– Не спорьте со мной батюшка! – мягко пресекла возражения опекуна, Анастасия, – вы ещё слишком слабы. И у вас жар не спал.

– У тебя и без меня забот хватает! – Арсанову старшему становилось не по себе от внимания Анастасии.

Он знал, что она целый день без отдыха ухаживала за раненными. И вместо того чтобы отдохнуть, она вынуждена сидеть рядом с ним.

– Поспала бы Настюшка! – попросил Арсанов старший.

Та, в ответ, упрямо покачала головой.

– А вдруг вам станет худо батюшка? Меня рядом не будет, слуги все заняты раненными. Нет, даже не просите батюшка. Я здесь посижу.

Арсанов начал возражать и упрашивать её, но Анастасия не слушала. Она пододвинула кресло к постели и опустившись в него, устремила на опекуна усталый взгляд и таким же голосом негромко спросила:

– Что вы читаете батюшка?

– Стихи Настюшка. Стихи!

– Почитайте вслух батюшка! – попросила Анастасия, удобней устраиваясь в кресле. Она положила руки на подлокотники и откинула голову на спинку кресла. Глаза слипались. Анастасию непреодолимо потянуло ко сну. Она крепилась до того момента, пока не раздался голос опекуна. Едва он зазвучал, глаза Анастасия начали непроизвольно закрываться.

– Раскаты грома с новой силой

– Несутся с жаждою наживы

– На землю русскую толпой

– Изжечь, стоптать златые нивы

– Тот гром подобен колдуну

– Чей лик уродливый и мрачный

– Мелькая в отблесках луны

– Так норовит войти в дом каждый

– Несёт с собой он разоренье

– Цепей оковы страшный плен

– Гром уготовил угнетенье

– И страшный, безвозвратный тлен

– Но как ещё не раз бывало

– Накинув мерзкое забрало

– Разрушить славные дела

– Ступала не одна орда

– Как и всегда, попытка злая

– Позором станет для врагов

– И ни одна земля другая

– Могилой приютит их кров

– Словно про наши дни писано, – с глубоким чувством прошептал Арсанов старший. Оторвавшись от книги, он бросил нежный взгляд на Анастасию. Анастасия спала. Грудь еле заметно вздымалась. Старательно избегая малейшего шума, Арсанов старший отложил книгу и задул свечу. Комната мгновенно погрузилась в темноту. Он ещё некоторое время не спал, прислушиваясь к голосам, а больше к призывам помощи, которые нередко раздавались в доме.

Анастасия беспробудно проспала до самого утра. Когда она открыла глаза, опекун всё ещё спал. Анастасию порадовало это обстоятельство. Здоровый сон ясно указывал на улучшение здоровья опекуна. Анастасия поднялась с кресла, и некоторое время стояла, разминая затёкшие ноги. Затем наклонилась над постелью и поправив одеяло больного, покинула комнату. Направляясь по коридору, она несколько раз одёрнула помятые края платья. Анастасия сразу же прошла в бальный зал. Следующий час, она провела в беседах с раненными. Анастасия переходила от одного к другому и всегда начинала разговор с вопроса о самочувствие. Затем переходила к другим темам. Спрашивала о родных местах, о семье, о том в каком сражение он был ранен. Двигаясь по залу, она не замечала устремлённые на неё, десятки ласковых взглядов. За короткое время, раненые привыкли её видеть. А ещё больше слышать мягкий голос Анастасии. В течение времени, которое она провела рядом с раненными, Анастасия определила для себя список неотложных мер. Их по её мнению следовало незамедлительно предпринять. Она вышла из зала, собираясь найти управляющего и перепоручить ему выполнение этих дел, как…увидела Архипа. Управляющий шёл ей навстречу с опущенной головой.

– Вы мне и нужны, – ещё издали заговорила с ним Анастасия, – необходимо…

– Потом. – Перебил её управляющий, не дав высказаться. При этом он старался, не смотреть на Анастасию. – В гостиной находится военный. Он ждёт вас!

– Меня? Зачем? – не поняла Анастасия. Везде в доме находились военные. Так зачем надо было вызывать её на отдельный разговор в гостиную.

– Он ждёт вас! – тихо повторил Архип и не дожидаясь ответа, отвернулся от неё и зашагал прочь. Анастасия думала недолго. Её удивило странное поведение управляющего. Однако, не следовало заставлять себя ждать. Вполне возможно, что этот военный нуждался в её помощи. Анастасия поспешила в гостиную.

Её встретил молодой человек, обладающий безукоризненной выправкой. Анастасия остановилась в двух шагах от него. Она переводила недоумённый взгляд с лица военного на его руки, в которых находилось запечатанное письмо и какая то коробочка.

– Возвышенский! – незамедлительно представился военный, – штаб-с офицер. Состою при особе его императорского величества. А вы простите, графиня Арсанова? Супруга…Петра Арсанова?

– Его императорского величества? – Анастасия пришла в смятенье, услышав эти слова. Ей понадобилось некоторое время, на то, чтобы справиться с внезапно появившимся волнением и ответить на вопрос капитана. – Да!

– Лично от государь императора! – произнося эти слова, капитан вручил ей письмо и коробочку. Затем кивнул и покинул комнату.

Анастасия проводила его взглядом, потом перевела его на предметы, которые ей вручили. Появилась непонятная дрожь. Волнение понемногу усиливалось. Она всё ещё не понимала этого визита. Анастасия вскрыла императорскую печать и начала читать.

Архип остановился у входа. Он с глубочайшим состраданием следил за Анастасией. Он увидел, как письмо выпало из её рук и, кружась, опустилось на пол. А вслед за письмом из рук Анастасии выскользнула коробочка. Она упала на пол и раскрылась. Послышался глухой звон. Рядом с коробочкой…лежал орден.


