Не сдавайся, сурово говорила она себе, не позволяй ему уничтожить свое самоуважение. Ведь это то, чего он добивается — заставить тебя почувствовать свой позор, унижение, никчемность, все для того, чтобы ты сдалась. Ты должна противостоять ему. Но как ему противостоять?!

* * *

К ленчу Хэмптон не пришел. Пелджо объяснил, что он занят преследованием корабля и не может спуститься для ленча. Кетрин взглянула на него с изумлением: она так погрузилась в собственные тревоги и заботы, что забыла о существовании внешнего мира. О Боже, еще существовала надежда, что военные корабли северян найдут их, или же тот корабль, на который Хэмптон нападет, нанесет ему поражение и тем самым высвободит ее из его лап. Поспешно она проглотила ленч, схватила плащ и ринулась на палубу.

У борта стоял доктор Рэкингхэм.

— О, мисс Девер, как приятно, — сказал он, оборачиваясь к ней. — Полагаю, наш капитан гонится вон за тем судном.

Кетрин вгляделась.

— Что это за судно, вы знаете?

— Не имею ни малейшего представления. Даже если бы я и увидел его близко, все равно не смог бы определить. Я из тех, кто часто парусный корабль называет пароходом.

Кетрин улыбнулась. «Сюзан Харпер» грациозно летела по волнам, сближаясь с кораблем. Кетрин пришлось признать, что не зря Хэмптон имел репутацию отличного капитана и морского волка. Вскоре она смогла различить, что они нагоняли грузное торговое судно, тяжело переваливавшееся по волнам. Сердце у нее опустилось.

— Это всего лишь «купец», — произнесла она с огорчением. — Мы его легко поймаем. Его скорость куда меньше, и к тому же он перегружен. Сомневаюсь также, что они станут сопротивляться.

Кетрин была права. Они догнали беззащитный корабль довольно скоро и выполнили красивый поворот, словно для бортового залпа. Хэмптон блефует, подумала она, пытается нагнать страх на капитана атакуемого судна. Настоящие пушки на «Сюзан Харпер» дали предупредительный залп перед носом «купца», и затем ему было предложено сдаться. Капитан «купца» отказался, стараясь сохранить лицо, но Хэмптон приказал открыть люки, и взору противника предстал аккуратный ряд фальшивых пушек. Последовала немедленная капитуляция. Кетрин вздохнула.

Представление было интересным, но она по-прежнему находилась в плену.

Она равнодушно наблюдала за перегрузкой продовольствия и медикаментов с захваченного корабля.

Когда день подходил к концу, пленников стали перевозить с клипера на «купца». К доктору и Кетрин подошел Хэмптон.

— Добрый день, доктор, мэм.

— Добрый день, капитан, — ответил доктор, а Кетрин не ответила на приветствие.

— Доктор Рэкингхэм, у меня слишком мало места и продовольствия для пленных, поэтому я пересаживаю их на тот корабль. Через пару дней они наверняка доберутся до Штатов. Вы, разумеется, свободны отправиться вместе с ними, хотя, боюсь, что вашу сумку с медикаментами придется оставить здесь.

— Мои лекарства! Но что я буду делать, если возникнет экстренная необходимость в моей помощи, а у меня не будет с собою ничего?

— Не знаю. Мне очень жаль, но надеюсь, этого не произойдет. Вам должно быть известно, больше всего Юг нуждается в медикаментах. Я вынужден хвататься за любую возможность пополнить запас лекарств. Вы, конечно, можете остаться, если вас привлекает путешествие в Лондон. Всегда приятно располагать на всякий случай доктором на борту.

— А как насчет мисс Девер? Она тоже свободна покинуть этот корабль?

— Мисс Девер? — его глаза безразлично оглядели ее с головы до ног, словно она была лошадью или предметом обстановки на аукционе. — Нет, мисс Девер останется здесь.

— Но, капитан, подумайте, ведь вы не можете заставлять хорошо воспитанную леди…

— Хорошо воспитанную? — переспросил Хэмптон, и его лицо повеселело. — Я бы не назвал мисс Девер хорошо воспитанной леди.

— В самом деле, капитан! — задохнулся от негодования Рэкингхэм.

Кетрин бросила в сторону Хэмптона уничтожающий взгляд.

— Доктор, эта девушка останется здесь. Она, скажем так, военный трофей и принадлежит мне, и я намереваюсь удерживать ее, пока она доставляет мне удовольствие. Не будем больше возвращаться к этому разговору.

Доктор безмолвно в ужасе уставился на него. Кетрин вспыхнула яростью, страстно желая расцарапать ногтями его ухмыляющееся лицо.

— В таком случае я принужден остаться здесь тоже, — вымолвил, наконец, доктор. — Я не могу покинуть мисс Девер в беде.

— Очень благородно, — пробормотал мятежник.

— Я вполне смогу сама позаботиться о себе, доктор! — сказала Кетрин. — Вы можете перейти на тот корабль.

Хэмптон рассмеялся при виде горестного выражения на лице доктора.

— Я уверен, что так оно и есть, моя крошка, — сказал Хэмптон.

Лениво он окружил ее руку кольцом из большого и среднего пальцев и легонько провел им по ее руке до запястья и назад. Казалось, разряд пробежал по ее руке, и она отдернула ее прочь, с ненавистью посмотрела на него и вихрем унеслась в свою каюту. Глаза Хэмптона следили за ее удаляющейся фигуркой. Затем он выпрямился и посмотрел на своего пожилого собеседника.

— Ну что ж, значит, вы решили остаться?

