– Батюшка, вы желаете знать моё мнение? – Анастасия с глубокой надеждой устремила свой взгляд на опекуна.

– Кончено дитя моё! Я не собираюсь отдавать тебя в замужество, не испросив твоего мнения!

– Благодарю вас батюшка. Благодарю!

– Так что же Анастасия? Каков будет твой ответ?

– Нет, батюшка! Признаюсь честно. Ганецкий мне противен!

– Почему так?

– На балу, – чуть помолчав, с некоторым усилием ответила Анастасия, – Ганецкий уступил меня…вашему сыну, даже не испробовав воспротивиться. Разве таким должен быть супруг, батюшка?

– Опять Пётр? – старший Арсанов поморщился, словно от не проходящей боли, – ну что мне с ним делать? Милое дитя, не бери в пример этот случай. Лишь немногие из тех, кто знает репутацию Петра, осмеливаются бросить ему вызов. Ганецкий не столь храбр, однако он будет прекрасным супругом. На него, в отличие от людей подобных Петру, ты сможешь положиться.

– Если вы приказываете батюшка, я подчинюсь! – Анастасия опустила голову и сложила руки на коленях.

– Я прошу, а не приказываю. Я прошу тебя подумать Анастасия. Хорошо подумать, прежде чем принимать решение.

– Я подумаю батюшка! – пообещала ему Анастасия.

На губах Арсанова старшего появилась радостная улыбка. Он погладил Анастасию по голове, приговаривая при этом:

– Вот и хорошо голубушка моя. Вот и хорошо! А вот и Пётр…

Анастасия резко обернулась и устремила неприязненный взгляд на мрачного Петра. Тот стоял в нескольких шагах позади них и по всей видимости слышал весь разговор.

– Я принёс извинения Абашевым как вы, и приказывали отец, – коротко сообщил Пётр и так же коротко спросил: – что мне ещё надлежит сделать?

– Зачем ты так Пётр? – старший Арсанов по настоящему расстроился, услышав слова сына.

– А как надобно? Вы приказываете, я исполняю. Разве не этого вы желали? Я исполнил ваше желание.

– Ты никогда не был злым Пётр!

– А вы всегда меня понимали! Если понадоблюсь снова, вы сможете найти меня в Римском парке.

– Сейчас же зима Пётр. Там всё занесено снегом.

– Вы запрещаете мне?

– Да что с тобой Пётр? – поразился старший Арсанов, – ты разговариваешь со мной, как со своим командиром полка.

– Так я могу идти? – коротко спросил у него Пётр.

– Конечно. Что за вопрос?

Пётр кивнул отцу, поклонился Анастасии и обернувшись пошёл к выходу.

– Пётр! – окликнул его отец.

Пётр остановился и повернулся к нему лицом.

– А свадьба? Что сказали Абашевы по поводу свадьбы?

– Она состоится, как вы все желали того!

Пётр ушёл, оставив отца в глубокой растерянности. Он признался Анастасии, что не понимает состояние сына. Не понимает и опасается этого состояния. Пётр ушёл в себя. А когда это происходит, Пётр полностью закрывается от внешнего мира холодной оболочкой. Невозможно понять, о чём он думает, чего хочет и что собирается сделать. Анастасия с глубоким сочувствием отнеслась к словам опекуна. Пётр волновал её настолько, насколько опечален был его поведением дорогой опекун. Слушая его, Анастасия вновь решила попытаться поговорить с Петром. Ей хотелось наладить добрые отношения между отцом и сыном. И кроме всего прочего извиниться. Анастасия глубоко сожалела о словах, столь необдуманно высказанных в лицо Петру. На самом деле ничего такого и в помине не было. Никакой ненависти она не чувствовала. Просто, её выводило из себя высокомерие и показная жестокость его характера. Её злило то, что он кичится своей храбростью перед всеми. А более всего её задело пренебрежение явно выказанное им своей невесте. И что ещё хуже, с её непосредственной помощью. В силу этих рассуждений, она попросила дозволения Арсанова старшего на разговор с Петром. Он обрадовался, услышав это предложение.

– Иди голубушка, иди, – напутствовал он Анастасию, – кто знает, может тебе удастся повлиять на него.

Анастасия незамедлительно приступила к действиям. Подобрав полы платья, она отправилась на третий этаж. Дойдя до дверей, Анастасия собиралась постучать, но так и замерла с поднятой рукой. Из – за двери раздался незнакомый ей мужской голос.

– Пётр, остановись ради Христа! Неужели ты не понимаешь, в какую пропасть катишься? Твоё упрямство до добра не доведёт. Просто пойди, и всё честно расскажи отцу. Это лучше чем изводить себя и мучить других.

– Он ничего не поймёт Кузьма, – раздался голос Петра, от которого Анастасия вздрогнула. Так сильно отличался этот голос оттого, что звучал внизу. Сейчас в нём отчётливо слышалась глубокая горечь. – Да и к чему всё это? Я не собираюсь ни перед кем оправдываться. Даже перед отцом. Я поступлю согласно его воле. Я сделаю то, чего он так сильно желает.

– Пётр остановись! – снова прозвучал прежний голос, – я знаю тебя лучше твоего отца. Сделав как он хочет, ты никогда не сможешь простить себя. Твоя жизнь превратится…

– Она уже сейчас превратилась в ад, – вскричал за дверью Пётр. – Раньше я мечтал приехать в родной дом. А сейчас, я только и думаю о том, чтобы поскорее покинуть его и никогда более не возвращаться.

