только перебить ван Хорна. – На следующей неделе – День благодарения... Это не поздно?

– Нет-нет. Значит, тогда и увидимся. Это только начало, юная леди. Если вы не остановитесь на достигнутом и напишете пару-другую таких же славных песен, как «Ласковая Женщина», вы скоро станете знаменитостью.

Вся дрожа от волнения, она повесила трубку и тут же позвонила сыну Минни Филлипс, Ли Филлипсу, одному из лучших адвокатов по авторскому праву во всем Лос-Анджелесе. Он согласился составить для нее контракт.

После разговора с ним Александру охватил несказанный восторг. Может быть, она и в самом деле чего-то добьется!

* * *

После Дня благодарения погода стала пасмурной. В феврале снегопады погребли городок Покипси, и жизнь в нем замерла на несколько дней. Вся территория колледжа была укутана белым покровом и прочерчена темными строчками тропинок, которые проложили студентки, спеша на лекции. По периметру скользили лыжницы. Кроны вековых деревьев превратились в кипы белого кружева.

Однажды, еще затемно, в комнате Александры и Мэри-Ли зазвонил телефон. Накануне Александра до половины третьего готовилась к зачету по английской литературе и легла спать только тогда, когда у нее стали слезиться глаза, а голова начала раскалываться от малоизвестных фамилий и дат. Она не успела еще толком проснуться и, потянувшись за трубкой, нечаянно смахнула телефон на пол.

– Слушаю, – невнятно пробормотала она.

– Александра? Это ты? – Видимо, говорившему было плохо слышно.

– Джанкарло! Сейчас... сейчас полшестого утра!

Он засмеялся. Сквозь трансатлантические помехи в трубке слышались голоса.

– А у нас половина двенадцатого. Время ленча.

Джанкарло не звонил ей с лета, и она решила, что он останется в ее памяти как одно из приключений той сказочной поры, ее первого сезона, хотя он пару раз и присылал ей открытки с неразборчивыми каракулями из Турина и Милана.

Он сказал, что звонит из Германии, где участвует в отборочных соревнованиях.

– Когда ты прилетишь в Штаты? – спросила Александра.

– Ну, скоро, – уклончиво ответил он. – Мне предстоит Дейтона. Ты будешь прилетать сюда ко мне, да? Я буду показывать тебе, как Джанкарло побеждает.

– Джанкарло, не забывай, что я учусь в колледже. Мне нужно сдать экзамен и написать две контрольные. Я не могу все бросить и полететь в Дейтона-Бич только потому, что ты меня поманил пальцем.

Мэри-Ли села в постели и отчаянно жестикулировала, пытаясь привлечь ее внимание.

– Подожди минутку, – сказала Александра и прикрыла трубку ладонью.

– Дейтона-Бич! Да что тут раздумывать! Соглашайся! – зверским шепотом настаивала Мэри-Ли. – Здесь гадкая погода, а там трасса проходит рядом с огромным пляжем. Машины мчатся вдоль воды. Пока он будет гоняться, мы тебе составим компанию.

– А как же?..

– Сессия закончится через три дня. Почему бы не поехать? Ты, я и Джетта. Днем будем вместе, а ночью... если хочешь, будешь с ним.

Мэри-Ли была права: втроем им никогда не бывает скучно. Кроме того, если сказать отцу, что она едет с подругами, это избавит ее от лишних объяснений.

– Я приеду, Джанкарло! Говори когда, и я возьму билеты.

* * *

Перед тем как отправиться в Дейтону, Александра, Джетта и Мэри-Ли заказали номер люкс в отеле «Фитцджеральд»: отец Александры был знаком с владельцем, Ричардом Фитцджеральдом Коксом. Их окна выходили на бескрайнюю полосу плотно утрамбованного белого песка, по которой проносились автомобили самых невероятных моделей.

Гордость Дейтоны, знаменитый пляж Дейтона-Бич, притягивал их как магнитом. Они бегали и резвились на белом песке, то и дело ныряя в теплые волны Атлантики. Подруги были счастливы снова оказаться вместе. Проезжавшие по трассе водители с трудом удерживали руль при виде этой эффектной троицы: Александра, стройная золотистая блондинка во французском бикини; Мэри-Ли, высокая и пикантная; Джетта, с соблазнительной фигурой, символически прикрытой тремя крошечными замшевыми треугольниками.

– Слушайте, это просто здорово! – Джетту переполнял восторг. Она нагнулась и подняла морскую ракушку. – Девчонки, я так без вас скучала! В Голливуде у меня нет близких подруг. Те, с кем я занимаюсь в актерской студии, страшно завистливые. Каждая боится, как бы кто-нибудь не оказался красивее или сексапильнее. Представляю, что начнется, когда нас пригласят на пробы.

– Ну, а как там вообще, в Голливуде? – полюбопытствовала Александра.

Джетта хихикнула.

– Что я могу тебе сказать? Безумный мир, но я его люблю. На каждом шагу приключения, и это, пожалуй, самое главное.

