– Веселье удалось на славу господа!

Гусары заулыбались, а услышав с противоположного берега угрозы в свой адрес и вовсе расхохотались. Они тронули лошадей и начали пробираться через камыш, к лесу.

Несколькими часами позже, в отступающей колоне второй армии, Александр с некоторым удивлением выслушал доклад военного министра. Речь шла о сообщение арьергарда, который прикрывал отход армии. Они сообщали о бое, который, по всей видимости, происходил в Вильно. На вопрос императора, не остались ли отдельные части армии в городе, военный министр с уверенностью ответил отрицательно. Все покинули город.

– Так что же, французы сами с собой принялись воевать? – с некоторой долей иронии поинтересовался император.

– Не знаю государь! – отвечал военный министр.

Всё разъяснилось немного позже, когда позади императора раздались восторженные крики. Император остановил коня, а затем повернул его назад. Ему навстречу неслись четыре всадника. Орлов было собирался преградить путь всадникам, но Александр жестом руки остановил его. Остановив коней в непосредственной близости от императора, все четверо спешились. Трое остались стоять на местах, а четвёртый подошёл к императору и с поклоном положил знамя на землю. Александр с явным любопытством следил за всем этим действием. Знамя сразу же привлекло его внимание.

– Французское? – в голосе императора послышалась отчётливая радость, – откуда оно у вас сударь?

– У французов отняли государь!

– Ваше имя?

– Корнет Астраханов государь!

– Тот самый. Пропавший гусар? – император широко улыбнулся, – теперь понятно чем вы занимались, в то время как все остальные отступали. Ну что ж поручик, не могу не сказать, что весьма доволен вашим храбрым поступком.

– Нас было четверо государь. И я корнет! – осторожно поправил императора Астраханов.

– Поручик с этой минуты! Вы все будете награждены за славную службу отечеству!

Император бросил торжествующий взгляд на лежащее перед ним знамя и пришпорив коня поскакал вперёд, к голове колоны. Маникин и Безобразов, издали с неприязнью наблюдали за триумфом столь ненавистной им четвёрки. И они уже услышали голос Астраханова.

– Эх господа, будь с нами ротмистр Арсанов, мы могли бы отважиться и на более смелую затею!

Глава 31

Следующим утром, третий резервный полк подошёл к западной окраине Белостока. Высланный вперёд дозор, сообщил, что город занят французской армией. Узнав эту новость, полковник Крампель развернул полк и приказал идти к Дриссе через Николаев. Услышав этот приказ, Пётр не сдержался и немедленно отправился к командиру полка. Когда он подошёл, Крампель стоял в окружении командиров батальонов и что то объяснял. Завидев Арсанова, он нахмурился. Пётр козырнул ему и тут же высказал всё, что его волновало.

– Господин полковник, мы не знаем, куда ушла армия. А если она направилась не в Дриссу? Если она направилась в другое место? А если Николаев занят французами? Мы не знаем происходящего. Прежде, чем принимать решение о движение полка в определённом направление, следует выяснить обстановку.

– Учить меня вздумали унтер офицер – Крампель гневно сверкнул глазами и отрывисто приказал: – к батальону. Выполнять приказ.

Петру ничего не оставалось, как подчиниться. Он с хмурым лицом отправился к солдатам. По пути его нагнал Первакин.

– У полковника приказ. В случае начала военных действий выдвигаться к Дриссе – сообщил Первакин.

– Приказ? А если обстановка изменилась? – негромко спросил у него Пётр, – а если на пути французы? Тогда что?

– Наше дело выполнять приказы!

– Я знаю Крампеля, – глухим голосом произнёс Пётр, – он любое дело погубит. В любом случае, надо дать полку несколько часов отдыха. Солдаты устали.

Первакин ничего не ответил. Они подняли батальон и сообщили солдатам о новом марше, через Николаев в Дриссу. Солдаты, понадеявшиеся на скорый отдых, восприняли это решение с глухим ропотом. Колона полка снова двинулась в путь. Полк растянулся на версту. В хвосте колоны шли подводы гружённые продовольствием и боеприпасами. Всё шло спокойно. Да и погода несколько улучшилась. Подул свежий ветерок. Жара начал спадать. Спокойствие умиротворяло. И чем спокойнее становилось вокруг, тем явственнее беспокоился Пётр. Он всё время всматривался вперёд, словно пытался высмотреть опасность. До Несвижа, оставались не более десяти вёрст, когда показалась череда небольших холмов. Дорога начала уходить резко вверх. Пётр вышел из колоны и подошёл к Первакину. Тот заметил, что Пётр взволнован. Пётр указал рукой на холмы.

– Там отличное место для засады. Следует немедленно остановить движение полка и выслать во все стороны дозоры. Лучше уж время потерять, чем на неприятности нарваться.

Первакин чуть помедлив, кивнул и поспешно направился в сторону Крампеля. Через несколько минут, он вернулся обратно и развёл руками. Пётр всё понял. Оставив Первакина, он отошёл от колонны, и двинулся вдоль края дороги высматривая местность. Справа от него, не более чем в одной версте протекала речка. Пётр проследил за ней взглядом и увидел узкий мостик. По нему легко бы могла пройти повозка. За рекой, сразу начинался лес.

