Джулиана Грей - В объятиях принцессы

– Так, а что это у нас такое? Золотые часы?

– Нет.

Но он уже сильно дергал цепочку. У Луизы закружилась голова. Физиономия бандита расплывалась перед глазами. Она попыталась встать, но мужчина не позволил. Теперь он обшаривал карманы жилета. Боже мой! Он обнаружит…

– Чтоб я провалился! – воскликнул он.

– Отдай!

– Ты – маленький лжец. Хотел утаить это от старины Неда?

Луиза набрала в легкие воздуха.

– Помогите! – закричала она. – Кто-нибудь, помогите!

– Замолчи!

– Помогите! Грабят!

Нож снова оказался прижатым к ее горлу. Луиза в ужасе заметила, что вторая рука бандита поднялась и мясистый кулак размером с ее голову нацелился прямо ей в лицо.

Она изо всех сил старалась вывернуться.

– Нет!

Кулак начал опускаться.

Она закрыла глаза и повернула голову. На мгновение перед ее мысленным взором появилось лицо отца. Он смотрел на нее с грустью и неодобрением, как в детстве, когда она шалила.

Секундой позже тяжесть, навалившаяся на ее тело, исчезла, словно кто-то убрал с нее мешок зерна.

Завыла собака. Послышалось несколько глухих ударов.

Луиза не сразу сообразила, что больше никто не прижимает ее к земле. Она открыла глаза и попыталась сесть.

Грозный бандит беспомощно болтался в воздухе, поднятый могучей рукой лорда Сомертона, а кулак другой руки методично врезался то в челюсть, то в туловище вора.

– О боже, – пробормотала она.

Избиение прекратилось. Сомертон разжал руку, и бандит свалился на мостовую, словно мешок с мусором. Хотя вряд ли графу когда-нибудь приходилось выбрасывать мусор самому.

«Мешок» чуть пошевелился и глухо застонал.

Сомертон выпрямился и отряхнулся.

– Вам, юноша, повезло. Вы еще живы.

– Слава богу, – тихо проговорила Луиза и медленно встала, держась за забор. Все тело болело.

Сомертон повернулся к ней:

– Сегодня явно не ваш день. Вы целы?

Его голос был спокойным, пожалуй, даже ледяным. Она не видела его лица, не могла рассмотреть выражения. А ей очень хотелось знать, сочувствует он ей или злится или им владеют другие, неведомые ей эмоции. Его массивная темная фигура заслоняла тусклый свет единственного фонаря и казалась густой тенью. Другая тень, поменьше, грудой лежала у его ног.

– Я цел, – сказала она. Осторожно потрогав затылок, убедилась, что, хотя голова болит, крови нет. Уже хорошо.

Сомертон склонился над поверженным врагом.

– Военные трофеи, – сказал он и поднял часы и кольцо, которые бандит вытащил из ее карманов. – Похоже, вы сегодня не первая его жертва. Чертовски хорошее кольцо. Часы намного проще. Это ваши?

– Да. – Она протянула руку.

– Держите. Мой экипаж за углом. Через полчаса будем дома. Экономка позаботится о ваших ранах. Я вижу небольшой порез на шее, но крови больше нет. Она перевяжет, если надо. – Он расстегнул две верхние пуговицы на пальто и убрал кольцо во внутренний карман.

Слушая его уверенный и безразличный голос, Луиза начала успокаиваться. Она убрала часы с порванной цепочкой в карман жилета, подняла с мостовой пальто и отряхнула. Хорошо бы еще руки перестали дрожать.

Сомертон молча ждал. Сохраняя непроницаемое выражение лица, он наблюдал, как Луиза надела пальто, напялила на голову слегка пострадавшую в схватке шляпу. Словно она просто споткнулась и упала во время прогулки, а не пострадала в столкновении с уличным грабителем. Как будто ничего необычного не произошло.

Впрочем, для Сомертона, возможно, так оно и было.

– Вы можете идти? – осведомился он. На грабителя он даже не взглянул. Тот лежал на мостовой, периодически испуская жалобные стоны. Граф не стал дожидаться ответа Луизы. Лишь только вопрос слетел с его губ, он повернулся и быстро зашагал по улице.

Луиза от возмущения покраснела. Двигаясь мелкими перебежками, она догнала графа и выпалила:

– Если я могу ходить, то вовсе не благодаря вам.

– Прошу прощения? А мне казалось, что я только что спас вам жизнь, юноша.

– Это самое меньшее, что вы могли сделать, после того как устроили столь глупый фарс.

Они свернули с Понсонби-плейс на Каустон-стрит. Впереди на обочине стоял экипаж.

– Приношу свои извинения за простоту экипажа. Карета с гербом весьма неудобна для подобных развлечений.

– Значит, это было развлечение?

– Ну, тише, тише. Все хорошо, что хорошо кончается. – Граф подошел к экипажу и постучал в дверцу. Дремавший кучер подскочил, успел поймать слетевшую с головы шапку и спрыгнул, чтобы открыть дверь. – После вас, – без намека на улыбку заявил Сомертон.

Несколько мгновений Луиза раздумывала, не послать ли его к черту. Она и сама доберется до дома.

– Ради бога, Маркем, – поморщился граф. – Не будьте бабой. – Сомертон достал из кармана перчатки – очевидно, он снял их перед схваткой – и натянул на руки.

