Джанкарло привычным жестом взял ее руку и прижал к своему паху. Александра не могла выговорить ни слова. Его тело было таким гладким, горячим... и невероятно твердым.

– Джанкарло...

Он привлек ее к себе и заглушил ее протесты своими губами. Его язык сразу оказался там, где он был две недели назад, и забился у нее во рту. Ее тело не замедлило откликнуться острым чувством наслаждения.

– Нет, – простонала она, пока ее не покинули остатки здравого смысла, и постаралась высвободиться из его объятий. – Нет, умоляю. Я не могу. Нельзя. Нет.

Это была совсем не та любовь, о которой Александра читала в книжках. Все произошло быстро, горячо и жестко. Джанкарло не потрудился возбудить ее желания или раздразнить воображение. Он просто сорвал с нее одежду, так что через минуту она уже лежала перед ним, вся дрожа и стыдясь своей наготы.

Он лег на нее и обвил ее ногами и руками. Его губы жадно и ритмично втягивали ее язык. Он с каждым разом все упорнее старался проникнуть в нее.

– Ты еще девушка? – не веря себе, воскликнул он. Она только вскрикнула, прижимаясь к нему и содрогаясь от его толчков.

– Vergine...

Он поднял ее ноги к себе на плечи, не в силах сдерживать свою страсть. Его движения становились все настойчивее. Александра сквозь резкую боль чувствовала какое-то дикое, первобытное наслаждение. В ней нарастало...

Джанкарло со всей мощью подался вперед. По его телу пробежала судорога. С похотливым стоном он опустился ей на грудь.

Потом они лежали рядом на широкой кровати. Джанкарло слегка посапывал в дремоте, его грудь умиротворенно поднималась и опускалась.

Александра смотрела в потолок. У нее в глазах стояли слезы. Она лишилась девственности. Просто-напросто потеряла ее. Не надо было приезжать сюда. И, что самое ужасное, она не приняла никаких мер предосторожности. Она вела себя как последняя дура.

Александра глубоко вздохнула, села и посмотрела на часы, но не увидела стрелок. Сгустились сумерки, и комната мотеля погрузилась в темноту.

Джанкарло проснулся так же внезапно, как задремал. Он лениво повернулся на бок и улыбнулся Александре.

– Когда ты голая, ты очень красивая. Ты это знаешь?

Он наклонился к ней и провел языком по ее соскам. Они мгновенно отвердели и потянулись навстречу его ласкам. Александра почувствовала между ног все тот же огненный шар. Не может быть. Наверно, это какое-то наваждение.

– Мне надо ехать домой, – решительно сказала она. – Отец будет беспокоиться. Я никого не предупредила, что уезжаю надолго.

– Я отвезу тебя домой очень быстро. Лететь совсем недалеко. – Джанкарло засмеялся и бросился на нее с той же жадностью, что и в первый раз. – Но сейчас... Надо сделать так, чтобы ты тоже кончила, да? Я покажу тебе. Я сделаю тебя счастливой. Такой счастливой, какой ты никогда не была.

* * *

Лето. Это слово всегда символизировало для Александры концерты на открытых площадках, теннис, верховую езду и поездки в загородный дом неподалеку от Хайанниса, который, несмотря на его внушительные размеры, в семье любовно называли «коттедж».

Признаками нынешнего лета стали для нее Джанкарло и музыка. Долгие вечера в мотелях. Долгие вечера в музыкальном зале. Чем чаще она встречалась с Джанкарло, тем легче приходила к ней музыка.

Прошло несколько недель. Пленки с записью «Ласковой женщины», которые Александра рассылала в огромных количествах, казалось, канули в бездонную пропасть. Правда, некоторые из них возвращались в сопровождении типографской записки: «Незатребованные студией записи не рассматриваются».

Это подорвало ее веру в себя. Она понимала, что тысячи таких же любителей, как она, мечтают дать ход своим сочинениям.

Александра еще раз прокрутила пленку. Ее захватили стихи. Да... они волновали и бередили душу, они создавали особое настроение. И пусть говорят что угодно...

Джей Уинтроп ясно дал понять, что ему не нравится Джанкарло. Он не одобрял этого знакомства.

– Папа, уверяю тебя, у нас с ним просто приятельские отношения, – попыталась оправдаться Александра.

– Я думаю, нам с тобой пора поговорить о делах, детка.

– О делах? В каком смысле?

– Ты владеешь вполне приличным состоянием, дорогая. Тебе принадлежат акции компании «Уинтекс Индастриалз» на сумму в сто пятьдесят тысяч.

– Ему не нужны мои деньги, – с вызовом сказала Александра.

– Ты уверена? Не забывай, Александра, что ты не такая, как большинство девушек. В мире есть немало охотников за приданым, которые ищут легкой добычи.

– Знаю. Но я же не влюблена в него, папа. Мне просто с ним интересно. – Она обняла отца за шею. – Я только-только начала выходить в свет. Это мое первое лето! Оно должно пройти как праздник. И потом, я встречаюсь не только с Джанкарло. Есть еще и Бен Максвелл, и Боб Лоуэлл, и Уолтер Катчинс. Но я же ни за кого из них не собираюсь замуж! Я вообще не хочу замуж.