— Если вы настаиваете на том, чтобы держать в плену эту девушку, то да, остаюсь.

— Отлично! Доктор, вы самый желанный гость на борту этого корабля. Однако один маленький совет: не думайте, что этой девушке нужен защитник, она права, она довольно неплохо может постоять за себя сама. Я не думаю, что она будет приветствовать какое-либо вмешательство с вашей стороны от ее имени. А я могу со своей стороны обещать вам, что и вовсе не потерплю этого. Теперь же прошу извинить меня.

Он кивнул и, резко повернувшись, ушел, оставив доктора, потерявшего дар речи, ошарашено смотреть ему вслед.

* * *

После того как «Сюзан Харпер» отвалила от торгового судна, и Хэмптон удостоверился, что все в должном порядке, он удалился в каюту, чтобы привести себя в порядок перед обедом. Кетрин, начиная с его прихода и вплоть до конца обеда, была нема, как рыба. Капитан после нескольких неудачных попыток завести беседу отказался от этой затеи и тоже не говорил ничего, пока не закончил обед и не сделал ежедневной записи в судовом журнале. Затем он вернулся к ней и сказал:

— Ну что, моя дорогая, мы опять будем устраивать сраженье сегодня вечером?

— Нет! — холодно ответила Кетрин. — Мое отвращение к вам, очевидно, ничего не значит для вас. Вы гораздо сильнее меня, и мне не на что надеяться. Каждый раз я буду побеждена. Боль же от этого испытываю только я. Поэтому сегодня я не намереваюсь сопротивляться вам.

— Хорошая девочка, — сказал он, ободренный своей победой. — В тебе начинает проявляться здравый смысл.

Он помолчал, прежде чем сказать:

— Кетрин, прости меня за то, что я так плохо обошелся с тобой прошлой ночью. У меня чертовски вспыльчивый нрав. Но его легко утихомирить. Если бы ты хоть немножко пустила бы в ход свое очарование, ты легко смогла бы охладить мой гнев.

— О, капитан Хэмптон, вы такой чудесный, большой и сильный мужчина! Пожалуйста, не обижайте меня, малютку, — насмешливо проговорила Кетрин, изобразив на лице глупую и заискивающую улыбку. — Я не принадлежу к тем, кто льстит, заискивает и унижается перед таким, как вы, чтобы заставить их вести себя, как подобает человеку.

— Вы хорошо выучили историю, мэм, но думаю, что уроки женственности не пошли вам впрок, — сказал он спокойно.

— А разве женщина не должна стараться защитить свою честь от сумасброда? — с невинным видом вымолвила Кетрин.

— К дьяволу все это, женщина, ты моя и ты будешь меня слушаться! Я мужчина, и мужчина властвует над женщиной. Я твой правитель.

— Никакой мужчина не будет управлять мной, если я этого ему не позволю.

— В самом деле? Ты позволяла мне использовать тебя как дешевую проститутку прошлой ночью?

— Ах ты, грязное чудовище!

— Вероятно, твои знакомые мужчины были трусливыми зайцами, они, наверное, никогда не осмеливались перечить тебе. Но я слеплен из другого теста. Ты будешь делать все, что я тебе прикажу.

— Да, буду, — яростно прошипела Кетрин, и ее глаза сузились от злости.

Она напомнила ему дикую кошку из джунглей, и в нем поднялась волна какого-то первобытного инстинкта и желания приручить ее, завоевать ее, сделать так, чтобы она сама просила взять ее, покорить ее.

— Да, я сделаю все, что вы прикажите мне, — говорила Кетрин. — Да, чтобы вы ни приказали мне, я сделаю, потому что все равно вы заставите меня силой это сделать, если я откажусь. Да, я ваша раба телом, как вы того требуете, но в душе и разумом я никогда вам не сдамся. Я не буду драться с вами, это бесполезно, но я не буду и отвечать на ваши ласки. Я никогда не буду покорной, нежной, страстной. Во мне вы найдете только смертельный холод, а не желанного партнера по постели.

— Этому я охотно верю, — огрызнулся Хэмптон, — поскольку сейчас ты совсем, как снежная королева. Кетрин, неужели ты думаешь, что я стал бы возиться с тобой, если бы поблизости были настоящие женщины? Но мне придется совокупляться с айсбергом! Раз уж ты оказалась единственной женщиной поблизости от меня, я вынужден довольствоваться тобой.

— Я презираю вас! Помните, что каждый раз, когда вы касаетесь меня, вы вызываете во мне отвращение, что от вашего прикосновения у меня мурашки бегут по коже, — напустилась в праведном гневе на него Кетрин. — В своих мыслях я буду бросать вам вызов, сопротивляться вам, ненавидеть вас. И хотя я буду выполнять всякий ваш приказ, мы оба будем знать, что я это делаю лишь по принуждению, из-за того, что ваша грубая физическая сила превосходит мою.

Он ударил кулаком по столу.

— Ты испорченная маленькая сучка! За всю твою жизнь ты привыкла к тому, что все пляшут под твою дудку, начиная от твоего бесхребетного отца и кончая последним слугой. Ты насквозь пропитана чувством собственного превосходства: холодная, надменная, непогрешимая! Не сомневаюсь, что ты заставила бы своего бедного лейтенанта ходить по струнке! Но со мной это не пройдет! Потому что я намереваюсь перевоспитать тебя, дорогая девочка. Я приучу тебя к своей руке. Я буду обращаться с тобой так, как следовало с тобой обращаться давным-давно. Ты понимаешь, о чем я?