Зейкервель покачал головой. Он знал, что нет смысла ей противоречить.

— Говорите обо мне? — Энгус прервал затянувшуюся после разговора паузу.

— Да, — ответил Зейкервель. — Я говорю Бонни, если ты будешь плохо к ней относиться, я приеду к тебе с кнутом.

Энгус посмотрел на друга.

— Я не буду к ней относиться плохо. Обещаю тебе.

Зейкервель состроил гримасу. Их дружба была просто завалена невыполненными обещаниями Энгуса.

— Отлично. Я ухожу, чтобы проверить, готова ли машина к вашему отъезду в аэропорт.

Энгус и Бонни собрались улететь в Берлин семичасовым рейсом.

— Хорошо. — Бонни улыбнулась Энгусу. — Я иду наверх переодеться.

Через полчаса она вернулась. На ней было бледно-голубое платье. В руках Бонни держала пальто из верблюжьей шерсти. Энгус дожидался ее на ступеньках замка. Гости, стоявшие по обе стороны, махали им на прощанье. Бонни бросила свои цветы Терезе. Та поймала цветы, улыбнулась. Поцеловав Августину и попрощавшись с матерью, Бонни никак не удалось избежать пожатия липкой руки отца Джона.

— Желаю хорошо провести время, — его глаза недвусмысленно блеснули.

— Спасибо вам, — холодно сказал Бонни и скользнула в «Роллс Ройс».

— Ты счастлива, дорогая? — заботливо спросил Энгус.

— Очень.

Глава 25


Любовь с Энгусом была пределом всех ее мечтаний. Он нежно учил Бонни вершинам чувственного наслаждения. Обращаясь с ее телом, как с бесценной скрипкой, он извлекал из этого «инструмента» такие восторженные звуки, каким удивлялась сама Бонни. Губы Энгуса исследовали все ее тело, Бонни в свою очередь страстно обнимала его. Потом, обессиленные, они лежали рядом. Бонни испытала истинную радость.

«Какой чудесный сегодня день», — думала она. Бонни уснула и ей приснилась маленькая церковь, а вокруг — море белых лебедей.

Их отель находился на улице Курфюстендам. Бонни встала рано, ей хотелось посмотреть город.

— Никто не приезжает в Берлин, чтобы его смотреть, — сказал Энгус. — Большую часть города разбомбили во время войны. Сюда приезжают поразвлечься в ночное время. — Его глаза сверкнули. — Сегодня я покажу тебе клуб «Флим Флэм».

Бонни попыталась изобразить радость. Она была сыта ночными похождениями Энгуса. «Но, — успокаивала она себя, — через несколько лет, с парой детей, он остепенится и будет оставаться со мной дома». Бонни улыбнулась.

— Это звучит заманчиво. А сейчас давай прогуляемся.

— Сначала займемся любовью. — Энгус был в восторге от проведенной ночи.

Он протянул руки, и Бонни, сбросив с себя сорочку, кинулась к нему.

— А ты большая шалунья, — Энгуса удивила ее открытая страсть.

— Я знаю, — ответила Бонни, затаив дыхание, — Я всегда знала, что любовь стоит того, чтобы ее ждали. Я видела, как девушки гоняются за отвратительными мужчинами. Но всем своим обожателям я говорила «нет», — она улыбнулась. — Я знала, что однажды у меня будешь ты. Я всегда это знала.

Вдруг Энгусу стало страшно от этого признания.

— Не люби меня так сильно, Бонни, — сказал он, отталкивая ее от себя. — Не жди от меня слишком многого. Все эти годы я вел разгульную жизнь и не смогу быстро измениться.

— Я и не жду, что ты сразу изменишься, — призналась Бонни. — К тому же я не хочу, чтобы ты сильно менялся.

Энгус вздохнул. Перспектива прогулки уже наскучила ему, а от напряженного разговора он разнервничался.

— Думаю, мне нужно позвонить Фриде, — сказал он.

— Фриде? Кто это, Фрида?

— Это моя старая знакомая, жена Гюнтера. Им принадлежит большая кораблестроительная фирма. Я хожу с ними в плаванье время от времени.

Он протянул руку к телефону. Через несколько минут он договорился пообедать с ними в одном из ресторанов. Бонни была разочарована. Она редко проводила время наедине с Энгусом. Его всегда окружали друзья. Даже когда они находились дома, там всегда был Зейкервель. Энгус видел, что она обижена, но быстро подавил растущую в нем тревогу. Почему после прекрасной ночи любви ему так хотелось разразиться бранью? Он был озадачен. Часто в своей жизни, сталкиваясь с любовью и доверием, он отчаянно разрушал их, Казалось, будто он стоит по ту сторону окна и смотрит на мир, который существует вокруг него. За тем окном он чувствовал себя беззащитным ребенком, которого переполняла любовь и добрые чувства. Но когда он вырос и пришел в этот мир, то был уже другим человеком. Никакие эмоции не трогали его, кроме боли и ненависти. И если ребенок понимал и чувствовал любовь, то взрослый человек отрицал это чувство и превращал все самое прекрасное и возвышенное в ставший привычным и успокаивающим пламень зла. Прекрасно зная, что Бонни обиделась, он не мог удержаться от наслаждения видеть ее оскорбленное лицо.

— Они тебе понравятся. Они очень веселые.

