– Эй, Донелли, – снова окликнул его Уэр. – Всякое начинание нуждается в дополнительной поддержке. Бывает, что дела компании разваливаются, несмотря на все усилия ее владельцев. Компания «Ди энд Би» тоже не застрахована от превратностей судьбы: ее будущее зависит от многих факторов, как финансовых, так и политических, и вам это хорошо известно. Инвестиции могут иссякнуть в любой момент. По счастью, я коротко знаком с несколькими членами комиссии, работающей над проектом строительства тоннеля под Ла-Маншем, и располагаю точными сведениями, что окончательное решение по проекту не будет принято до конца текущего года. «Ди энд Би» все еще может претендовать на участие в проекте. – Уэр задел самое уязвимое место в душе Кристофера и, судя по тому, каким торжеством светилось его лицо, хорошо знал об этом. – Если вы испытываете хоть какие-то чувства к моей дочери, вы не можете не понимать, что для всех было бы лучше, если бы вы держались от нее подальше.

– Это верно. – Кристофер горько рассмеялся. Его приводила в бешенство мысль о том, что Уэр предлагает ему взятку и ждет взамен, что он с готовностью примет его жалкую подачку. – Благодарю за предельно откровенный диалог, милорд. – Голос Кристофера зазвучал абсолютно бесстрастно. – Запомните, меня зовут Кристофер, Кристофер Брайант Донелли. – Он отступил на шаг и продолжил, не обращая внимания на впечатление, которое производили его слова на лорда Уэра: – У вас есть время до завтрашнего дня. Завтра я сам пойду в попечительский совет, а потом обращусь к официальным властям. А теперь разрешите откланяться, милорд.

Если на какое-то мгновение Уэру могло показаться, что между ним и его противником вспыхнула искра взаимопонимания, после слов Донелли у него не осталось никаких иллюзий. Что же касается Кристофера, то он лишь удивлялся своему долготерпению, благодаря которому вел себя довольно вежливо и учтиво с отцом Александры. Единственным его желанием было покинуть наконец это проклятое место. Нога причиняла ему страшные страдания, и, несмотря на старательные попытки не показывать своей слабости, он заметно хромал.

Выйдя за дверь, Кристофер остановился. На стуле у стены сидела Александра: ее фигура, казалось, была высечена изо льда. В приемной находилось еще по крайней мерее полдюжины сотрудников – вполне возможно, они слышали каждое слово из разговора, происходившего в кабинете Уэра, дверь которого оставалась открытой. Александра медленно встала, прижимая к груди кожаную папку.

– Мне очень жаль... – Поскольку лицо Кристофера оставалось абсолютно бесстрастным, она замолчала, не зная, что еще сказать, в то время как сам Кристофер повернулся к двери и не спеша направился к выходу.

Александра действительно испытывала чувство сожаления, хотя и не жалела ни о чем из случившегося десять лет назад. Пройдя мимо ошеломленного секретаря, она остановилась в дверях отцовского кабинета. Лорд Уэр неподвижно сидел за массивным столом, окруженный книгами и всевозможными диковинами, привезенными им из многочисленных путешествий, и его лицо выражало такое глубокое отчаяние, что Александра невольно вздрогнула. Никогда еще ей не приходилось видеть отца таким потерянным и подавленным. Весь пол в кабинете был усеян бумагами – должно быть, их в гневе смахнули со стола.

Александра вошла в кабинет, закрыла за собой дверь и нагнулась, чтобы поднять бумаги. Уэр молча наблюдал, как она читает страницы отчета, одну за другой, потом бросает их на стол.

Не и силах поверить в прочитанное, Александра в ужасе смотрела на отца. Теперь она знала его страшную тайну, и в душе ее росли недоверие и горечь. Как он мог так вести себя с Кристофером?! Как мог так поступить с собственной дочерью?! Защищать Атлера, зная о том, что негодяй замыслил против нее! У Александры было такое чувство, будто внутри ее все выжжено дотла. Она пыталась вызвать в памяти хоть один случай, когда отец пытался бы показать ей, что действительно любит ее, и не могла. Уэр никогда не смеялся и не шутил вместе с ней: он просто не знал, что такое любить, не выдвигая никаких условий и требований. Он даже лишил ее права узнать, что у нее есть семья. Годы детства и юности, проведенные в одиночестве, могли бы быть окрашены радостью – ведь Ричард, оказывается, являлся членом ее семьи! Только теперь Кристоферу таким образом удалось узнать правду.

– Вместо того чтобы обратиться сразу к властям, Кристофер пришел к тебе, папа. И он действительно достойный и благородный человек. – Произнеся эти слова, Александра внезапно поняла, что не станет вести себя по отношению к отцу так же снисходительно. Все документы, которые собраны у нее в папке, она передаст констеблю. Резко повернувшись, Александра направилась к двери.

– Достойный и благородный? Этот Донелли имел наглость явиться сюда и угрожать мне! – Лорд Уэр решительно поднялся, и Александра замерла, взявшись за дверную ручку. Казалось, ее отцу удалось успокоиться и взять себя в руки, но глаза его сверкали от гнева. – Чувствую, он еще заставит меня пожалеть обо всем, что я ему наговорил, черт побери!

Неожиданно Александра поняла, что ее отец боится Кристофера.

– Он не станет попусту тратить время на бессмысленную вендетту, папа.

