Кэндис Кэмп - Узы любви

К черту их всех! Проклятье всем, включая его самого, кто когда-либо насиловал, обижал ее и причинял ей боль. Что они с ней сделали? Ее накачали наркотиками? Почему она на грани безумия? Почему у нее странные, замедленные движения? Она едва была похожа на прежнюю Кетрин. Неужели, это случилось… ее упрямый и непокорный дух оказался сломлен? У Мэттью возникло чувство, словно его сердце кто-то сжал железной рукой и выдавил из него всю радость, все ощущения, все счастье, пока не осталась одна холодная пустота.

Он поднялся на борт «Сюзан Харпер» и вошел в свою каюту, где осторожно положил ее на кровать. Тихонько стащив с нее простыню, он едва не воскликнул от ужаса при виде бесчисленного числа коротких алых шрамов, разбросанных по всему ее телу, и обилия синяков, оставленных жадными и похотливыми руками.

Стараясь не разбудить ее, он отвернул одеяла и уложил ее на чистую простыню. Затем он сам устало присел на край кровати, охватив свою голову руками. Милостивый боже, она никогда не простит его! И он себя сам не простит.

Медленно и печально он стянул с ног сапоги, затем встал и снял с себя одежду. Он заполз в постель под одеяло рядом с Кетрин и привлек ее к своей груди, держа в своих объятиях, словно в колыбели. Наконец и его сморил сон.

Прошло много времени, прежде чем Кетрин проснулась. На секунду ей подумалось, что она все еще спит — лежит в объятиях Мэттью, прижавшись щекой к его обнаженной груди и слушая медленный и ровный ритм его дыхания, не совпадающий с ритмом покачивания корабля. Но постепенно ее разум, все еще несколько туманный, удостоверился, что это не сон, а явь.

— Мэттью, — прошептала она. — Мэттью…

Как она сюда попала? Почему так трудно связать воедино мысли? Слава Богу, хоть зрение восстановилось и не искажает мир.

— М, — забурчал он во сне.

— Мэттью, проснись! Мне страшно!

Его глаза открылись.

— Кетрин! Что с тобой?

— О, Мэттью! — она прижалась к нему сильнее. — Где мы?

— На моем корабле, любовь моя.

— Правда? Так значит мы в безопасности?

— Еще бы! Мы на моем корабле, в моей каюте, дверь заперта, и на всем корабле только мои люди. Никто больше не причинит тебе боли, — он разговаривал с ней мягко, как с ребенком, и его руки еще надежнее сжали ее тело, как бы отодвигая все ее опасения.

— О, Мэттью! — по ее лицу вдруг потекли слезы. — Она сказала, что ты никогда не придешь, что ты не сможешь меня найти.

— Но ты ведь знала, что я приду, не так ли?

— Я думала так, я верила, но… я боялась, что ты не отыщешь меня.

— Я всегда найду тебя, Кетти, где бы ты не были. Я везде тебя отыщу, любимая моя. Моя любимая Кетти. Больше я никому не позволю обидеть тебя, — он нежно целовал ее волосы, шепча: — Я люблю тебя.

— Мэттью, ты никогда мне не рассказывал…

— О чем, любовь моя?

— О том, что он проделал со мной.

— Кто?

— Поль. Охранник. Он…

— Что? — голос Мэттью заледенел.

— О, я не могу… я не могу рассказать. Это так ужасно… о, Мэттью!

Слезы заструились ручьем по ее лицу, и она зарыдала. Но понемножку, вперемешку с рыданиями, вместе сo вздохами и слезами из Кетрин вылилась наружу вся история ее злоключений, иногда настолько путаная, что Мэттью с трудом понимал. Но все-таки ему удалось из неразборчивых слов составить ту ужасающую картину мучений и унижений, которые Кетрин пришлось вытерпеть от Поля, неизвестного барона и толпы клиентов заведения Перл.

Он успокаивал ее, гладил по волосам, нежно укачивал в своих объятиях, пока она, выплеснув наконец все свои чувства, не погрузилась в сон. Холодный гнев охватил его. Он лежал, уставившись в потолок невидящими глазами, его разум был раздираем на части страшными образами, что вставали перед ним со слов Кетрин. Его ненависть пылала огнем, и огонь этот был и ледяным, и палящим.

Он заставит их заплатить за все ее страдания, хотя они, к сожалению, даже смертью не смогут сполна искупить свою вину. Он лежал, и в нем зрела холодная, ясная цель. Высвободившись осторожно из рук Кетрин, он встал потихонечку с постели. Быстро одевшись, он вышел из каюты.

Снова он отыскал девушку, работавшую в винном погребке. Увидев его бледное и решительное лицо, она произнесла с сочувствием:

— Так ты не нашел свою женщину в заведении Перл?

— Я нашел ее, и я благодарен тебе за помощь. Но теперь скажи мне, где я могу найти вышибалу по имени Поль?

Она нахмурилась.

— Я не знаю, ведь дом Перл сгорел этим утром, — глаза девушки сверкнули. — Он иногда спит с Мэгги из «Белого Зайца». Может быть, она скажет. Он мог перейтив «Белый Заяц» раз заведения Перл больше нет.

— Спасибо! — Мэттью засунул банкноту в глубокий вырез платья девушки между ее пышными грудями. — Ты ангел!

Девушка улыбнулась:

— А ты отличный парень! Твоей девушке просто повезло.

— Сомневаюсь, что она тоже так считает, — сказал он. — Но все равно, спасибо тебе.