– Вот что значит женская привлекательность, – вздохнула Мэри-Ли, заметив, что двое загорелых мускулистых парней на парусных досках не сводят глаз с Джетты. – Мне бы хоть половину того, что есть у тебя, Джетта.

– Но ты очень сексапильная, Мэри-Ли. Просто надо почувствовать это нутром. Надо, как бы это сказать, проникнуться мужчиной, захотеть, чтобы он был у тебя внутри, чтобы на тебя давила тяжесть его тела.

Александра и Мэри-Ли слушали как зачарованные.

– Джетта, но сама-то ты все это чувствуешь? – спросила наконец Мэри-Ли. – То, о чем написано в книгах? Считается, что это верх блаженства.

– Ну, в общем да, – сказала Джетта, сразу сникнув и ковыряя песок пальцами босой ноги.

– А я хотела спросить... правду говорят... что первый раз очень больно?

– Может, обойдемся пока без подробностей, Мэри-Ли? – сказала Джетта. – Вот вернемся в отель, выпьем шампанского, тогда и поговорим, ладно?

Она побежала навстречу приливу и завизжала, когда мощная волна с белым гребешком пены отбросила ее назад.

* * *

Они взяли салат, свежие мидии, молодые початки кукурузы и лимонные тарталетки. Потом из своего номера заказали шампанское, поручив все переговоры Джетте, поскольку у нее был самый взрослый голос.

Они весело болтали о событиях прошедших месяцев, снова и снова прокручивая «Ласковую женщину».

– Ты молодчина, Александра! Добилась своего! – воскликнула Джетта, обнимая подругу.

– Как сказать... Это ведь не заглавная песня, а так, второстепенная.

– Она станет главным хитом, – пророчествовала Джетта.

Мэри-Ли рассказала им, как брала интервью у самого Джона Чивера для студенческой газеты «Новости обо всем». Прославленный писатель отметил, что у нее роскошные волосы.

– Он сказал, что мне... Ну... он так на меня смотрел... Как вы думаете, можно считать, что он за мной ухаживал?

– Вполне возможно, – кивнула Джетта, подливая себе шампанского в обыкновенный стакан.

– Но он такой знаменитый...

– Ну и что? Можно подумать, знаменитости – евнухи. Уж поверь мне, я-то знаю, как-никак выросла среди них. – В голосе Джетты вдруг зазвучали горькие нотки. Она залпом осушила свой стакан. – Предлагаю провести опрос. Сколько среди нас девственниц? Только ты, Мэри-Ли?

Мэри-Ли вспыхнула.

– Все ясно, – Джетта с высоты своего опыта снисходительно кивнула. – Будешь следующей. Это неизбежно. Сами не дадим, так другие возьмут, верно? О, в бутылке-то уже пусто. Откроем вторую? Кто умеет вытаскивать пробку? Я слишком пьяная.

– Может, оставим вторую бутылку на потом? – предложила Александра.

– Нет... выпьем еще. Ладно, давайте сюда, я сама открою, если вы не умеете. Отойдите в сторонку. Сейчас я пробью потолок.

Когда вторая бутылка наполовину опустела, на Джетту напал истерический хохот.

– Знаете что?.. Я вам все наврала. – Непонятно было, плачет она или смеется. – Ничего в этом хорошего нет... У меня было девять мужиков, я чего только не пробовала, даже кокаин, и хоть бы хны! Хоть бы что-то во мне дрогнуло! – Она подняла стакан. – Чокнемся, Александра. Я уже напилась, но мне мало. Что такое оргазм? Что в нем особенного?

– Девять любовников? – Мэри-Ли была сражена наповал. – Девять?

– Ну и что? – Джетта с вызовом отхлебнула изрядный глоток. – Какая разница? Все трахаются, на этом мир держится.

– Тебя послушать, так это...

– Гадость? Тебе кажется, это гадость?

– Ну, в общем...

– Пусть даже так, но это жизнь, детка. Это то, чем занимаются мужчина и женщина. Кто сверху, кто снизу – разницы никакой. Ну что ты на меня уставилась? Моя мать всю дорогу этим занимается, да и твоя тоже. Папа Александры и то взял себе любовницу. Как ее, Фелисия, кажется? Все поголовно занимаются сексом.

Александра поставила свой стакан. С чего это Джетту так понесло?

Они допили вторую бутылку. Настроение Джетты снова переменилось, они болтали и смеялись как прежде, сплетничая о новых знакомых, которые появились у Джетты в Голливуде, а у Мэри-Ли и Александры – в Вассаре.

– Интеллектуалы! – презрительно сморщилась Джетта. – Из них половина – гомики. Назовите мне хоть одного сексапильного, такого, как Ричард Гир или Мик Джеггер. – Она ойкнула и зажала рот ладонью. Наступило молчание. – Господи, – сдавленно прошептала Джетта. – Лондон.

В номере стояла мрачная тишина.