Кэт Кларк - В ловушке

Итак, вчерашний день был отстойным. Сегодня получше, но не на много. Начнем с того, что у меня адски болели руки. Превратить свои кулаки в мясо, была не самой хорошей мыслью, и единственное, что я могу сделать, чтобы убить время — это ПИСАТЬ. Глупая корова.

Прежде, чем я вернусь к Трагической Истории Грейс Карлайл Предположительно Последней Ночи на Земле, я подумала, что будет неплохой мыслью описать свою комнату/тюрьму/всё равно как назови. Она и впрямь довольно симпатичная.

Моя комната/тюрьма/всё равно как назови — список из семи пунктов.

1. Она почти в два раза больше моей собственной спальни. Стены, потолок и пол, все белым бело. Пахнет свежей краской.

2. Ванная комната. Опять-таки белая. Туалет, раковина, душ. Два белых полотенца (которые Итан забирает каждый день и возвращает потом с альпийской свежестью). Под раковиной стоят всякие чистящие средства, он точно тронулся крышей, если думает, что я буду ими пользоваться. Наверняка девушка может один раз и схалтурить с уборкой без последствий?

3. Окно. Ах, окно — это одно из наименее любимых мною вещей. Заколочено (и конечно досками белого цвета). К моему величайшему сожалению, Итан очень хорошо справляется со своей задачей. Даже если я очень прижмусь к стене, всё равно смогу увидеть только крошечную полоску света в левом нижнем углу. Легко потеряться, где день, а где ночь, но я делаю всё что в моих силах, чтобы не запутаться.

4. Кровать. Опять же белая (сечете тему уже? Может у Итана типа некий пунктик или что-то вроде того? Чистота. Невинность. Непорочность. Извини, но ты не на ту девчонку напал). Две белых подушки, белое одеяло, белое пастельное белье.

5. Стол и стул (один белей другого). Стоят посередине комнаты. Когда садишься за стол, то оказываешься лицом к двери. Когда я очнулась в тот первый день, то бумага и ручки были уже на столе. Здесь сорок семь ручек. Фирмы BIC. Я на самом деле предпочла бы карандаши, но, полагаю, нищим выбирать не приходится. А если бы нищие могли выбирать, то конкретно этот нищий в моем лице выбрала бы стул поудобнее, а то на этот уже всю задницу себе отсидела. Короче, здесь есть еще три массивные (фирмы воджис?) стопки бумаги.

6. Свет. В комнате единственная голая лампочка, которая весит прямо над столом. Если уж быть до конца честной, то она как раз и завершает весть декор.

7. Дверь. Ну, в неё можно войти или выйти из комнаты, но я не особо-то много об этом знаю. В ней нет замочной скважины. Похоже, с другой стороны есть пара засовов. На вид она кажется довольно крепкой.

* * *

Время вздремнуть.

* * *

Только что проснулась. Сначала подумала, что я дома, в своей постели. Но потом, я словно получила удар под дых и спустилась с небес на грешную землю. Самое худшие ощущение на свете.

Незнание, что на самом деле происходит, действовует мне на нервы. Я, конечно, не имею в виду, что было бы лучше, если Итан вдруг начал со мной чего-нибудь такого вытворять, но, по крайней мере, я хотя бы имела представление чему сопротивляться. Я могла бы хоть попробовать и по сопротивляться какому-нибудь извращенцу. Но с Итаном я бороться не могу…

* * *

Итак, я села на соседние качели, рядом с этим парнем и сказала привет. А он так странно на меня посмотрел. Я еще раз сказала — привет. Он хрипло прошептал в ответ — привет, а потом откашлялся и снова поздоровался, но уже громче. Это напомнило мне о тех утрах, когда я накануне уделывалась в зюзю. Те, когда я околачиваюсь около телика, по которому шли какие-то детские передачки, в каком-то мутном пост-алкогольном ступоре, а потом звонит телефон и я понимаю, что совершенно разучилась говорить, потому как не произнесла ни слова в течение последних двенадцать часов или около того.

Я представилась и протянула руку, чтобы пожать его. Он посмотрел на неё с таким видом, будто не совсем представляет, что с ней делать, а как только я уже собралась убрать руку, он протянул свою и пожал её. Его руку была мягкой и сильной, а рукопожатие крепким. Ах, да, забыла упомянуть, что руки у Итана тоже безупречны. Как будто он офигенный пианист. Бог ты мой, в нем всё красиво, аж тошно.

Он представился и я очень удивилась. Как-то раз мама мне сказала, что, если бы я родилась мальчиком, то меня назвали бы Итаном. Я прежде никогда не встречала Итана.

Я поинтересовалась, не хочет ли он глотнуть моего джина. Он медленно покачал головой и странно посмотрел на меня, склонив голову набок, а выражение лица у него было такое насмешливое, которое будто говорило, — Ты уверена, что тебе следует это пить? — поскольку он не произнес его вслух, я не посчитала нужным обращать на это внимание. И сделала несколько больших глотков. Джин начал приобретать довольно приятный вкус.