– Иными словами, для этого еще не настало время. – Джей Уинтроп немного смягчился. – Но впоследствии надо будет обзавестись семьей.

– Только если я найду подходящего человека.

– Не хочешь ли ты сказать, что у меня на шее всю жизнь будет сидеть старая дева? – поддразнил отец.

Она насмешливо улыбнулась.

– Почему бы и нет, если мне так захочется? Папа, можно подумать, ты не читаешь газет. Тебе известно, что существует движение феминисток? Они утверждают, что у женщины должен быть выбор жизненного пути, и совсем не обязательно на этом пути соединять свою судьбу с мужчиной.

– Я не могу запретить тебе строить свою жизнь так, как ты сочтешь нужным, – сказал он, поднимая ее лицо за подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза. – Но обещай мне, что ты не полюбишь этого человека. Я не желаю, чтобы мои внуки гоняли на «феррари».

– Папа...

– Что ты хочешь сказать? Ты моя дочь, Александра. Прошу тебя, будь осмотрительна.

* * *

Джанкарло учил ее водить машину. Он объяснял, как можно выжать из нее все, на что она способна. Он увещевал, ругался, хвалил до тех пор, пока Александра не сроднилась с машиной, не начала чувствовать ее кожей, подчинять себе ее скорость. Она научилась делать крутой поворот, резко давить на тормоз. Она больше не пугалась, когда машину заносило на повороте или бросало на обочину. Александра ценила его похвалу. Раньше скорость в шестьдесят пять миль в час была для нее пределом. Теперь на пустой дороге она гоняла под сто пять.[1] Она упивалась скоростью.

Однажды они с Джанкарло целый день провели в постели, сняв комнату в гостинице, а потом оба заснули.

Александре опять привиделся страшный сон, вроде тех, что мучили ее после возвращения из Англии. Ей казалось, что она летит по трассе на гоночном автомобиле и слышит душераздирающий крик; тут она поняла, что это кричит Джетта. Джетта требовала, чтобы она остановила машину, пока не поздно.

Завизжали тормоза, и машина ткнулась носом в тротуар. Александра силилась проснуться, но утомленное тело не слушалось ее. Во сне она услышала дикий скрежет и увидела, как на капот падает мертвое тело Саймона Хит-Коута. Его голова была повернута задом наперед, а глаза залиты кровью.

Александра проснулась, словно упала в пропасть. Сердце бешено колотилось, к горлу подступила тошнота.

– Александра! – Джанкарло тоже проснулся и прижал ее к себе. – Что случилось? Я с тобой, все хорошо, – успокаивал он. – Джанкарло с тобой.

– Мне приснился отвратительный сон, – с трудом выговорила она.

– Ты хочешь рассказать Джанкарло? Хочешь об этом говорить?

– Ой, нет, я... я не смогу вспомнить, – солгала она.

– Ты уверена, bella?

— Уверена, – содрогаясь, сказала Александра. Она подняла руку и посмотрела на часы. – Боже мой, Джанкарло, уже шесть часов. Надо бежать. Папа и Фелисия устраивают вечер в честь Сэмми Фейна, мне обязательно надо там быть.

* * *

Сэмми Фейн приехал на конференцию Американской ассоциации композиторов, писателей и издателей. Чаще всего такие конференции проходили в Нью-Йорке, но иногда устраивались выездные заседания в Лос-Анджелесе, Вашингтоне или Бостоне. Он привез с собой Минни Филлипс которая уже много лет была его спутницей жизни – всегда оживленную и такую же обаятельную, как и он сам. Александра души не чаяла в Сэмми: он мог сыграть и спеть что угодно. Слушая его голос, никто бы в жизни не сказал, что ему далеко за семьдесят.

Александру сопровождал Дерек. Джей Уинтроп пригласил главным образом политиков, с которыми хотел поддерживать прочные связи. Разумеется, они прибыли с женами.

После обеда все перешли в музыкальный зал, и Сэмми порадовал присутствующих проникновенным исполнением доброго десятка собственных песен к известным кинофильмам, таким, как «Марджори Морнингстар», «Ночь нежна», «Алиса в стране чудес». Затем он спел несколько новых, еще не исполнявшихся песен и сыграл небольшую импровизацию, которую назвал «Вальс для Александры».

Слушатели наградили Сэмми бурной овацией. Он поднялся из-за рояля, подошел к Александре и по-отечески расцеловал ее.

– Сэмми, я тоже хочу вам кое-что сыграть и спеть, – неожиданно для себя выпалила Александра. – Я сочинила песню. – Она увидела, как у отца поползла вверх бровь, однако Сэмми одобрительно кивнул. – Она называется «Ласковая женщина».

Александра села за рояль.

Песня была встречена мертвой тишиной. У Александры упало сердце. Потом несколько человек оглушительно зааплодировали. Она обернулась и увидела, что это Дерек, Сэмми, Минни и Фелисия. К ним тут же присоединились остальные. Даже Джей нехотя захлопал в ладоши.

– Чудо! – воскликнул Сэмми. – Браво, браво! – Его лицо сияло неподдельным удовольствием.

У Александры на глаза навернулись слезы счастья.

– Сэмми, – с трудом произнесла она, – можно я завтра зайду к вам в отель, очень ненадолго. У меня столько вопросов... Я сделала запись «Ласковой женщины»...