В одном месте Бритая удалилась от гаражей настолько, что Ольга уже подумывала спрыгнуть, но, прислушавшись к внутреннему голосу, заглушила требования разума, метнувшись дальше по крышам в ускоренном темпе. Некоторое время они бежали параллельно, уравновешенный убийца — беглец, и горящий жаждой мщения преследователь.

Сделав рывок, и едва не сверзившись с очередного гаража, чья крыша оказалась чрезмерно покатой, Ольга вырвалась вперед, но гаражи внезапно кончились. С трудом успев остановиться, для чего пришлось несколько мгновений балансировать на краю, размахивая руками, Ольга пригнулась, всмотрелась в сумерки. Не то глаза успели привыкнуть, не то из-за облаков выглянула луна, но обзор расширился, из тьмы выдвинулись невидимые до того балки, облезшие кустарники, протаяли кучи гниющего мусора, что ранее ощущались лишь по густому смраду.

Высветилась и фигура беглянка. Часто оглядываясь, та быстро шла по извилистой тропинке, петляющей между рытвинами и ухабами. Проследив за очертаниями тропки, Ольга нехорошо улыбнулась, дорожка шла прямиком к гаражам, проходила возле, и, огибая, терялась в разросшихся зарослях репья. Замедлив дыхание, Ольга замерла, страшась хоть как-то проявить себя.

Обернувшись в последний раз и удостоверившись, что ее никто не преследует, Бритая достала мобильник, на мгновение ее лицо осветилось, негромко бросив несколько слов, из-за приличного расстояния Ольга услышала лишь обрывки, двинулась дальше. В момент, когда девушка оказалась точно под ней, Ольга прыгнула.

Глава 15

Несмотря на почти беззвучное исполнение, Бритая каким-то образом ощутила опасность, вскинув голову, в последние доли секунды успела отшатнуться, и направленный в голову удар пришелся по плечу. С жалобным звоном пистолет отлетел в сторону. Мгновенно приняв боевую стойку, Бритая с удовлетворением произнесла:

— Отлично, иного я и не ожидала. Парни не стоят того, чтобы отдавать за них жизнь. Да и никто, по большому случаю, не стоит.

— Возможно, ты удивишься, — Ольга не спускала глаз с противницы, — но он в безопасности.

— Что ж, тем лучше, — Бритая пожала плечами, — значит гнев не сподвигнет тебя на глупые шаги и бой будет относительно честным.

Следя за малейшими перемещениями Бритой, Ольга поинтересовалась:

— Относительным? Разве у нас не равное положение?

Собеседница усмехнулась, блеснув зубами, выдохнула со свистом:

— Нет. Ты все еще не способна убить, в отличие от… — последние слова смазались, смятые рывком.

Не смотря на то, что Ольга смотрела во все глаза, начало атаки она все же пропустила, и первые несколько ударов не прошли лишь благодаря отточенным в лагере рефлексам. Девушки закружились, стремительно нанося удары и уклоняясь от ответных атак. Со стороны могло показаться, что две подружки затеяли какую-то веселую игру, настолько молниеносно наносились удары. Ни стонов пощады, ни криков ярости, лишь сквозь стиснутые зубы со свистом вылетает воздух.

Бок взорвался болью, со лба, заливая глаз, заструился кровавый ручеек, заныли костяшки пальцев. Ольга ощутила, что, не смотря на примерно равную комплекцию, уступая в скорости, противница превосходила шириной плеч и прочностью костяка, Бритая подготовлена луче. Сказались месяцы непрерывной работы на хозяина, когда на тренировки выделялось от силы пару часов в неделю, а иногда и того меньше.

От хлесткого удара занемело плечо, рука сразу стала двигаться намного медленнее. По бедру вскользь пришелся удар ботинка, немного ниже, и с коленом можно было бы распрощаться. Ольге начало казаться, что перед ней не человек, а обтянутая кожей машина, часть ударов Бритая блокировала, а остальные пропускала, не замечая. Ощутив, что силы начинают иссякать, Ольга зарычала сквозь зубы, нагнетая в грудь ненависти, вызвала в памяти картины прошедшего вечера: похолодевшие тела Валериана Петровича с женой, истекающую кровью Лолиту, побелевшее лицо Михаила, с расширенными зрачками, где плещется боль.

Злость придала решимости, и Ольга пошла на опасный прием, раскрывшись, приняла телом удар, и, одновременно, контратаковала, пытаясь достать в шею. Ребра взорвались болью, перед глазами заплясали огни, но удар, хоть и ослабленный, боль стеганула с такой силой, что даже отточенное до рефлекса движение дало сбой, достиг цели. Бритая зашаталась, схватилась за горло, разом превратившись из неуязвимого голема в неподвижную мишень, и Ольга не упустила момента, выгнувшись, словно в спину вогнали раскаленный штырь, она ударила ногой в грудь противнице, вложив в движение остатки сил.

Бритая отлетела, с такой силой впечаталась в гараж, что железная стена загудела, но ослепленная болью, тут же вновь ринулась в атаку. Вскрикнув от клокочущей внутри ярости, Ольга ударила вновь, не дожидаясь повторного нападения, прыгнула следом. Придавив противницу коленом к земле, она вытащила пистолет, в течение всего боя провисевшего в кобуре бесполезной игрушкой, взвела курок, и, приставив ко лбу поверженной, прохрипела:

— Теперь вопросы задаю я.