— Хорошо, — проговорила девушка. — Если тебе когда-либо еще понадобится какая помощь или же чтобы кто-то тебя выслушал…

Он засмеялся и подмигнул ей:

— Я вспомню про тебя!

Как легко у него выходило очаровывать других женщин! Однажды одна из его любовниц сказала ему, что его очарование столь велико, что он способен так подольститься к янки, что тот отдаст ему последний доллар, и это наивысший комплимент! Почему же Кетрин, единственную женщину, которая для него что-то значила, не пленяло его очарование? Оттого ли было это, что она значила для него слишком много? Или потому, что он хотел ее слишком сильно и был эгоистично слеп к ее желаниям и брал ее, не спрашивая позволения? О боже, если бы он не так спешил и потрудился бы поухаживать за ней! Если бы только он не был так самоуверен!

В «Белом Зайце» содержатель таверны сообщил ему, что Мэгги с утра не появлялась на работе, и дал ему ее адрес. Мэттью остановился в мрачном и неуютном коридоре перед дверью ее квартиры и вытащил пистолет. Возможно, она не пришла на работу, потому что к ней неожиданно зашел Поль. Он громко и отрывисто постучал в дверь и вслушался в раздавшиеся за дверью звуки. Там был не один человек! Дверь приоткрылась, и девушка подозрительно выглянула в коридор.

— Привет! — бодро произнес Хэмптон. — Мне сказали, здесь я могу найти Поля.

— Зачем он тебе потребовался?

— Хочу, чтобы он немного поработал на меня. Могу я его видеть?

— Может быть, — несколько расслабилась девушка, и Мэттью, воспользовавшись этим, всем своим весом надавил на дверь и вломился в комнату, протолкнув в нее и девушку.

С постели спрыгнул полуголый мужчина. Это был тот самый вышибала, которого Хэмптон первым встретил у Перл.

— Ты! — воскликнул мужчина. — Что еще тебе нужно?

Хэмптон угрожающе двинулся к нему.

— Поль, я полагаю? — на его губах застыла бескровная улыбка.

— Да, ну и что с того? — сказал верзила с показной бравадой. — Думаешь, что сможешь справиться со мной без своей армии?

— От тебя мне нужно только имя.

— Не надейся!

— В самом деле? — губы Хэмптона искривилась в презрительной усмешке.

— Проклятье! Мне бы хотелось встретиться с тобой, когда за спиной ты не прятал бы револьвер!

— Ну что ж, у тебя еще будет шанс. Видишь ли, я намереваюсь искромсать тебя ножом.

Нарочито медленно он вытащил из ножен длинный и сверкающий матросский нож и вложил пистолет в кобуру. Поль перевел дыхание и отступил, заметив смертельный блеск в серых глазах капитана. С кошачьей ловкостью и грацией Хэмптон двигался к нему, расставив руки и полусогнувшись в позе, обычной для схватки на ножах.

— У меня нет ножа, — взвыл Поль, вспотев и попятившись.

— Это правда. Но по крайней мере, ты не привязан, как это сделал ты с девушкой, чтобы овладеть ею.

— Она убежала! Мне пришлось привязать ее… Это Перл, она приказала мне…

Внезапно Мэттью сделал выпад и тут же отступил назад, отхватив ножом крупный кусок мяса от руки верзилы. Из раны захлестала темная кровь, и девушка в страхе судорожно всхлипнула.

— Скажи ему, что он хочет, Поль, — принялась она умолять.

— Заткнись, Мэг!

— Кетрин рассказала мне обо всем, что ты с ней проделал.

— Некоторым девушкам это нравится, — попытался оправдаться Поль.

— А если им это не нравится, то ты все равно проделываешь это.

Поль бросился на него, но Мэттью отпрянув в сторону, располосовал ему спину. Еще несколько минут Поль метался по комнате, ломая мебель и стараясь уклониться от ножа, пока не остановился обессиленный, покрытый потом и кровью от сотен колотых ран и порезов. Мэттью с ножом в руке стоял к нему лицом, и оно было холодно, как смерть.

— О боже, чье имя тебе нужно? — порывисто дыша спросил Поль, в его глазах метались боль и страх.

— Ее избивал один маньяк, барон. Она не знает его имени. Скажи мне его ты.

Я тоже не знаю, как его зовут, — сказал Поль, и Мэттью снова полоснул его ножом, на этот раз по груди. Кровь хлынула ручьем, и Мэгги зашлась в истерике, заорав верзиле, чтобы он назвал имя.

— Я не знаю, клянусь богом, не знаю. Перл не говорила нам имена высокопоставленных шишек. Она не хотела, чтобы мы отпугнули клиентов, принявшись шантажировать их, вымогая деньги. Клянусь! Она никогда не называла барона иначе как «Его Светлость». Но Перл знает, она может сказать!

— Где Перл?

— В отеле «Кресент».

— Если ты врешь…

— Это правда, клянусь!

— Ну тогда, чтоб ты знал, я дам тебе больше, чем ты заслуживаешь, — быструю смерть! — рука Мэттью сделала молниеносное движение, и нож вылетел из его руки.

Верзила упал с ножом в сердце. Мэгги выпятила глаза, онемев от ужаса, а Мэттью тем временем вынул нож и, вытерев с него кровь, аккуратно вложил в ножны. Он повернулся к девушке, и та в испуге отпрянула от него.

— Разреши посоветовать тебе выбросить мертвое тело на улицу и забыть, что ты когда-либо видела меня. Я достаточно ясно выразился? Ты меня поняла?