Луи Бриньон - Валутина гора

– Граф! Наконец то дождались!

При виде будущего тестя Пётр поднялся и кивнул.

– Николай Андреевич!

– Не так холодно граф. Не так холодно! – Абашев, невысокий мужчина чуть старше средних лет, обнял и расцеловал его. Сразу после этого, он сообщил Петру, что Виктория уже извещена об его приезде. Она готовится к встрече. Как только она приготовится, графа проводят к невесте. Пётр выслушал всё это молча. Когда тесть закончил, он так же молча указал на собравшихся, которые по прежнему не замечали их. Настолько они, были поглощены разговором.

Абашев понял смысл этого немого вопроса.

Плохо дело граф, – с ходу сообщил Абашев, – меня как предводителя Смоленского дворянства известили о переговорах, что вёл государь император с Наполеоном. Стал известен отказ Наполеона от предложенного мирного договора. Наши послы готовят ещё ряд важных уступок Наполеону. Переговоры продолжатся, но особых надежд на мир у нас нет.

– А что Турция? – негромко спросил у него Пётр.

– А что Турция? Кутузов ведёт переговоры с одним из главных везирей султана. Пока никаких новостей нет. Бог даст, наступит мир. Хватит уж воевать. Сколько можно? Десяток лет спокойно прожить не можем. То здесь, то там начинаются баталии.

– То не нам решать! – несколько жёстко заметил Пётр.

– К сожалению, вы правы граф! Однако вот и слуга!

Увидев вошедшего слугу, Абашев улыбнулся Петру. Тот без слов всё понял. Пётр без излишних слов последовал за слугой, на встречу со своей невестой.

Виктория Абашёва была невысокого роста. Она обладала приятным лицом, обаятельность которого подчёркивали выразительные глаза. У неё были длинные прямые волосы каштанового оттенка. Особенно бросались в глаза ямочки на щёках и маленький подбородок, который всякий раз поднимался, когда она начинала улыбаться. Они встретились в одной из гостиных особняка. Завидев жениха, она покрылась ярким румянцем. Оба с некой торжественностью приветствовали друг друга. Затем, сразу же по настоянию Виктории, они отправились гулять по городу. Пётр видел желание своей невесты остаться с ним наедине. Видел и немного опасался этого. На улице, Виктория сразу же взяла его под руку и тут же сунула её в муфту. Этот небольшой манёвр позволил ей теснее прижаться к Петру. Она всегда нравилась Петру. Нравилась и ничего больше. Кидая на неё редкие взгляды, Пётр думал о том, что никогда не сможет оскорбить Викторию. Она не заслуживала такого отношения. Пока он об этом размышлял, в лицо…попал снежок. А за ним ещё десяток попали и в него и в Викторию. Раздался звонкий мальчишеский смех. Петр, было, собрался приструнить дерзких мальчишек, но его остановил мягкий голос Виктории.

– Пожалуйста, Пётр, не мешайте им. Пусть делают то, чего им хочется. Ведь это так прекрасно когда делаешь то, что хочется самому, а не другим.

Разговаривая, она вытащила из кармана расшитый платок и аккуратно убрала с его лица стекающие капли.

Петра несколько удивили слова Виктории. Он не мог не спросить.

– И что же хочется вам Виктория?

– В снежки поиграть, как этим детям.

– Вы серьёзно это говорите?

– Вполне. Вас это удивляет?

– Немного, – признался Пётр и добавил: – я не знал вас с такой стороны.

– Вы вообще меня не знаете Пётр! – Виктория убрала платок. Они медленно пошли дальше. Снова послышался немного грустный голос Виктории.

– Может быть потому, что не давали себе труд узнать меня! Ведь не мы с вами решали, как нам жить, а наши родители.

– Следует ли понимать эти слова, как нежелание выходить за меня замуж?

Виктория звонко рассмеялась над его словами.

– Что смешного сударыня? – высокомерно осведомился Пётр.

– Знаете Пётр, в ваших словах прозвучала надежда. Хотя мне думается, что обида в данном случае была бы более уместна. Возможно, вы сами страдаете той болезнью, которую приписываете мне?

Пётр смутился, услышав эти слова от своей невесты. Пока он раздумывал что ответить, снова раздался голос Виктории.

– К сожалению, мы с вами не можем решать. И я этому рада. Вы мне нравитесь Пётр. Очень нравитесь.

– Вы мне тоже сударыня!

– По вашему лицу не скажешь, – Виктория широко улыбнулась и теснее прижалась к его плечу. – Не обижайтесь на меня Пётр. Я целый год вас не видела. Неужели я не заслужила компенсации за столь долгое ожидание?

– Заслужили Виктория. Я приму безропотно любое ваше слово, – со всей искренностью пообещал Пётр, – можете говорить всё что угодно.

– Можно ли сделать вывод, что мне позволено любой вопрос задать?

– Безусловно, сударыня! – подтвердил Пётр. Отвечая, он не посмотрел на Викторию, иначе бы заметил блеснувший в глазах лукавый огонёк.

Она не заставила долго ждать. Первый же вопрос невесты заставил Петра оцепенеть на месте.

– Вы изменяли мне в Петербурге с другими женщинами? Хотелось бы знать. В нашем городе столько разных историй рассказывают про гусаров.

– Не верьте всему что рассказывают, – посоветовал ей Пётр.

– Это не ответ!

– Сударыня, поверьте, мне неловко говорить на такие темы. И тем более оправдываться.