Вслед за этими словами раздались шаги. Анастасия едва успела отпрянуть от двери, как она с силой отворилась. Показалось разгневанное лицо Петра. Увидев Анастасию, он отвесил ей шутовской поклон.

– Сударыня! Пришли сообщить о том, какой я плохой сын? Или же о вашем счастливом замужестве? А может, решили сказать о том, как сильно вы меня ненавидите? Жаль разочаровывать вас сударыня, но всё это я уже слышал. Честь имею!

Пётр прошёл мимо Анастасии. Уходя, он ни разу не оглянулся на неё. Анастасия некоторое время стояла в растерянности. Она не знала, что и думать об этой вспышке. Поведение Петра совершенно не укладывалось у неё в голове. То он был холоден и мрачен, то просто выплёскивал целую бурю чувств. И в том и другом случае, невозможно было его понять.

Глава 18

В последних числах января 1812 года, четыре всадника в гусарской форме пролетели через арку, ведущую в имение Арсановых. Через несколько минут, они спешились у входа в особняк и оставив лошадей на попечение одного из подоспевших слуг, воспользовались услугами другого, который незамедлительно провёл их внутрь. Слуга проводил гусар до дверей большой гостиной, где по обыкновению принимали гостей, и там оставил одних. Один из гусар громко закричал:

– Ротмистр! Где вы прячетесь? Бросили нас одних в Петербурге и полагаете, что подобное поведение сойдёт вам с рук? Мы требуем незамедлительной сатисфакции. К бокалу ротмистр!

Гусары вначале расхохотались, но тут же осеклись и одновременно склонились в поклоне. Вновь раздался голос тот же голос.

– Простите сударыня и позвольте представиться. Корнет Астраханов к вашим услугам – он выпрямился и вытянувшись кивнул головой. – Поручик Анджапаридзе!

Едва прозвучали эти слова, как поручик в точности повторил действие Астраханова.

– Поручик Друцкой – Соколинский!

И тот повторил то же самое действие.

– Штаб ротмистр Невич!

Едва Невич выпрямился и вытянувшись кивнул, как снова прозвучал голос Астраханова.

– Господа, салют в честь Виктории Николаевны!

Одновременно все четыре гусара вытащили сабли и салютовали…Анастасии, которая с глубоко растерянным видом наблюдала разыгрывавшееся перед ней представление.

– Анастасия Аврецкая! – улыбаясь, поправил гусар Арсанов старший, появившийся в эту минуту за её спиной.

Гусары приветствовали его появление лёгкими поклонами. Услышав его слова, Астраханов не растерялся.

– Господа офицеры, поскольку произошла непредвиденная случайность…ещё один салют. В честь Анастасии Аврецкой!

Гусары снова салютовали и на этот раз именно Анастасии. Анастасию сразу покорила единодушие, а ещё более… находчивость гусар.

Чуть позже, когда все оказались за столом, слуги подали чай. Анастасия самолично разлила его в чашки и подала гусарам. Те вежливо приняли чашки, но пить не стали. Они, просто поставили чашки перед собой и со всем возможным вниманием прислушивались к рассуждениям Арсанова старшего. Едва наступила короткая пауза, Анастасия решилась спросить у гусар, по какой причине они не пьют чай. Услышав этот вопрос, все четверо переглянулись. Сразу после этого раздался голос Невича:

– Отвечает Астраханов!

Анастасия не сдержалась и засмеялась, услышав эти слова. Так по детски они прозвучали. Негромко кашлянув, Астраханов как мог вежливо ответил на вопрос.

– Сударыня, мы не пьем чай, даже если с позволения будет сказать, он, и передан нам такими прелестными ручками!

– А что вы пьёте? – слегка зардевшись, спросила Анастасия.

Все четверо снова переглянулись. Ответил снова Астраханов.

– Ну во первых во… – Астраханов поймал на себе три угрожающих взгляда и быстро закончил: – я хотел сказать воду!

– Её все пьют. Это во первых! А что во вторых? – поинтересовалась Анастасия.

– И во – вторых только воду. И в третьих воду.

Остальные кивками подтвердили эти слова.

– Жаль, – протянула Анастасия с незаметной улыбкой на губах, – а я собиралась приказать слугам подать…вино!

Арсанов старший одобрительно улыбнулся ей. Лицо у гусар вытянулись. Анджапаридзе с укоризной посмотрел на друзей.

– Как не стыдно господа офицеры! Дама предлагает вам вино, а вы отказываетесь! Я считаю, мы просто обязаны отказаться от…воды.

– И то верно, – раздались притворно удивлённые голоса, – какое неуважение к даме господа! Мы просто обязаны нарушить наши традиции в честь прелестнейшей из женщин!

– Благодарю вас от всей души господа! – Анастасия придала словам скрытую иронию.

По её знаку слуга принёс графин с вином и бокалы. Едва вино оказалось разлито, как Анджапаридзе встал, собираясь произнести тост, но его тут же усадили обратно. Анастасия с удивлением следила за всеми этими непонятными движениями. Свет на происходящее пролили слова Невича.

– Поручик страдает многословностью. К тому же, нередко начало тоста разительно отличается от конца. Что часто приводит к очень серьёзным последствиям. Дома, в Тифлисе его едва не убили за это.