— Какой он великодушный и благородный человек! — сухо заметил Хэмптон. — Он кажется мне образцом добродетели, но интересно, почему же тогда ты разорвала помолвку? Полагаю, что один из вас все-таки отказался от сделки, раз ты больше не носишь его кольцо.

Кетрин сжала кулаки. Как могла она позабыть, что он всегда был несносным человеком! Ее раздражал его ленивый и насмешливый голос. Ей хотелось ударить его, ударить сильно, так сильно, чтобы стерлась эта наглая ухмылка с его лица.

— Да, разорвала помолвку я, но это не твое дело! Я не собиралась портить ему жизнь, награждая женой с запятнанной репутацией. Я его достаточно уважаю, чтобы желать ему добра. Он заслуживает лучшего, чем пользоваться объедками с твоего стола! Твоего и других мужчин тоже!

— Заткнись! — мрачно сказал Хэмптон.

— Ага! Тебя задело за живое? Правда? — спросила она со злорадством. — Тебе не нравится, что я об этом напоминаю, да? Моим телом пользовались и другие! Ты был не единственным, кто обладал мною!

— Кетрин, ради Бога, пожалуйста…

— О, я знаю, твое мужское самолюбие уязвлено! — колко произнесла она. — Тебе ведь невыносима мысль, что до твоей собственности дотронулся еще кто-то, так ведь? Это сделало меня недостойной тебя, не так ли? Сделало низкой, общедоступной…

— Не мели чушь, Кетрин! Ты очень хорошо знаешь, что…

— Да, я знаю очень хорошо! Тебе нет нужды притворяться, что это не так, что ты все еще желаешь меня. Не принимай меня за идиотку! Неужели ты думаешь я не догадываюсь, что ты ухаживаешь за мной, изображая бешеную страсть ко мне только для того, чтобы я не выдала тебя? Так вот, не беспокойся и не старайся понапрасну, потому что я и без твоих ухаживаии не намереваюсь выдавать тебя. У меня нет никакого желания, чтобы и Нью-Йорк узнал о моем позоре.

Он остолбенело уставился на нее:

— Кетрин, ты полоумная? Неужели ты думаешь, что мое желание… притворное?

Кетрин в бешенстве поднялась со скамьи.

— Именно так я и думаю! Я не верю твоим глупостям насчет моей репутации! Это же смешно! Когда ты хотел меня, тебя ничто не могло остановить!

— О, Боже праведный! Ты мне, значит, даешь нагоняй за то, что я не похищаю тебя и не насилую снова? Ты ума сошла!

— Ах, так! Ну ладно, большое тебе спасибо! Да, лучше я буду сумасшедшей, чем таким низким и закоренелым подлецом, как ты! Ты — змея, и шпионаж самое что ни на есть подходящее для тебя занятие. И я еще тебе скажу: ты не стоишь мизинца такого человека, как лейтенант Перкинс. Ему наплевать на мое прошве! Он не бросил меня, потому что другой мужчина меня изнасиловал, как это сделал ты!

— Я тебя бросил? Кетрин, я просил тебя выйти за меня замуж! Разве же это «бросил»?

— О, да! Ты просил меня… потому что тебя заставил это сделать доктор Рэкингхэм! Но ты не хотел меня! Ты боялся до меня дотронуться! Потому что меня испортили! Потому что другие мужчины меня насиловали! Я была непригодна для тебя больше, не так ли? Я по глупости рассказала тебе обо всем, что случилось, и ты поспешил послать за доктором Рэкингхэмом, чтобы поскорей отослать меня прочь! И ты думаешь, я такая дура, что поверю в твою жгучую страсть ко мне теперь? Никогда в жизни! Поэтому не трать на меня своего времени! Уходи и выполняй свое задание! Я не выдам тебя ! Но только не подходи ко мне снова никогда больше! Я презираю тебя и надеюсь никогда снова не увидеть твоего лица!

Она стремительно повернулась и побежала к выходу. Мэттью осатанело глядел ей вслед. Он не мог вполне понять сказанное ею. Он встал и… тяжело опустился на скамью. Там, в Ливерпуле, она, оказывается, не хотела уходить от него! Он решил поступить против своего желания, но благородно по отношению к ней! Он отпустил ее, потому что понял, что любит ее. А она подумала, что он выкинул ее, потому что не хотел ее больше! И за это она теперь его презирала! Внезапно его разобрал смех: какие же они оба идиоты!

* * *

Двумя днями позже Мэттью сидел за своим столом в военно-морском штабе, задумчиво глядя в окно. Это был его последний день в военно-морском штабе. Скоро он будет либо убит, либо окажется у себя дома, на Юге. Вчера ему, наконец, удалось установить секретное пристанище нового броненосца северян, для уничтожения которого он и был заслан. Сегодня вечером он взорвет его и скроется… при том условии, конечно, что не будет убит. В любом случае, все будет кончено, Кетрин окажется для него недосягаема.

И ему невозможно было увидеть ее, чтобы объяснить ей весь этот свой маскарад с мундиром офицера вражеских ему сил и чтобы извиниться перед ней и убедить ее в своей любви. С одной стороны, это уже не

имело никакого значения, он не сомневался, что у нее не осталось никаких чувств к нему. Казалось, чтобы он ни делал, все оборачивалось так, что давало ей все больше оснований ненавидеть его. Но с другой стороны все это значило для него крайне много: он не мог умереть и позволить ей и дальше считать всю оставшуюся жизнь, что он не любил ее. Он хотел, чтобы, по крайней мере, она знала, что была в его жизни единственной женщиной, покорившей его сердце.

