Саша Ким - Вечность

Люциан лишь незаметно улыбнулся:

– Завтра Присцилла… все завтра… сегодня я слишком устал с дороги, – он отвернулся и направился к выходу, велев Тревору следовать за ним.

– Ты пожалеешь об этом! – кричала Присцилла ему вслед, – завтра будет слишком поздно! Ты найдёшь эту девку теперь только мертвой!!!

Наконец, когда крики мачехи не были слышны Люциан остановился:

– Трев, тебе придётся побыть моим временным помощником, – видя, что наёмник придумывает отговорку, Люциан добавил, – ты получишь щедрое вознаграждение. И это только до того момента, пока я не найду нового умника…

– Ладно. Заказывайте, у меня хорошая память, – буркнул Тревор.

– Первое: на утро надо созвать собрание совета, необходимо чтобы они разобрались со всеми формальностями по присоединению Осконии. Второе: после обеда должен пройти суд. Когда Присцилла поймёт, что у неё не осталось шансов она станет менее послушная и всеми силами будет пытаться ускользнуть. Не спускай с неё глаз… Ну и третье, найди достойных кандидатов на роль моего нового помощника, а так же камеристки королевы. Когда разберёмся с наказанием Присциллы я лично хочу провести отбор. Пока это все, можешь быть свободен.

Тревор кивнул и мужчины разошлись.

Люциан вернулся в покои. Анна, с влажными волосами в ночной сорочке крепко спала на застеленной постели. Он не стал ничего менять, чтобы не побеспокоить ее сон, лишь прикрыл ее одеялом, чтобы она не замёрзла. Быстро обмывшись он лёг рядом с ней, крепко обняв:

– Моя любимая… – он почувствовал легкую истому в теле от комфортности момента.

Она проснулась на рассвете в объятиях Люциана. Слегка отстранилась и облокотившись на локоть стала изучать мужчину лежащего рядом. Некогда чёрные как смола волосы уже тронула седина, мальчишеское лицо, которое она помнила теперь украшали морщины и шрамы, волевой подбородок скрывался за густой бородой.

Анна аккуратно, чтобы не разбудить супруга, коснулась его лица: складка между бровей, густые тёмные ресницы, чувственный рот… По ее телу забегали мурашки, лишь при мысли о его поцелуях.

– Любимый… – тихо шепнула она, проведя рукой по его волосам.

Неожиданно Люциан открыл глаза:

– Как ты меня назвала? – его дыхание сбилось, он пристально смотрел Анне в глаза, ожидая ответа.

– Н-нет, я ничего не… – она испугалась его неожиданного пробуждения, к тому же он неоднократно говорил, что ни о какой любви между ними не может быть и речи, поэтому он может вспылить из– за этих ее слов, – тебе наверно послышалось, – не придумав ничего оригинальней, выпалила она.

Но он не унимался. Приподнявшись на локте он неотрывно следил за ее замешательством:

– Скажи мне… – мягко настаивал он.

«Одно дело слышать от неё это в бессознательности, а другое, когда она вот так признается в полном здравии…»

– Ну же, Анна… Что ты только что сказала? – его рука мягко легла на ее щеку, заставляя поднять на него глаза, – не бойся…

– Л-любимый… – шепнула Анна и потупила взор.

«Значит мне не послышалось? Значит это действительно адресовано мне, а не какому-нибудь принцу из ее грёз? Значит она…»

– Я… люблю тебя, Люциан… наверно с самого начала… уже целую вечность… можешь злиться на меня, но я не могу остановить своё сердце… – оправдывалась Анна.

Он будто задыхался… от счастья… Зарывшись ладонью в ее густых волосах он притянул ее к себе. Нежно, но нетерпеливо коснулся ее губ, надвигаясь на Анну, опуская ее на подушки. Навис над ней, устраиваясь между ее бёдер. Осторожно приподнимая ее сорочку он уже проник в ее рот своим горячим языком. Нежно, будто впервые, он ласкал ее тело, словно исследуя. Их поцелуй становился все жарче, а прикосновения все откровеннее. Анна высвободила его желание и обхватив ногами его бёдра притягивала его ближе. Он слегка отстранился:

– Ты готова? – спросил он стараясь сдерживать невыносимое желание.

– Мое тело истосковалось по тебе… – сказала она с придыханием, – зачем ты заставил меня так долго ждать…

– Прости… Ты такая хрупкая… Я боялся сделать тебе больно, – шептал он.

– А я уже подумала, что больше не интересна тебе… – сказала она слегка взволнованно.

– Глупенькая… – он погладил ее щеку, – я сгорал от желания каждую ночь, встречаясь с тобой во сне. Мне было невыносимо спать с тобой в одной кровати, не имея возможности овладеть тобой. В озере ты обняла меня и казалось меня не сможет остудить уже даже холодная вода, но я сдержался, потому что не хотел воспользоваться твоей слабостью. И наконец, возвращаться домой с тобой на одной лошади, сущее мучение… Ты не представляешь какие видения терзали мое сознание эти долгие часы в пути… Это напряжение дошло до боли… но я не мог перестать желать тебя…

– Я знаю… – смутилась она, прерывая его тираду, – я чувствовала… и не понимала, что тебя останавливает…

– С недавних пор я решил, что желаю не только твоего тела, но и твою душу…

– Но ведь одно другому не мешает… – смутившись прошептала она.