Пока разговор протекал не очень-то гладко, но я не собиралась позволять ему отделаться от меня. Я спросила его, откуда он, вот тогда-то он и сказал "отсюда не далеко" (подозрительная фразочка для любого, кто действительно обращает внимание и заботятся, где кто тут "отсюда не далеко" живет или умирает). Короче, я начала нести всякую чушь ни о чём: о парке, о надоедливом парне из вино-водочного, о погоде (ага, о погоде — представляете себе?). Потом я переключилась на другую тему. Правильную, что ли. Она проходила где-то около той черты, где я забыла, что собиралась его спровадить. Я выпила еще, и скоро меня накрыло такое-знакомое-ощущение, будто слова стали непомерно большими для моего рта, и если я собираюсь еще что-нибудь сказать то, мне надо делать всё возможное, чтобы ВСЁ ЯСНО ИЗЛОЖИТЬ.

Кажется Итан не возражал против моей навязчивой болтовни. Порой он улыбался мне или задавал вопрос, который я сама хотела ему задать.

Если подумать, то он задавал много вопросов. Но всякий раз, когда я задавала ему свой, он очень аккуратно уклонялся от ответа, эдакий Мистер Неопределенность, или задавал мне тот же вопрос. В общем, изворачивался.

Но он меня совсем не насторожил. На самом деле это странно, но я чувствовала себя с ним в безопасности. Я точно не была счастлива. Ну я хочу сказать, что ко всему прочему, вела себя довольно высокомерно. Как вообще может быть счастлива девушка в такой-то ситуации? Только я чувствовала, что беседа с Итаном действительно правильный способ провести время, что у меня осталось. И у меня было такое чувство будто между нами есть какая-то связь. Бррр. На бумаге это выглядит еще более убого, чем это прозвучало у меня в голове.

Итак, мы переходим к Главному Событию, которое я помню на удивление очень хорошо. Время шло, джин в бутылке убывал, а моя голова соображала всё меньше. Я поняла, что мне хочется поцеловать Итана; меня не особо вдохновляла подобная мысль насчет Нэта, последний парень, который у меня был, чтобы заняться подобным времяпрепровождением. Но я знала, что в конце-концов это произойдет. Просто вопрос времени…

Мы несколько минут сидели в тишине (такой приятной, дружелюбной тишине, думала я), когда я вдруг резко придвинула свои качели ближе к его. Итан повернулся ко мне, так что наши лица оказались совсем близко. Он посмотрел на меня сквозь волосы которые упали ему на глаза. Я осторожно прикоснулась к его шраму и спросила, как он получил его. Он пожал плечами. И вот тогда я и поцеловала его. Мой поцелуй, казалось, застал его врасплох — не то чтобы я скрывала свои намерения. Его губы были теплыми и мягкими и приятными. Но он не ответил на мой поцелуй, уж это совершенно точно.

Я спросила его, что не так, а он пожал плечами. Опять.

— Не думаю, что это такая уж хорошая мысль. Прости.

Блин.

И я сделала то, что сделала бы любая уважающая себя девушка на моем месте, испытав подобное унижение: я начала плакать. Я выглядела жалкой. Ну, откуда мне было знать, что я пытаюсь развести парня, который планировал моё похищение?

Итан обнял меня и сказала что-то вроде — "шшш, не плачь". Я была в таком охрененном замешательстве и пьяна, и вероятнее всего начала вспоминать, что здесь-сегодня-ночью-я собираюсь-кое-чего-сделать-поэтому-мне-лучше-покончить-уже-со-всем-этим-если-с-тобой-всё-путем.

И в этот момент меня вырвало прямо ему на жилет.

* * *

Ладно, не очень-то много я могу рассказать о той ночи. После того, как меня стошнило, всё стало еще туманнее. Помню только, что Итан среагировал совсем не так, как я, если бы на меня вывернуло какого-нибудь случайного знакомого. Я извинялась, как больная на всю голову (думаю, что всё еще плакала в этот момент), когда он просто сорвал с себя свой жилет и бросил в урну за качелями. Он сказал, что-то вроде, — Пора идти, — и протянул мне руку. Должно быть я что-то мямлила типа того, что хочу остаться в парке, но чувствовала себя как побитая псина, поэтому я позволила ему оттащить меня от качелей и увести за собой. Я помню фургон. Я помню, как он наклонился, чтобы пристегнуть мой ремень безопасности. А потом…не особо много. Кажется, я помню, что мы направлялись в сторону моего дома. Черт побери, этот джин — идиотская идея купить его. Всё что я знаю, видимо я уснула. А проснулась уже здесь.

Никаких изменений. Всё по прежнему.

Весь день стоит темень.

Раздватричетырепятьшестьсемьвосемьдевять.

Ну, что готовы к продолжению банкета. Последние несколько дней были довольно паршивыми. Рассказать-то могу не особо много чего, в основном слонялась из угла в угол. Моя неспособность вырваться из этой клетушки, сводит меня с ума. Мне просто необходимо пространство. Или, по крайней мере, пусть это будет беговая дорожка. Итан уже поменял мне пастельное белье и заменил мою больничную робу на приемлемую одежду — теперь у меня две пары белой пижамы, на выбор. Наметился определенный прогресс.