Арсанов старший с нескрываемым удивлением смотрел на Анастасию. Впервые за время пребывания в имение, она нарядилась в чёрное платье.

– Что с тобой дитя моё? Ты же говорила, что тебе не по душе чёрный цвет.

– Война! – выдавила из себя Анастасия. Она всячески силилась, пытаясь не выдать своих чувств. Ей даже удалось улыбнуться.

– А почему глаза красные? Ты плакала?

– Нет, нет батюшка, – поспешно возразила Анастасия, – просто,….просто не удалось толком выспаться.

– А я ведь тебе говорил, – торжествующим голосом напомнил ей Арсанов старший, говорил, – но ты меня не послушалась.

Анастасия прошла к креслу. Ей понадобилось некоторое время, чтобы суметь посмотреть в глаза опекуну.

– Есть новости о…Петре.

– Ой как хорошо, – сразу оживился Арсанов старший, – что за новости? Где он? Воюет, наверное? Сражается с французами? Конечно, а что же ещё он может делать. Мой Пётр…рассказывай скорей. Мне не терпится всё услышать.

– С ним всё хорошо батюшка. Всё…очень хорошо. Пётр воюет. Очень храбро воюет. Император лично отзывается о нём с восхищением. Он…он…

Арсанов старший вздрогнул и резко поддался вперёд. Из глаз Анастасии одна за другой начали выкатываться крупные слезинки. Не замечая их, она продолжала говорить:

– Ему вернули всё. Восстановили…в чине. Даже…даже орден дали.

– Пётр! – вырвался сдавленный крик у Арсанова старшего. В одно мгновенье, он всё понял.

– Пётр…его нет? Нет? Скажи мне Анастасия! – из души Арсанова старшего вырвался крик полный отчаяния и боли.

В ответ, Анастасия медленно разжала руку и показала, что в ней находилось. Увидев орден, Арсанов старший глухо застонал и схватился двумя руками за голову.

– Я даже прощения попросить у него не смогу! – прошептала Анастасия, а в следующее мгновение бросилась в объятия опекуна и разрыдалась. Арсанов старший наклонился над Анастасией и поглаживая её по голове дрожащей рукой, горестно прошептал:

– Плачь милая. Плачь! Осиротели мы с тобой. Как жить дальше, не знаю. Да и стоит ли жить? Только надежда на встречу с Петром и поддерживала меня. Теперь…ничего больше не осталось. Так и уйду в могилу… с виной на душе.

Архип, некоторое время стоял возле двери и прислушивался к рыданиям. Потом отошёл и медленно направился в сторону гостиной. Он шёл с поникшей головой и думал об Анастасии и своём хозяине. Он как никто другой знал, как они оба любили покойного. И понимал, какое большое горе пришло в этот дом. Поглощённый тяжёлыми мыслями, Архип так и не заметил, что вместо гостиной, вошёл в зал к раненным. Он встрепенулся, когда один из раненных позвал его. Архип подошёл к молодому офицеру, кровать которого стояла возле колоны. Офицер был ранен в ногу. Приподнявшись на локте, он с небольшой хрипотцой в голосе, спросил у Архипа:

– Девушка, которая так трогательно заботилась обо мне и вправду графиня Арсанова? Супруга Петра Арсанова?

– Почему вы спрашиваете? – негромко поинтересовался Архип.

– Моя фамилия Первакин. Я служил в одном полку с графом Арсановым! – последовал ответ раненного, – так она действительно его жена?

– Вдова! Сын нашего хозяина погиб!

Дав короткий ответ, Архип отошёл от Первакина. Тот помрачнел и расстроился, услышав эти слова. Кроме всего прочего, ему следовало лично принести соболезнования графине.

– Знали его ваше благородие? – раздался рядом с Первакиным голос одного из раненных.

– Знал и очень хорошо, – отозвался Первакин, – вместе служили в третьем резервном.

– В том самом? – голос сразу оживился, привлекая к разговору внимание других раненных, – а правда ваше благородь, что в том бою ваш полк сорок пять кавалерийских атак отбил?

Первакин кивнул.

– В том бою меня и ранило в ногу. Командовал полком, хозяин этого имения…Пётр Арсанов. Не думал я…что так случится – Первакин вновь помрачнел и неслышно пробормотал, – а ведь и рана то тяжёлая, но не смертельная была. Все надеялись, что выживет Арсанов,…а на деле, вон как всё закончилось. Жаль…очень жаль. Прекрасный был человек.

Глава 37

Первая армия отступала к Витебску. Положение армии начало с каждым днём осложняться всё больше и больше. Французы все свои огромные силы бросили вслед русским армиям. Кавалерия Мюрата преследовала первую армию, едва не наступая им на пятки. Они, практически без сопротивления достигли местечка Бешенковичи. Тяжелейшие бои с французами вели арьергард под командованием графа Остермана – Толстого. Дивизии Коновницына и Палена. Арьергард русской армии оказал столь мощное сопротивление, что сумел не только задержать, но и опрокинуть основные силы французской армии. Бой возле местечка Островно, едва не закончился плачевно для знаменитой на весь мир коннице Мюрата. Они были обращены в бегство стремительными атаками. Дополнительные силы французской армии избавили их от незавидной участи. Пришлось снова отступить. Но время было выиграно. Первая армия получила необходимое время и поле для манёвра. От Багратиона, так же приходили удручающие вести. Ему не удалось прорваться для соединения с первой армией. Ввиду всего этого, Барклай де Толли приказал ему форсировать Днепр и идти к Смоленску. Именно там должны были соединиться обе армии. Смоленску, который не видел врагов возле своих стен более двухсот лет, предстояло преградить путь самой грозной армии мира.