Чарльз тут же схватил веревку и попробовал, выдерживает ли она его вес.

— Держится крепко! — крикнул он.

Эсме повернулась к Давине, которая уже дошла до края выступа и теперь смотрела на крышу курительной комнаты.

— Он поднимется по веревке и спустит вас вниз, — сказала Эсме. — Потом спущусь я.

Лицо Давины окаменело.

— Нет! — твердо сказала она. — Нет. Я сама спущусь по веревке.

Эсме удивленно подняла бровь.

— Не думаю, что он согласится.

— Мне безразлично, согласится он или нет, — резко возразила Давина. — К тому же, откуда нам знать, выдержит ли веревка двоих?

Эсме пожала плечами.

— Может, вы и правы. Но хватит ли у вас сил?

— В детстве я лазила по веревкам, — ответила Давина и крикнула людям внизу: — Я собираюсь спуститься сама!

— Нет! — закричал лорд Шелфорд. — Я запрещаю!

В ответ Давина поймала веревку, свисающую с трубы, крепко сжала ее руками и стала съезжать вниз по крыше курительной комнаты. Добравшись до водосточного желоба, она остановилась и распласталась на черепице, чтобы передохнуть.

Действительно, в детстве ей приходилось лазить по веревкам... по веревкам, которые были привязаны к нижним веткам дерева, но рядом всегда стояла мать, готовая в любую секунду ее подхватить. Сейчас все было иначе. Оторвавшись от крыши, она качалась в воздухе, с ужасом чувствуя, что руки не выдерживают ее веса.

Ей вспомнился мешок муки, который она видела когда-то на мельнице. Вот так же он болтался на веревке и грузно бился о стену, когда его спускали из окна на телегу. Щеки у нее зарделись, когда она подумала, что сейчас на нее смотрит и лорд Дэлвертон. Неужели она выглядит как тот мешок муки? Наверняка еще хуже. Руки уже невыносимо болели, хотя она еще даже не начала спуск.

Сверху раздался голос Эсме:

— Возьмитесь одной рукой выше, другой ниже. Ступнями ухватитесь за веревку, так будет легче.

Давине стало стыдно, но она сделала так, как советовала Эсме, и сразу почувствовала себя увереннее. Перебирая руками, она медленно спускалась вниз. Время как будто остановилось. Кровь так сильно стучала в висках, что она почти не слышала ободряющие крики людей внизу.

Не один раз у нее возникала мысль бросить веревку и полететь вниз. Вдруг она опустится на землю как перышко? Все что угодно, лишь бы не эта невыносимая боль в руках! Еще немного и ее ладони просто оторвутся от запястий!

В изнеможении она остановилась, оторвала одну руку от веревки и вытерла лоб. Но второй руке, которая была пунцового цвета словно от ожога, не хватило сил, чтобы удержаться. С криком она сорвалась и полетела вниз, не представляя, на каком расстоянии от земли находится.

Сильные руки подхватили ее и прижали к могучей груди.

— Слава Богу, слава Богу, милая. Все позади, — зашептал голос ей в волосы.

Не успев открыть глаза и увидеть своего спасителя, она почувствовала, как ее вырвали другие руки. Теперь борода отца щекотала ее лицо, когда он осыпал ее поцелуями. За руку ее уже держала Регина, визжа от восторга.

— Я так счастлива, сестренка. Я так счастлива.

Давина высвободилась из горячих объятий отца.

Мысли путались у нее в голове.

— Папа, пожар... Как он начался?

Лорд Шелфорд тревожно нахмурился.

— Похоже, что... коридор в левом крыле был... залит маслом из лампы.

Давина побледнела.

— Это произошло случайно?

Лорд Шелфорд и герцог переглянулись.

— Нам это... неизвестно, дорогая.

— Но кто-то же поднес спичку! — закричала Давина. — Загореться случайно не могло!

— Тише, тише, дорогая, — пытался успокоить ее отец. — Какая разница? Ты же в безопасности, благодаря этой... цыганке.

Давина посмотрела вверх на крышу курительной комнаты. Эсме уже ловко спускалась по веревке. До земли она добирается сама, уныло отметила Давина.

Опуская взгляд, она случайно заметила лорда Дэлвертона. Он не сводил глаз с Эсме. Рядом с ним стоял Говард и тоже взволнованно наблюдал за спуском прекрасной цыганки.

Наконец Эсме спрыгнула на землю, и оба брата бросились к ней.

Давина впилась зубами в губу.

Неужели она ошиблась? Неужели ее жених так же очарован Эсме, как и лорд Дэлвертон?

Она бы еще об этом подумала, но ее отвлекли возбужденные крики людей вокруг.

— Смотрите! Смотрите, там на крыше! Видите?

Все подняли головы. Над охваченными огнем комнатами с одним из факелов, которыми освещалась дорога к Прайори-Парку, в неестественной позе замерла фигура мужчины. Его волосы были растрепанны, изодранная рубашка обгорела, и только зубы и глаза блестели на покрытом копотью лице. Его не сразу узнали. Потом по толпе волной пронесся удивленный ропот.

— Это Джед! Джед Баркер!

— Господи, Джед, спускайтесь вниз! — закричал лорд Шелфорд. — Вы погибнете!

Джед с ловкостью кошки побежал по коньку крыши и остановился прямо над толпой. Он смотрел вниз на ошеломленные лица.

— Ну что, нравится вам мое рукоделие? — истошно закричал он. — А вы-то держали Джеда за простачка!

— Что вы наделали? — закричал лорд Шелфорд. — И зачем? Зачем вам надо было сжигать мой дом?

— Зачем? Зачем? Потому что это не твой дом, Шелфорд. А мой. Мой по праву, мой по крови.