Однако прелестная мисс Девер упорно отказывалась его видеть. Каждый раз, когда он заходил, дворецкий объявлял ему, что ее нет дома. Он написал ей письмо, но она вернула его нераспечатанным. В отчаянии он подумывал вломиться в дом Ван дер Брайзов и поймать ее чтобы поговорить, но вовремя остановился: насильственое проникновение в дом видного и влиятельного джентльмена запросто могло привести его к paзоблачению. Он не мог поставить под удар судьбу своей многострадальной родины ради собственных сердечных дел.

— Капитан третьего ранга Форрест! — гулко прозвучал низкий бас.

Хэмптон от неожиданности вздрогнул. Он узнал голос майора Линдейла, ужасного зануды из Нантакета. Он безропотно повернулся, чтобы поприветствовать его… и внезапно покрылся ледяной испариной. Рядом с Линдейлом стоял лейтенант Перкинс.

— Майор Линдейл, — Меттью заставил свой голос прозвучать спокойно, вряд ли Кетрин выдала его своему бывшему жениху.

— Форрест, мне бы хотелось познакомить вас с тенантом Перкинсом. Лейтенант Перкинс, капитан третьего ранга Форрест. Лейтенант Перкинс из моего родного города, я случайно встретился с ним, когда шел сюда к вам, и подумал, почему бы мне не захватить его с собой, чтобы познакомить с вами.

— Лейтенант Перкинс, — Мэттью приветствовал его с чопорной снисходительностью старшего по званию офицера.

— Капитан третьего ранга, — отдал честь Перкинс, в его глазах не было ни тени признака того, что он узнал Хэмптона, одна лишь смертельная скука челе которому пришлось провести несколько минут с майором Линдейлом.

— Перкинс служит на блокадном корабле. Завтра он отплывает в Уилмингтон.

Хэмптон почувствовал сумасшедшее желание рассмеяться и сказать, что и он тоже как раз собирается это сделать. Перкинс продолжал смотреть на него, и Хэмптон заметил, как лоб лейтенанта озабоченно нахмурился.

— Простите меня, сэр, — сказал он, — но у меня такое чувство, что я вас уже встречал раньше.

«Да, однажды на верфях мистера Девера», — этот ответ не прозвучал вслух.

— Может, ваш корабль базировался когда-нибудь в Филадельфии? — хладнокровно спросил Хэмптон. — Нет, сэр. — Ну что ж, наверное, мы случайно где-нибудь встречались, — он пожал плечами, как бы показывая, что не стоит придавать значения подобным пустякам. — Был рад познакомиться с вами, лейтенант. Всего хорошего.

— Благодарю вас, сэр, — Перкинс отдал честь, поняв, его отпускают, и постарался побыстрей исчезнуть, он боялся надолго застрять с Линдейлом.

Перкинс зашел в ресторан, чтобы в последний раз перед отплытием поесть на берегу. Лицо Форреста постоянно всплывало в его памяти, не давая покоя: где же он его видел? Привяжется же такая чепуха, подумал он и выбросил все это из головы.

После обеда он прохаживался возле дома Ван дер Брайзов. Мистер Девер сообщил ему письмом о приезде Кетрин в Нью-Йорк и настоятельно просил его зайти к ней. Уильям не решался. Его не покидали мысли о ней, но он знал, что Кетрин была настроена серьезно и решительно, когда разрывала их помолвку. Он не желал навязывать ей свое общество против ее воли.

Однако он часто проходил мимо дома, где она остановилась, в надежде увидеть ее хотя бы мельком. Вот и сегодняшним вечером он приткнулся плечом к ограде, тоскливо уставившись на освещенные окна. В одном из них он смог разглядеть несколько мужчин в синих мундирах и блондинку, которую он часто видел выходившей из дома. Но он не видел Кетрин.

Он уперся головой в железные прутья ограды, еще теплые от дневного солнца. Ему вспомнился вкус ее губ в том последнем глубоком поцелуе, когда он уходил от нее вечером в день их помолвки. Он вспомнил ее улыбку, ее сладкий и щедрый рот, ее низкий голос в тот день, когда она водила его по кораблю, который строили пленнные. Тогда она сказала ему, что он может зайти к ней. Он стиснул зубы, чтобы сдержать поток горячих слез, готовых хлынуть. Может быть, ему удастся увидеть ее хотя бы раз перед отплытием, не для того, чтобы что-то потребовать от нее, но просто для того, чтобы предложить ей помощь и дружбу, если они ей когда-либо понадобятся.

И вдруг он вздрогнул. В тот день на корабле… он спустился вниз по трапу… в воздухе висела напряженность, позади Кетрин стоял охранник, а напротив нее… пленный с дерзким и самоуверенным лицом и холодными, как лед, глазами… капитан третьего ранга Форрест — капитан Хэмптон! О, Боже! Хэмптон был в Нью-Йорке, замаскировавшись под капитана третьего ранга федерального флота. Подумать только! Ведь он стоял меньше, чем в трех футах от своего заклятого врага!

Перкинс сорвался с места и побежал. Когда он добрался до штаба, то обнаружил, что все давно ушли. На секунду Перкинс задумался. Наверняка, он у себя в квартире! Перкинс направился в общежитие для холостых офицеров, но, оказалось, что капитан третьего ранга Форрест не проживает в общежитии. В условиях военного времени общежитие было переполнено, и вновь прибывшему офицеру места в нем не нашлось. Форрест снимал комнату в городе. Уильям узнал адрес и вскоре отыскал его жилье. Он постучал в дверь несколько раз, но без толку.