Фрида и Гюнтер были уже пьяны, когда подъехали к Энгусу и Бонни в ресторан на Курфюстендам. День стоял жаркий, и Энгус предложил пообедать в тени под полосатым тентом. В ресторане было полно бизнесменов с толстыми животами и пустыми глазами. Когда показались его друзья, Энгус изучал список вин.

Фрида была полной женщиной. Ее рыжие локоны доставали до плеч, губы были накрашены толстым слоем красной помады, а узкое зеленое платье облегало пышную фигуру. Гюнтер был высоким, выше Энгуса. Он щелкнул каблуками и наклонился, чтобы поцеловать руку Бонни. Бонни Гюнтер нисколько не понравился.

После шумных приветствий они уселись обедать. Энгус заказал артишоки под голландским соусом, свинину и кислую капусту.

— Тебе понравится это блюдо, — сказал он Бонни.

Бонни попыталась улыбнуться. Она никогда не любила свинину. Это мясо казалось ей слишком тяжелым, но теперь пришлось согласиться, потому что Энгус никогда не спрашивал, что заказать.

— Мне хочется, чтобы ты ела то же самое, что и я, — объяснил он ей однажды, — так будет легче официанту.

Но в душе Бонни понимал, что Энгус спокоен только тогда, когда полностью контролирует ее. Она видела, что любая попытка отстоять свою независимость приводила его в бешенство. Ей нельзя водить машину. Ее единственная попытка сесть за руль «Роллс Ройса» так разозлила Энгуса, что Бонни решила больше никогда не повторять этого.

Бонни решила быть приветливой с его друзьями. Фрида заказала двойную водку и откинулась на спинку кресла.

— Дорогая, — сказала Фрида Бонни, — я видела вашу фотографию в газетах.

— Правда? В Берлине? — удивилась Бонни.

— Да, новости про Энгуса разносятся повсюду. На этот раз новость была просто прекрасной.

Энгус нахмурился:

— Хватит, Фрида. Я изменился.

— Да? — ее накрашенные брови вскинулись вверх. — Никогда, — выдохнула она, — пока ты дышишь, ты не переменишься. Ты всегда останешься тем же Энгусом. Не меняйся, дорогой. Нам будет скучно без твоих проказ. Правда Гюнтер?

— О да, конечно, — сказал Гюнтер, уткнувшись в бокал с пивом. Он рукавом вытер усы и хитро посмотрел на Энгуса: — Сегодня в клубе «Флим Флэм» будет вечеринка. Сходим, отпразднуем твою свадьбу?

Энгус посмотрел на Гюнтера. Последний раз, когда они приезжали в этот клуб, то подцепили шестнадцатилетнего парнишку и по очереди переспали с ним. Фрида в это время громко храпела в соседней комнате. От возбуждения и страсти у Энгуса загорелись глаза.

— Пойдем, — сказал он и заказал себе еще виски.

«О Господи, — подумала Бонни, — если он начинает пить виски уже сейчас, то просто невозможно представить, каким он станет к вечеру». Но ее волнения оказались напрасными. Весь день Энгус был просто прелестным. После завтрака они договорились встретиться в этом же ресторане и поужинать. Попрощавшись с друзьями, Энгус повел Бонни по магазинам.

— Берлин очень красивый город, — заметила Бонни.

— Да, — Энгусу вдруг стало скучно. Он хотел вернуться к своим друзьям. Завтрак с Гюнтером и Фридой навел его на мысль, что Бонни может быть очень скучной. В ней не было ни капли отрицательного.

— Ну вот, — Энгус решил, что единственный способ скоротать день — это тратить деньги. — Давай зайдем в этот магазин, я куплю тебе часы.

— Восемь тысяч долларов? Только за часы? — Бонни ужаснулась, услышав цену часов, которые ей понравились.

Энгус смеялся. Ему нравилась непосредственность Бонни. Он купил часы и повел ее в небольшой магазин, находившийся в центре города. Там Энгус часто покупал одежду для своих любовниц. Бодрая веселая хозяйка магазина обрадовалась Энгусу. Через несколько минут в магазине царил полный беспорядок, все было перевернуто вверх дном. Энгус поставил Бонни в центре зала и отбирал платья, протягивая их владелице.

— Я беру вот это. А сейчас дайте подумать, — сказал он. — Нет, нет, мне не нравится такой вырез. — Он откинул желто-зеленый халат. — Я не хочу, чтобы ты носила зеленый цвет.

— Хорошо, — Бонни обрадовалась, потому что никогда не любила зеленый.

Отобрав примерно тридцать различных нарядов, Энгус распорядился доставить все эти вещи к пяти часам в отель.

— А теперь, — сказал он, когда они вышли на оживленную улицу, — мы поищем обувной магазин.

Там он: купил Бонни десять пар туфель разных цветов на «шпильках» и пять пар вечерних туфель.

— Пожалуйста, Энгус, — Бонни даже заволновалась, — мне не нужно столько одежды. Давай вернемся в отель.

— Заедем еще в один магазин, — Энгус остановил такси. — Отвезите нас в боди-шоп, — сказал он по-немецки водителю.

Боди-шоп продавал то, что называется интимной одеждой. Энгус выбрал несколько экзотических сорочек из атласа.

— Я никогда не носила таких открытых сорочек, — нервно сказала Бонни. Она помнила, что Энгус сегодня выпивал, и пыталась выразить свое недовольство как можно мягче, лишь бы только не расстроить его.