– Значит, есть за что! – Виктория коротко засмеялась, увидев растерянность на его лице. Засмеялась и напомнила: – Вы же позволили мне говорить, всё что захочется.

– Сударыня, давая обещание, я даже близко не предполагал чем это может закончиться!

– Теперь уже поздно сожалеть!

– И не думаю даже! Спрашивайте сударыня!

– Смелый ход, – Викторию привело в восхищение такое поведение. – Наградой за вашу храбрость явится избавление от каверзных вопросов. Расскажите лучше, как проходит ваша служба? На вашем лице остались следы ссадин. Скажите Пётр, откуда они взялись?

– Подрался в трактире, – неохотно признался Петр, приводя этими словами свою невесту в восторг.

– Их было двадцать, а вы один? И вы всех раскидали в разные стороны? – восторженно предположила Виктория.

Пётр легко засмеялся и почти с нежностью посмотрел в глаза своей невесты. Её лицо излучало такое восхищение и выглядело настолько по детски, что он не смог отвести от него взгляда.

– Не совсем так сударыня. Нас было пятеро, а их человек восемь, может чуть побольше. Признаться, я не очень хорошо помню. Мы все были пьяны. К тому же эти несчастные не были ни в чём виноваты.

– Несчастные? Значит, вы их побили?

– Насколько я помню, да!

– А как вы сражались? На саблях?

– Жаль вас разочаровывать сударыня, но последнее что я помню, так это ухват в моих руках.

Виктория, в который раз звонко расхохоталась.

– Гусар с ухватом. Кому рассказать ведь не поверят! Вы просто неподражаемы Пётр!

– Вы тоже сударыня! Поверьте, вы тоже!

Они развернулись и пошли обратно. Виктория молчала и чему то загадочно улыбалась. Каждый раз глядя на неё, Пётр пытался запечатлеть её образ в душе. Но ничего не выходило. Стоило ему отвернуться от Виктории, как снова появлялся образ Анастасии. И ему нужно было снова и снова смотреть на невесту. Отчего сразу же появлялось ощущение вины перед ней.

– В субботу бал. Через месяц наша свадьба! Я счастлива Пётр. По настоящему счастлива – неожиданно нарушила молчание Виктория. Облик у неё был мечтательный. В голосе прослеживались романтические нотки. Пётр предпочёл смолчать. Ему нечего было сказать в ответ на эти слова. Он не мог ни согласиться, ни опровергнуть их. Он молчал. И Виктория более не заговаривала с ним. Так молча, они и вошли в особняк Абашевых. Вручив приглашение отцу Виктории, Пётр сказал, что будет счастлив с отцом принимать дорогих гостей в субботу. После этого он распрощался с ними. Виктория вышла вместе с ним. Она смотрела, как Пётр вскочил в седло. А после долго стояла и махала ему рукой вслед.

Наступила долгожданная суббота. Все предыдущие дни в особняке Арсановых царило сумятица. Но с утра субботы всё вокруг превратилось в настоящий хаос. Только и было заметно, что мелькающие спины челяди. Ступени лестницы в особняке покрыли коврами. Перила начистили до блеска. Бальный зал на втором этаже, просто сверкал чистотой. Мраморные полы были начищены до такой степени, что в них можно было без труда разглядеть своё отражение. Справа от входа в бальный зал, установили большое зеркало. Любой вошедший мог оценить себя со стороны, прежде чем присоединиться к торжеству. В смежных с ним залах устраивали столы. Покрывали их дорогими скатертями. Заставляли напитками и лёгкой закуской. Ставили диваны, кресла. Кресла ставились и на балконах. Вздумай, гостям подышать свежим воздухом, они сделали бы это с удобством. В общем, делалось всё возможное, для того чтобы гости могли не только от души потанцевать, но и закусить или передохнуть. Снаружи особняка так же готовились встретить гостей. Несколько слуг заливали масло в светильники, что тянулись от самой арки вдоль дорожки до самого входа особняка. Другие убирали снег для лучшего проезда карет. Ровно в пять часов все приготовления закончились. Большая часть слуг исчезла из виду. Остались только те что носили парадную ливрею. Шесть из них стали у дверей. По трое с каждой стороны. Слуги с ливреями встали так же на лестнице. По одному на каждой площадке. Снаружи остались ещё четверо тепло одетых слуг. Им надлежало следить за порядком перед особняком. Пока всё это происходило, Анастасия успела приготовиться к балу. Она была одета в розовое платье без рукавов и открытым декольте. До пояса платье облегало фигуру Анастасии в обтяжку. Спускаясь вниз, оно немного расширялось. Форма декольте напоминала полуовал. Края декольте были собраны серебряными нитками, края которых от каждой сборки, ровными линиями спускались к талии. От талии вниз, платье окольцовывали три шёлковых обода голубоватого оттенка. Нижние края платья доходили до туфелек. Цвет туфелек идеально сочетался с цветом платья.

Длинные белокурые волосы были приподняты и собраны кольцами. Спускаясь вниз к шее, они превращались в один большой локон. Локон опускался с правой стороны. Края локона немного не доходили до края декольте. На груди у Анастасии висел нательный крест и закрытый медальон. Больше никаких украшений не было. Даже колец. К этому наряду Анастасия добавила голубой веер. Пока она смотрелась в зеркало и пыталась понять, насколько бледность на лице не соответствует наряду, этажом выше происходил настоящий скандал.