Оскалившись, Бритая хрипло засмеялась. Кровь струилась из разбитого при падении носа, превращая лицо в чудовищную маску, а в глазах мерцали безумные искры. Ольга на мгновение решила, что бывшая соратница чересчур сильно ударилась головой, но Бритая, словно прочла мысли, сказала с насмешкой:

— Вопросы? У тебя еще остались какие-то вопросы?

Чувствуя, как начинает испаряться злость, словно получившее передышку тело спешно бросило все силы на восстановление поврежденных участков, забирая энергию у ненужных больше эмоций, Ольга произнесла:

— Немного, но они есть. Прежде всего, где проживает шеф?

В горле Бритой заклокотало, сплюнув кровавый сгусток, она поинтересовалась со смешком:

— Кого ты называешь шефом?

— Кого? — Ольга на мгновение опешила. До этого ей не приходило в голову, что к происходящему мог быть причастен кто-то кроме Геннадия Леонидовича. Но недоумение тут же прошло, сменившись подозрительностью. — Хорошо, скажи кто твой шеф.

— В разговоре я называю не иначе как «босс». А что касается имени… Не знаю.

— Допустим, — Ольга не унималась. — Тогда следующий вопрос, почему он заказал хозяина, а не меня? Ведь это было бы проще.

— Не знаю, — эхом повторила Бритая.

Ольга ощутила, что вновь начинает злиться. Нахмурившись, она прошипела зло:

— Я по-прежнему разговариваю с тобой, как с человеком, но если продолжишь в том же духе, пристрелю как собаку.

Бритая растянула губы в улыбке, отчего ее лицо стало еще страшнее, сказала насмешливо:

— Там, где я работаю, рано или поздно убивают, и лучше, если это будут чужие, чем свои, меньше мучений.

— Полагаешь, я не смогу причинить достаточно мук той, что испортила мне судьбу? — Ольга нехорошо прищурилась.

Бритая сделала попытку шевельнуть плечами, но лишь нелепо дернулась, скривившись от боли, прошептала:

— Делай, что считаешь нужным. Я проиграла, теперь твой черед.

— В таком случае….

Стиснув челюсти до хруста в зубах, Ольга опустила пистолет, так что ствол уперся в грудь девушке на уровне сердца, чувствуя, как задрожали пальцы, обхватила оружие двумя руками. Палец коснулся крючка, надавил, проталкивая неподатливый металл, в сердце болезненно кольнуло, и чем дальше сдвигался курок, тем сильнее кололо в сердце, пока болью не пронзило всю грудь. Ольгу охватило глухое страдание, от осознания того, что сейчас прервется чья-то жизнь, не где-то далеко, за закрытыми дверями и высокими заборами, отгороженная от реальности холодным бетоном стен, а здесь, совсем рядом.

Разум советовал, требовал, кричал, но внутри родился и с каждым мгновением рос протест, против того, что она должна убить. Не должна! А если и должна, то не сейчас, и не эту девушку, в глазах которой читается ожидание смерти, а того, кто управляет нитями, того, кто натравил почти ставших подругами девушек, друг на друга, того, кто возомнил себя богом, распоряжаясь жизнями и смертями других: черная тень прячущаяся за спинами подручных, сидящий в центре паутины паук, шеф и наставник — Геннадий Леонтьевич.

Вернув курок на исходное место, Ольга спрятала пистолет, замедленно встала. Глядя снизу вверх, Бритая произнесла отстраненно:

— Что ж, неплохое решение, но ты должна понимать, что мы увидимся вновь.

— Будет день — будет и пища, — процитировала Ольга пришедшие на память строки. — Но пока не пришло то время, когда что-то заставит меня убивать помимо воли.

Возвращаясь, Ольга приметила возле дома машину скорой помощи, тут же суетились люди в белых халатах. Мучимая сильнейшей тревогой, она поспешила к подъезду, но взгляд наткнулся на стоящий поодаль милицейский бобик, и шаги сами собой замедлились. Ольга замерла в раздумии. С момента убийства семьи хозяина прошло всего несколько часов, и ее вряд ли стали разыскивать, но подстраховаться не мешало. Обойдя дом по кругу, Ольга затаилась в зарослях кустов на противоположной стороне двора.

Когда из дверей подъезда двое мужчин в белых халатах вынесли покрытые простыней носилки, Ольга ощутила, как в голове начало мутиться, в груди защемило так, что стало трудно дышать, она схватилась за ветку, рванула ворот рубахи так, что отлетели пуговицы. Один из стоящих у машины врачей взмахнул руками, крикнул так, что окружающие невольно вздрогнули:

— Шевелитесь, вашу мать! Он же кровью изойдет до больницы!

Мужчины живо соскочили с крыльца, осторожно погрузили носилки в машину. Рявкнул мотор, замерцал синий маячок на крыше, «скорая» рванула с места, спасая хрупкую человеческую жизнь. Ольга ощутила, как с плеч будто сняли тяжелую глыбу. Жив! Ощутив безграничную радость, она закусила губу, сдерживая рвущийся наружу крик ликования, оттого, что хоть кто-то из близких людей пережил этот ужасающий вечер.