Луиза одарила его самым высокомерным взглядом, на какой была способна, и залезла в экипаж.

Граф поднялся за ней. Карета дернулась и жалобно заскрипела под тяжестью его веса. Дверца захлопнулась. Раздался свист кнута и голос кучера. Лошадь медленно тронулась с места и шагом потащила экипаж с пригорка.

– Я вижу, вы не собираетесь извиниться, – не выдержала Луиза.

– Извиниться? – В голосе графа прозвучало искреннее недоумение. – За что?

– За то, что из-за вас меня едва не убили.

– Вам не грозила опасность.

– Тем не менее у меня весь воротник в крови, адски болит голова и на теле множество ссадин.

– Пустяки. – Граф величественно сложил руки на груди.

– Возможно, для вас это пустяки, но я отказываюсь мириться с таким варварским обращением.

На некоторое время воцарилось молчание. Было слышно только ритмичное постукивание колес. Луиза думала о своем кольце, лежащем в жилетном кармане Сомертона.

Как, черт возьми, его вернуть?

– Могу заверить, у меня на службе с вами ничего больше не случится.

– Как вы можете это обещать?

– Даю вам слово.

Луиза не смогла придумать достойного ответа на это заверение, произнесенное низким торжественным голосом. С абсолютной убежденностью. Они сидели рядом. Ее нога были прижата к его ножище, как тонкий побег к стволу дерева. От него исходило тепло, наполнявшее ее энергией.

Кольцо ее отца. Государственный перстень, передававшийся от одного принца Хольштайн-Швайнвальд-Хунхофа другому, как символ верности своему народу. Она носила его на теле как талисман. Ну и дура! Принцесса Хольштайна не удосужилась подумать об опасностях, подстерегающих прохожих на ночных лондонских улицах.

Луиза посмотрела в окно. Пимлико остался позади. Они въехали в Белгравию. Еще пара минут, и экипаж подъедет к городскому дому лорда Сомертона, роскошному и безопасному. Характерная черта Лондона – близкое соседство богатства и нищеты. Они всегда рядом. От одного до другого всего лишь шаг.

Она должна получить перстень, пока Сомертон не рассмотрел его как следует. Граф не сможет не узнать герб Хольштайна.

Луиза глубоко вздохнула. «Сохраняй спокойствие, – сказала она себе. – Дождись удачного случая. Эмоции – плохой помощник».

Позади остался вокзал Виктория. Движение стало интенсивнее. Вокруг сновали большие и маленькие экипажи, коляски и омнибусы. Кучер завернул за угол, и неожиданно все вокруг стало спокойным, красивым и величественным. Ярко светили фонари. Это был другой мир, другое время.

– Значит ли это, что вы намерены оставить меня на службе? – спросила она.

– Оставить? – удивился Сомертон. – Конечно.

– Но я же не прошел испытание.

– Боюсь, я не совсем понимаю.

– Испытание. Вы решили проверить мои способности. Я же не смог принести вам список балтийских судов.

Сомертон постучал в крышу. Открылся лючок в передней стенке экипажа.

– Остановите здесь. Дальше мы пойдем пешком.

– Хорошо, сэр.

Экипаж съехал на обочину и остановился. Может быть, попробовать споткнуться, упасть на него, выходя их экипажа, и тайком вытащить кольцо?

Но его пальто застегнуто на все пуговицы, и сюртук под ним тоже. Да и у нее нет никакого опыта карманных краж.

Сомертон полез во внутренний карман за деньгами. Через мгновение они будут на улице и войдут в дом. И она не увидит графа до утра.

Кучер взял деньги. Дверца открылась. Луиза собралась с духом:

– Так что, ваша милость? Вы намерены не придать значения моей неудаче?

Сомертон спрыгнул на мостовую и повернулся к ней:

– Мой друг, список балтийских судов не имеет никакого отношения к делу.

Луиза встала, подошла к дверце, сделала вид, что споткнулась, и вывалилась из экипажа, протянув руки к груди графа, чтобы схватиться за его одежду. Но его длинные руки подхватили ее и поставили на ноги. Она подняла глаза. Лицо Сомертона находилось лишь в нескольких дюймах от ее лица. В мертвенно-белом свете фонаря, закрепленного над дверцей, оно напоминало лицо призрака.

– Вы завоевали мое доверие, мистер Маркем, – сухо сообщил он. – Постарайтесь не обмануть его.

Городской дом графа Сомертона не был освещен, хотя вряд ли было больше половины девятого. Дверь открыл бледнолицый лакей, одетый в элегантную серую ливрею. Секундой позже появился дворецкий.

– Ее светлость дома? – нейтральным тоном спросил Сомертон.

– В данный момент она наверху – в детской, сэр. Могу я взять ваши пальто и шляпу?

– Нет. Пусть сейчас же подадут мой экипаж. Я уезжаю. – Он махнул рукой в сторону Луизы. – А миссис Плам пусть немедленно обработает царапину на шее мистера Маркема.

Дворецкий покосился на Луизу, и его глаза чуть-чуть расширились.

– Конечно, сэр.

Луиза вздернула подбородок:

– В этом нет никакой необходимости, мистер Джонсон. Я вполне могу сам о себе позаботиться. Дверь в сад уже заперта?

– Нет, мистер Маркем.

– Мне нужно погулять с Куинси. Пожалуйста, проследите, чтобы дверь не заперли до нашего возвращения.