Эти слова воспламенили его тело, он снова прильнул к ее губам. Его рука сжимала ее ягодицу, тогда как Анна, обхватив своими тонкими пальчиками его член, направила его к своим вратам. Он неспешно вошёл в неё и неторопливо стал двигаться внутри. На мгновение прервал поцелуй, чтобы заглянуть Анне в глаза. Она тонула в пучине страсти:

– Быстрей… прошу… – шептала она одними губами.

Он с силой вонзился в неё, заставляя громко стонать. И, наконец, ускорил свои движения, чувствуя, как ее коготки в нетерпении впиваются в его спину. Анна направляла свои бёдра навстречу каждому его толчку. Он чувствовал, что от долгого воздержания они оба на грани, поэтому его рука на ее ягодице слегка напряглась, останавливая ее. Когда Анна подчинилась, Люциан сел на пятки, притягивая ее ближе. И продолжил глубокие толчки. Его руки изучающе блуждали по ее телу: бёдра, талия, грудь… Он склонился и ухватил зубами набухший сосок через тонкую ткань. Анна застонала сильнее. Он отдернул сорочку с ее груди и теперь уже нежнее прихватил напряженную бусину губами, проведя по ней языком. Он слегка отстранился, продолжая глубоко входить в неё:

– Скажи… – шептал он будучи уже практически на пике,– скажи это…

Она будто сквозь туман заглянула ему в глаза:

– Мой… любимый… – задыхаясь прошептала она и Люциан прижав Анну крепче ускорился. Она громко застонала, когда их тела слились в едином удовольствии.

***

Анна проснулась поздним утром и не обнаружила супруга рядом.

– Доброе утро, госпожа, – послышался несмелый голос.

– Доброе утро, Камилла, – Анна была готова сейчас ее увидеть, так как вчера вечером именно эта служанка помогла ей помыться и переодеться,– где Его Величество?

– Он отправился на заседание совета и просил передать, что встретится с вами за обедом, – рапортовала взволнованная женщина.

– Почему ты так нервничаешь? Мы же с тобой давно знакомы… – проницательно спросила королева.

– Одно дело быть одной из многих служанок дворца, а другое личной прислугой королевы, хоть и временной. Слишком большая ответственность… – честно призналась Камилла.

– Ты же можешь отказаться, – понимающе кивнула королева, – к этой должности не принуждают, даже на временной основе.

– Вы, наверно, меня не правильно поняли… – замялась женщина, – я хочу! Надеюсь хотя бы попасть в отбор на постоянную должность Вашей камеристки. Я просто боюсь сделать что– то неправильно…

– В таком случае успокойся, – подбодрила ее Анна, – я тебя хорошо помню, ты отличная работница и Ирма о тебе всегда отзывалась только добрым словом…

– Спасибо, – немного помедлив она все же добавила, – мне очень жаль, что Ирмы больше нет с нами… – печально склонив голову сказала Камилла.

– Мне тоже… – Анна в очередной раз вспомнив свою бесценную камеристку едва сдерживала слезы.

– Простите, Ваше Величество, я не хотела Вас расстроить… – служанка заметив это судорожно протянула хозяйке платок.

– Давай быстро соберёмся и отправимся к управляющему. Теперь в отсутствии Ирмы придётся контролировать весь дворец самостоятельно.

Смуглая курчавая женщина с оптимизмом кивнула и принялась помогать королеве…

***

После тщательной проверки деятельности всей прислуги дворца Анна, отпустив Камиллу, отправилась в своё убежище, желая побыть наедине со своими мыслями. Спустившись в погреб она достала припрятанную там скрипку и неторопливо наигрывая какую– то навязчивую мелодию погрузилась в печальные размышления о том, что Ирме даже не сделали достойные похороны…

«Она разгадала во мне Арию… Узнала меня… Невероятная… Я столько хотела ещё ей рассказать…» – по ее щекам покатились слезы и она опустила смычок.

– Моя бедная Имке… – тихо шептала Анна.

Чуть позже, наконец немного успокоившись, Анна поспешила к обеду. Люциан уже ожидал ее за столом, не приступая к еде. Глянув на супругу он нахмурился:

– Анна… что-то случилось? – он накрыл ее ладонь своей, когда она села за стол рядом с ним, – на тебе лица нет, – он чуть приблизился, – ты плакала…

– Я подумала… – ее вновь начали обуревать эмоции, – что наша бедная Имке заслужила большего… чем остаться на обочине проселочной дороги… – слезы снова подкатили к горлу.

– Тише-тише, – он погладил ее щеку, успокаивая, – когда мы остановились в той таверне я навестил местного батюшку, с просьбой разыскать ее тело, и придать его земле по всем обычаям. Сегодня утром, когда я был на собрании пришла весть от отца Давида, что они нашли покойную на обочине недалёко от той деревни, по общему описанию и описанию ран – это Ирма. Они организуют похороны для неё сегодня ещё до ужина.

– Спасибо… – выдохнула Анна, – я бы не смогла спокойно спать…

– Разве я мог оставить это незамеченным… – он смахнул с ее щеки слезы, – теперь давай поедим. Сегодня нам выдался не легкий день… после обеда суд.