— Как он может быть вашим? — удивленно закричал лорд Шелфорд. — Я его честно купил у Фэлков.

— А нету у них права его продавать! — неистово завопил Джед. — Нету, пока Джед Баркер ходит по земле. Нету у них права! Этот дом мой! И если я не мог получить его по закону, я бы получил его через твою дочь, но на моем пути встал этот Дэлвертон. Так что теперь никто его не получит. И дочь твою, милашку, тоже никто не получит!

— А вот тут вы ошибаетесь, Джед Баркер! — загремел лорд Шелфорд. — Вам, вероятно, оттуда не видно, что она здесь, рядом со мной, в безопасности?

Джед, вытянув шею, посмотрел вниз. Узнав Давину, которая была бледна, но держалась невозмутимо, он взвыл, как раненая собака.

— Баркер, спускайся! — крикнул ему Чарльз. — Не будь дураком.

В ответ Джед швырнул в толпу горящий факел. Люди бросились в разные стороны.

— Малыш, милый мой, спустись вниз, — раздался слабый дрожащий голос.

Давина повернулась.

К объятому пламенем дому протягивала руку, похожую на когтистую лапу, старуха в плаще. Волосы у нее были белые, как пепел.

— Малыш, милый мой, спустись вниз, — повторила старуха. Она вздрогнула, когда Эсме подошла к ней и нежно обняла за плечи. Но ее испуганные глаза тут же снова обратились к крыше.

Толпа ахнула, когда прямо под Джедом из крыши вырвался столб пламени. Джед запрокинул голову и заревел как загнанный зверь.

Крыша под Джедом провалилась, и старуха дико вскрикнула. Из неистового адского пламени донесся яростный истошный вопль.

Глаза Давины затуманились, она покачнулась и упала.

Бушующий огонь, шум, безумный крик Джеда вмиг сменились неизъяснимой тишиной и темнотой.

— Наконец-то вы проснулись, мисс, — обрадовалась Джесс, всматриваясь в лицо Давины.

С трудом раскрыв глаза, Давина увидела Джесс, потом глянула вверх и увидела над собой ярко-красный балдахин с бахромой.

— Это... не моя кровать, Джесс. Где я?

— Вы в Ларк-Хаузе, мисс, — сказала Джесс, раздвигая полотнища. — Когда вы потеряли сознание, лорд Дэлвертон отнес вас в свою карету и приказал кучеру отвезти вас сюда.

— Лорд Д-дэлвертон?

— Да, мисс. Ваша сестра и леди Сара тоже здесь. И еще эта ужасная миссис Крауч. Ваш отец остался с мужчинами тушить пожар.

Давина бессильно упала на подушку, когда в память ее ворвались события прошлой ночи.

— Джед Баркер! Зачем он это сделал, Джесс?

— Я могу вам все рассказать. Сегодня утром приезжал герцог Бэдли с последними новостями. В доме только об этом и говорят.

Давина с трудом приподнялась с подушки.

— Тогда расскажи и мне, Джесс, — взмолилась она.

С важным видом Джесс придвинула к кровати стул и принялась излагать события в той последовательности, в которой услышала.

— Мужчины несколько часов пытались потушить пожар, но если бы не пошел сильный дождь, Прайори-Парк сгорел бы дотла. А так погибло только восточное крыло. Ну вот, старуху, которая неизвестно откуда появилась, допросили. Сначала никто не мог понять, что она бормочет, но постепенно разобрались.

Из ее слов выходило, что Джед, как ни странно, действительно имел право претендовать на Прайори-Парк, потому что, как выяснилось, он был незаконнорожденным сыном Эвелин Фэлк!

Давина изумленно ахнула.

— Старуха оказалась Мартой, горничной леди Фэлк. Именно она в тайне от всех приняла роды у леди Фэлк, когда ее муж и любовник были уже мертвы.

Их смерть помутила разум леди Фэлк. Она считала, что родственники ее покойного мужа могут убить ее ребенка, если узнают о его существовании. Поэтому она приказала Марте забрать дитя в лес.

— Марта скрывала его в лесу почти три года, — продолжала Джесс. — Три года в лесной глуши вдали от всех. Когда ее хозяйка утопилась (можете себе представить, какой это удар был для Марты), заботиться о них было уже некому. Только представьте эти зимы, — поежилась Джесс, — когда ветер воет в лесу, как стая волков. И все это время Марта оплакивала свою покойную хозяйку, которую любила всем сердцем. Каждую неделю она приносила свежие цветы на ее могилу, даже после того как все давно позабыли о том, что такая могила существует. Я думаю, что и сама Марта тогда слегка помешалась, — сказала Джесс. — Потому что сейчас в голове у нее так темно, что хоть свечи зажигай. Марта питалась ягодами и орехами, промышляла браконьерством, но она понимала, что мальчику нужно расти в большом доме, в таком, в каком жила его мать, в непогоду носить кожаную обувь и плащ. Поэтому однажды она привела его на территорию Ларк-Хауза и оставила одного. Она слышала, что хозяин поместья был добрым человеком. И оказалось, что так и есть, потому что он действительно поселил ребенка в доме, только не в своем. Марта иногда пробиралась к Ларк-Хаузу и смотрела, как живется мальчику, но никогда не разговаривала с ним и всегда пряталась, чтобы ее никто не заметил. Она тоже думала, что Фэлки захотели бы причинить ему вред, хотя из всего семейства в живых тогда оставался лишь старый дряхлый кузен, у которого не хватило бы сил поднять камертон, не то что оружие! Она считала, что мальчик до тех пор в безопасности, пока только ей будет известно, что он — сын леди Фэлк и что его отец — цыган!