– Как хорошо было бы повернуть туда, – подумал Пётр, – но Крампель, сволочь не позволит. Только и думает, как людей помучить. А до остального и дела нет.

Тяжело вздохнув, он повернулся и торопливо зашагал вперёд, догоняя свой батальон.

Орудийный залп раздался внезапно. Ядра начали разрываться по всей колонне. Послышались истошные крики раненых солдат. В одно мгновение весь полк охватило смятение. Солдаты заметались, спасаясь от огня. Позади, разорвало одну повозку с боеприпасами. В воздух взметнулись столбы пламени. Артиллерийский огонь стих так же внезапно, как и начался. Среди всеобщей суматохи метался Крампель и до хрипоты кричал солдатам:

– Вперёд! Всем вперёд!

Полк несколько подобрал свои ряды и миновав подъём, начал выходить на равнину, оставив холмы слева от себя. Пётр метался среди батальона и помогал укладывать раненных в повозки. Затем, поручив двум солдатам из своего батальона заниматься раненными, со всей скоростью побежал к голове колоны. Когда он выбежал наверх, то с ужасом увидел, как Крампель готовит полк для броска на холмы. Там, на возвышенности стояли орудия неприятеля.

– Нет! – изо всех сил закричал Пётр.

Но его никто не слышал. Передние ряды полка, держа наперевес штыки, двинулись в сторону холмов. Снова в рядах полка начали разрываться ядра, неся с собой смерть и опустошение. Артиллерийский огонь продолжался несколько минут, а потом снова стих. Крампель в очередной раз поднял прижавшихся к земле солдат и угрозами погнал к холму. Пётр, невзирая на смертельный огонь, сумел пробраться к голове колоны. Там он остановился. От него не укрылось то, чему ни придал значения, ни один из офицеров, включая Крампеля. Канониры, прекратив огонь, даже не думали спасаться. Они вели себя до удивления спокойно. Слишком спокойно.

Пётр немедля бросилась и встав перед передними рядами полка, поднял руку и резко закричал:

– Всем стоять!

Солдаты, как ни странно повиновались ему. К Петру тут же подскочил бледный от ярости полковник Крампель.

– Прочь… – только и успел закричать Крампель.

Пётр схватил его за руку и стащив с седла бросил перед собой на землю. Этот эпизод ошеломил солдат не меньше чем огонь неприятельской артиллерии. Нависнув над Крампелем, Петр сквозь зубы произнёс:

– Я молчал, когда речь шла обо мне. Сейчас речь идёт об отечестве. Пошли прочь отсюда или клянусь честью, я убью вас на месте.

Не дожидаясь ответа Крампеля, Пётр повернулся к полку и коротко произнёс:

– Беру командование полком на себя. Приказываю, немедленно отойти к реке. Немедленно.

– Конница! – прозвенел чей то до предела напряжённый голос.

Из – за холмов начали появляться ровные ряды французской конницы. Они, выезжали, словно на прогулке и медленно направлялись в сторону полка. За первым рядом двигался второй, третий, четвёртый.

– Позади конница. Нас окружают! – раздался чей то вопль.

Весь полк сбился на большом поле, с ужасом наблюдая за приближением конницы. Она двигалась на них одновременно с трёх сторон. Лишь впереди путь оставался свободным. Но там была бескрайняя равнина. Взгляды всех солдат обратились к Петру. Тот лишь одно мгновение оценивал обстановку. Полк был окружён несколькими тысячами сабель конницы. Оставалось два пути. Либо сдаться на милость победителя, либо…

К ним подскакал один из французских кавалеристов. Он передал предложение командование, сдаться. Им давалось на размышления четверть часа. После этого, полк будет уничтожен. Выслушав парламентёра, Пётр повернулся к полку и громко скомандовал:

– Все офицеры ко мне!

Крампель всё ещё надеялся на поддержку со стороны офицеров, но увидев что они подчинились приказу, вскочил в седло и поскакал. Французы не обратили на него ни малейшего внимания. Они остановились и терпеливо ждали решения русских.

Дождавшись, когда все офицеры подошли к нему, Пётр отрывисто заговорил. При этом его лицо выглядело настолько решительным, и в нём сквозила такая уверенность, что все вокруг невольно восхитились этим удивительным самообладанием. И эти чувства понемногу начали передаваться другим.

– Мы окружены! Единственный путь спасения – река. Но её отсекли французы. Поэтому, нам необходимо двигаться по равнине, незаметно сдвигаясь вправо. Сумеем продержаться несколько часов, наступит темнота, а там и спасение. Самое главное добраться до реки.

– Но как? – не выдержал Первакин, – против нас не меньше дивизии конницы. Как мы сможем выстоять?

– Выстоим! – с непоколебимой уверенностью ответил Пётр, – но для этого все мои приказы должны выполняться беспрекословно и с возможной быстротой – Пётр оглядел всех уверенным взглядом и задал один вопрос: – готовы господа офицеры?