Лорд Уэр окинул дочь пронзительным взглядом:

– Ты в это веришь даже после всего, что узнала о нем?

– Если ты имеешь в виду то самое пари, то, надеюсь, он заработал на нем кучу денег. – Александра сухо рассмеялась, в ее голосе зазвучали нотки гордости. – Надо признать, он и в самом деле заработал каждый шиллинг из этой суммы.

– Лекси... Зачем ты здесь?

– Я записалась к тебе на прием. – Александра нетерпеливо дернула плечом. – Это был единственный способ поговорить с тобой.

В комнате повисла гнетущая тишина. Лорд Уэр продолжал стоять, возвышаясь над столом; сюртук его смялся, придавая хозяину кабинета непривычно шутовской вид, и Александру внезапно пронзила жалость к отцу, казавшемуся сейчас таким беззащитным и уязвимым. Вся его жизнь была растоптана и выставлена на всеобщее обозрение, все позорные тайны его прошлого оказались беспощадно обнажены.

Неожиданно она поймала себя на мысли, что для нее уже не имеет значения, найдет ли отец в себе мужество встретиться с Атлером лицом к лицу и исполнить свой долг. Лорд Уэр больше не имел власти над своей дочерью.

– Мне жаль тебя, папа. – Александра старалась говорить спокойно и уверенно – она понимала, что теперь они с отцом, возможно, до самой смерти будут жить вдали друг от друга. – Всю свою жизнь ты старался уничтожить все, что не мог удержать под своим контролем. У тебя всегда имелось достаточно власти и влияния, чтобы шутя отбросить любую угрозу, но ты так и не смог сломить Кристофера, хотя и пытался это сделать. Мне стыдно за тебя, потому что единственное преступление, в котором он был виновен, – это любовь ко мне. Ты считал, что он никак не мог полюбить такую, как я, что здесь обязательно присутствует какой-то скрытый мотив. Тебе была невыносима даже мысль о том, что ты можешь чего-то лишиться. Кристофер представлял для тебя настоящую угрозу – он был блестящим стратегом, честолюбивым и удачливым, его работа уже снискала ему известность. Больше всего тебя пугало в нем полное пренебрежение условностями. Он ничего и никого не боялся, даже тебя.

Лорд Уэр не отвел взгляда. Глядя в его изможденное лицо, Александра поймала себя на мысли, что, пожалуй, впервые в жизни он ни разу не оборвал и не перебил ее. Он даже не сделал попытки уйти, гневно хлопнув дверью.

– Я люблю его, папа. В нем вся моя жизнь. Надеюсь, мое признание не приведет к тому, что всякая попытка участия «Ди энд Би» в проекте строительства туннеля окажется заранее обречена на провал, – саркастически заметила она. – Если бы благодаря твоему влиянию его компания снова оказалась в числе соискателей, это было бы только справедливо. – Александра махнула рукой в сторону лежащего на столе отчета. – Какое бы решение ты ни принял насчет Атлера, пусть это останется на твоей совести: но знай, я сделаю все возможное, чтобы продолжить расследование, которое начала. Да, это была я, не Кристофер. Я уволилась из музея. Я не хочу всю жизнь оставаться похороненной заживо под пылью прошлого и иметь дело с одними мертвецами. Я достойна большего. – Кажется, впервые Александра поняла Ричарда. – Я хочу жить, папа.

Она еще немного помедлила, стоя в дверях, пытаясь собраться с мыслями и не вполне понимая, что мешает ей открыть дверь и выйти из отцовского кабинета. Может быть, она ждала какого-то знака, намека, что отец все-таки любит ее, что он способен понять ее чувства; однако лорд Уэр отвернулся к окну и больше не смотрел на дочь. Александре была видна лишь его спина, прямая, словно в нее был вставлен металлический прут. Лорд Уэр снова стал самим собой.

– Прощай, папа. – Александра вышла из кабинета и направилась в холл, с каждым мгновением уходя все дальше от прежней жизни. Пройдя коридор, она устремилась к лестнице и, ускорив шаг, буквально слетела вниз по ступенькам, а затем, выбежав на улицу, огляделась, ища Кристофера; дыхание ее стало тяжелым, сердце бешено колотилось.

На улицах царило оживленное движение. Рядом с фермерскими телегами, гружеными овощами, двигались щегольские экипажи; прохожие спешили по своим делам. Было время прилива, и со стороны Темзы дул прохладный ветерок, неся с собой неповторимый запах реки. Где-то вдалеке работала бурильная машина. Вокруг простирался огромный мир, наполненный красками и звуками, и Александре захотелось ощутить себя его частью.

Завернув за угол, она подняла глаза к небу. В вышине сгущались пушистые кучевые облака. Под куполом небосвода парили чайки: раскинув крылья, они летели, послушно повинуясь движению воздушных потоков, и их белоснежные силуэты четко выделялись на ярко-голубом фоне неба.

Александра прошлась босиком по маленькому, огороженному со всех сторон газону, откуда ее вскоре прогнал полицейский. Тогда она села в переполненный омнибус – ей еще никогда не приходилось ездить в этой громыхающей колымаге. Экипаж неторопливо тащился по городу, петляя по улочкам и переулкам Лондона, в которых Александра никогда прежде не бывала. Элегантное красно-коричневое платье из китайского муслина изящно облегало ее фигуру, спадая вниз мягкими складками; щеки ее горели, но она не обращала на это ни малейшего внимания.