– Прошу вас, не повторяйте этого слова. Если необходимо я попрошу прощения у тех людей, которых вы мне укажете. Я сделаю всё что угодно. Только не повторяйте слов подобных тому, что вы только произнесли. Иначе…иначе я не смогу находится рядом с вами.

Закончив говорить, Пётр поднял на отца открытый взгляд, в котором читалась решимость. Анастасия ни на минуту не усомнилась в том, что он выполнит свою угрозу. Она умоляюще посмотрела на Арсанова старшего. Тот ответил успокаивающим взглядом. А затем негромко приказал сыну.

– Поедешь к Абашевым. Принесёшь извинения. И помни Пётр, ещё одна такая выходка…и мне придётся не только повторить это слово, но и сказать гораздо больше. Хотя бы в отчем доме не показывай свой нрав, иначе нам с тобой придётся расстаться.

Высказав откровенно свои мысли, Арсанов старший покинул гостиную. Едва он ушёл, как раздался голос Анастасии.

– Я тоже хотела бы с вами поговорить сударь! – Анастасия встала и устремила на него неприязненный взгляд.

– И что же вы хотите мне сказать сударыня? – осведомился у неё Пётр.

– В тот день, когда вы сказали, что не хотите меня видеть,…я думала о вас. Мне казалось, что я нарушила семейную идиллию. Я считала во всём себя виноватой. Сейчас же, наблюдая за тем, как неуважительно вели вы себя с отцом, я пришла к другому выводу.

– Очень интересно послушать!

– Не смейте насмехаться надо мной! – Анастасия бросила гневный взгляд на Петра. У того на губах застыла грустная усмешка.

– Вы снова ошиблись сударыня!

– Вы обладает весьма скверным характером – не слушая его, продолжала гневно говорить Анастасия, – вы совершенно бесчувственный человек. Вы используете слабости людей, прекрасно зная, что они вас бояться. И это ещё более гнусно с вашей стороны. Я рада тому, что не понравилась вам, ибо вы мне глубоко ненавистны и омерзительны. Вы…Анастасии пришлось замолчать.

Пётр резко развернулся и, не произнося ни единого слова, пошёл к выходу. Не останавливаясь, он вышел из особняка и едва ли не бегом направился в сторону конюшни. Войдя в конюшню, Пётр прижался спиной к стене и, схватившись двумя руками за голову, прошептал:

– Почему я не мёртв? Почему? И как я смогу жить после этих слов?

Глава 16

Поздней ночью, Граф Салтыков неслышно вошёл в кабинет Российского императора. Александр выглядел усталым. Лицо выражало лёгкую растерянность. Он сидел за столом украшенным позолотой. Верхние пуговицы камзола были расстёгнуты. На столе, перед царём стояла чернильница с пером и бумага. Салтыков низко поклонился. В таком положение он и оставался, дожидаясь высочайшего дозволения заговорить.

– Проходите граф. Надеюсь, вы принесли хорошие вести? – разговаривая с Салтыковым Александр, смотрел на бумагу. Едва Салтыков подошёл близко к столу, как царь придвинул к нему бумагу и негромко произнёс:

Карамзина рука! Ругает меня, чем попадя. Тильзитский договор называет не иначе как преступлением. А назначение на должность государственного секретаря Сперанского – называет большой ошибкой.

– Не один Карамзин так считает государь – по многолетней привычке Салтыков заговорил с величайшей осторожностью, – всем известно кому поклоняется Сперанский. В нынешней обстановке это сказывается плохо на настроениях дворянства. Очень плохо.

– Знаю. Знаю. – Отмахнулся Александр. – Дворянство думает так. Раз Сперанский любит Наполеона, он не любит Россию и меня. Полный абсурд. Полнейший. Но мы не можем не считаться с мнением дворянства. Особенно сейчас, когда может разразиться война с Францией.

– Что же будем делать государь?

– Я уже думал обо всём. – Негромко ответил Александр. – Отправим Сперанского в ссылку на время. Он мне нужен. Но сейчас оставлять его в Петербурге опасно. Люди на него злы. Один бог знает, что может случиться. Единственно надо решить, кого поставить на его место – Александр вопросительно посмотрел на Салтыкова. Тот снова поклонился и ответил.

– Может того же Карамзина государь?

– Я уже предлагал! – Александр поморщился и продолжал, – не хочет Карамзин в государственные секретари. Высокомерен больно или уж слишком умён. О другом надо думать.

– Может адмирала Шишкина? – вкрадчивым голосом предложил Салтыков, – и умён, и степенен. К тому же, вся Россия знает о его ненависти к Наполеону.

– А что прекрасная идея граф! – Александр явно воодушевился. – Сейчас такой человек как нельзя к месту. Пригласите адмирала во дворец. Я лично поговорю с ним.

– Государь! – Салтыков снова поклонился. Видя, что царь молчит, Салтыков положил на стол два письма, которые с самого прихода держал в руках.

– От кого? – коротко осведомился Александр, поглядывая на письма.

– Первое из Парижа от флигель адъютанта Чернышёва. Второе, – Салтыков осекся, не решаясь продолжить.

– Второе? – Александр поднял на него выразительный взгляд.

– От Кутузова! – одним духом выпалил Салтыков, с опаской наблюдая, как мрачнеет лицо царя. Салтыков лучше всех знал о глубокой неприязни, которую питал по отношению к Кутузову его императорское величество. Эта неприязнь была связана с Аустерлицем. Накануне баталии, Кутузов дважды предостерёг царя. Кутузов изначально считал эту баталию гибельной и предрекал полный разгром Русской армии. К советам Кутузова царь не прислушался. В итоге, сражение закончилось так, как и предсказывал Кутузов. А за сражением последовал столь тягостный для России мир с Францией. Каждый раз вспоминая о Кутузове, Александр вспоминал именно этот неприятнейший эпизод.

– Что Чернышев? – коротко осведомился царь.

– Французский военный министр Мишель сообщил Чернышеву о решимости Наполеона начать войну с Россией. Все заверения Наполеона о мире, пусты. В Пруссию отправлено ещё семьдесят тысяч войска и сто тридцать орудий. Туда направлена гвардия.

– Гвардия? – услышав это слово, Александр слегка побледнел. Голос сразу стал глубоко озабоченным. – Мы не должны воевать с Наполеоном. Подумайте граф. Подумайте в совете, что ещё можно предложить Императору, для того чтобы избежать войны. Я готов пойти на дополнительные уступления. Разумеется, в известных пределах.

Салтыков поклонился.

– Государь, Чернышев отдельно сообщает о досмотре, что был произведён у него дома и в его отсутствие. Он подозревает, что стало известным его связь с военным министром. Чернышев просит позволения покинуть Париж при первом же удобном случае.

Александр кивнул головой в знак согласия, а потом искоса посмотрел на второе письмо. Понимая этот взгляд, Салтыков торопливо заговорил.

– Князь Кутузов пишет доброе. Турки признали право вашего императорского высочества на Молдавию и Валахию. Однако ж, мир заключать не спешат. Они, видят готовность Наполеона воевать Россию, и понимают, какие выгоды могут получить от новых баталий. Однако же князь надеется убедить турков подписать мирный договор.

– Кутузов обладает тонким умом, и значительно преуспел в переговорных делах. – Заметил с лёгкой хмуростью Александр. – Чего не скажешь о делах военных.

– Мало кто сможет сравниться командованием армией с вашим императорским высочеством! – Салтыков снова поклонился.

– Если не считать Наполеона. – Александр слегка помрачнел. – По производству баталий ему не найдётся равных. Однако достаточно о Наполеоне.

Александр встал с кресла. Увидев это, Салтыков снова поклонился.

– Подготовьте всё необходимое в Вильно, граф. До конца этой зимы я отправлюсь туда и лично приму командование армиями. Но прежде, постараемся заключить мир с Наполеоном. Уж если не получится, положимся на дух русский и силу нашего оружия.

Глава 17

Анастасия со светильником в руках направлялась в охотничий домик. Она уже несколько дней не видела Гришку и по этой причине беспокоилась. По обыкновению, Гришка раз в день навещал её. А тут…пропал и всё. Анастасия ещё издали заметила в окне силуэт Гришки. А рядом с ним ещё один, намного меньше. Кто бы это мог быть? – думала Анастасия. Она поняла, кто это был, когда подошла к двери. До неё явственно донёсся голос…Маши.

– Гриш отпусти. Идтить надобно. Барыня заволнуется.

– Погоди идтить то, – послышался бас Гришки, – мы ж с тобой и сказаться не зачинали!

После этих слов послышалась возня, а за ней послышался испуганный голос Маши:

– Заругает меня барыня. Ой, заругает.

Дальше Анастасия слушать не стала. Она молча развернулась и пошла обратно. Она улыбалась. Анастасия была рада за них обоих. Хорошо, что они нашли друг друга. Теперь ей стали понятными частые отъезды Гришки. Она знала, что он ездит в соседнюю деревню и кому то помогает. Она слышала, что Гришка им крышу дома починил, печь отладил, новый дымоход поставил. Хлеба им возил всегда. И много чего ещё сделал. Теперь стало ясным что делалось это всё для Машиной семьи. В общем то, все в имение Арсановых успели узнать и полюбить Гришку. Он то и дело помогал другим, заслужив этим глубокое уважение к себе. И дело было вовсе не в его необычайной силе. Гришка был всегда прост и открыт для каждого. Доброты и терпения у него хватало на всех. Эти его качества всегда восхищали Анастасию. Восхищали настолько, что она забывала о его привычке всякий раз переспрашивать. А нередко и воспринимать некоторые вещи в ином свете.

Возвратившись, домой, Анастасия застала у своих дверей одного из услуг. Слуга сообщил о том, что хозяин просит прийти Анастасию в гостиную. Сбросив с себя меховой плащ, Анастасия немедленно направилась в гостиную. По заведённому обычаю, старший Арсанов встретил её объятием и сразу же усадил за свой стол, на место которое обычно занимал Пётр.

– Ганецкий просит твоей руки! – сразу же радостно сообщил ей Арсанов. – Это предложение просто прекрасно для тебя Анастасия. Ганецкие богаты. Фамилия известнейшая…Арсанов осёкся по причине того, что разглядел облачко грусти на лице Анастасии.

– Что с тобой дитя? – обеспокоено, спросил старший Арсанов, – или ты не рада такому жениху?