— Неужели во флоте Соединенных Штатов не осталось рыцарей? Рисковать жизнью молодой девушки из-за поимки какого-то мелкого злодея? — с насмешливым презрением он покачал головой, и в его серых глазах заплясало веселье. — Моя бабушка Соумс была права, она всегда говорила, что грубее меня только янки.

— Вы надоели мне своей бабушкой Соумс! — яростно проговорила Кетрин. — Неужели до вас не доходит, насколько жестче с вами обойдутся за то, что вы пытались держать меня заложницей?

— Не волнуйтесь по этому поводу, дорогая, — сказал он, и недобрая улыбка появилась на его лице. — Я вовсе не собираюсь держать вас заложницей.

— Тогда какого черта, объясните мне, вы взяли меня с собой?

Его улыбка стала еще шире, и он нежно провел рукой по тонким чертам ее лица.

— Ну… чтобы утешить себя, скоротать пустые часы плавания!

Не веря своим ушам, она в удивлении уставилась на него широко раскрытыми глазами:

— Вы что, всерьез? Вы взяли меня с собой, чтобы… чтобы…

— Угу! Чтобы заняться с вами любовью. Чтобы изнасиловать вас. Называйте это, как вам заблагорассудится, вы мое бесценное сокровище!

Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но Кетрин, извиваясь, отклонилась.

— Я не ваше сокровище! — со злостью прошипела она. — Вы порочный, грязный, отвратительный…

— Ради бога, от ваших комплиментов у меня может закружиться голова!

— Какой же вы низкий, подлый!.. Похитить женщину из ее дома, отнять ее у семьи и жениха и принудить подчиниться вашему грязному…

— Успокойтесь, право. Это вовсе не так плохо! Это даже может вам понравиться.

— Понравиться? Мне?! Да от одного вашего прикосновения мне дерет кожу.

— Однако, не всегда мои прикосновения казались нам такими уж неприятными!

— Как вы смеете упрекать меня! Я презираю вас и презираю себя за то, что позволила вам прикоснуться ко мне в тот день! Я сделала это лишь потому, что сердилась на Уильяма, потом мне стало ненавистно каждое мгновение, что я провела с вами!

— Это вам сейчас так кажется, — его голос звучал тихо, но за этой тишиной угадывалась стальная твердость.

Внезапно резким движением он схватил ее голову, словно зажав тисками, чтобы удержать ее лицо в неподвижности.

— Прошу извинить меня, что вызываю у вас неодолимое отвращение, но как бы там ни было, я все равно собираюсь вами обладать. Слишком долго у меня не было женщин. Не откажите мне в этом удовольствии! Я собираюсь держать вас при себе и взять вас там и тогда, где и когда я того пожелаю. Не тратьте понапрасну ваших слов, взывая к моим лучшим чувствам. У меня их нет.

Он притянул ее к себе и грубо поцеловал. Кетрин попыталась вырваться, но он железной хваткой удерживал ее. Его поцелуй был долгим и обстоятельным, словно он решил поставить печать своей безграничной власти над ней.

— Может, мне овладеть вами сейчас? — спросил он и, оглядев голые стены, добавил: — Боюсь, нам нельзя ждать, когда обставят дорогой мебелью мою каюту. Нас, думаю, вполне устроит пол, не так ли? — Хэмптон нагло улыбнулся в глаза Кетрин. — Но, к сожалению, придется обождать, моя малышка. Ваши друзья могут оказаться поблизости, и мне нужно быть на палубе для их встречи. Однако не отчаивайтесь! Вам долго не придется ждать.

Он встал лениво и небрежно и, шаркнув ногой перед ней в элегантном поклоне, вышел за дверь. Ей захотелось броситься вслед и в крике выплеснуть на него всю накопившуюся ненависть, но она сдержалась. Больше, чем когда-либо, ей нужно было сохранять хладнокровие. Теперь было просто отчаянно необходимо, чтобы военные корабли перехватили их как можно скорее. Если б ей удалось как-то удержать его на расстоянии до того момента! Нужно остановить или замедлить ход корабля, чтобы погоня успела ее спасти. А это можно сделать, только заманив его с палубы в каюту. Но в этом случае риск был очень для нее велик, если учесть недвусмысленные угрозы Хэмптона обесчестить ее, а на этот риск она не желала идти.

Возможно, она сможет закрыться в каюте! Она кинулась к двери, но в разочаровании опустила руки — замки не были еще врезаны в дверь. И мебели, которой она могла бы забаррикадировать дверь, тоже не было. Может, попытаться спрятаться? Но на корабле мало где можно спрятаться, ее найдут весьма скоро. Но она при этом выиграла бы хоть немного времени до подхода военных кораблей! Да, она спрячется, но в последнюю очередь. Пока что, решила она, правильнее всего будет подняться на палубу для разведки. Вряд ли он набросится и станет насиловать ее на глазах у матросов. Она оценит, насколько быстро они плывут и хорошо ли справляется с управлением корабля экипаж. Заодно она присмотрит, где спрячется позже. Она должна взять на заметку все, что можно будет обратить себе на пользу.

Почувствовав себя более решительно, теперь, когда перед ней стояла вполне определенная цель, Кетрин подняла с пола свою муфту, и как только она засунула в нее свои руки, то сразу же почувствовала маленький и увесистый пистолет. Из-за всех этих волнений и переживаний она о нем напрочь забыла.

— Хвала Господу за то, что он послал мне тебя, Уильям! — прошептала она, вытаскивая из кармашка муфты пистолет.

В нее вселились уверенность и мужество. Вот это и было ее последнее средство! Когда он попытается овладеть ею, она встретит его с оружием в руках. Без сомнения, он полагал, что имеет дело с глупым, слабым, склонным к обморокам созданием — женщиной! Ну что же, ему представится случай убедиться в обратном.

Конечно, убить его она не могла. Она никогда и никого не смогла бы убить. Но она вполне могла угрожать ему пистолетом, и если бы он продолжал настаивать на своем, ну что ж — она мрачно улыбнулась — она ранит его. Но сейчас она была так отчаянно зла на него, что ей хотелось задушить его или избить его кулаками, и кровожадная мысль о причинении ему телесных наказаний доставляла ей крайнее удовольствие.

Как же она его ненавидела! Он оскорблял ее, угрожал ей, обходился с ней по-хамски и — непревзойденная наглость! — похитил ее, чтобы изнасиловать. Ее репутация будет навсегда погублена, ей нельзя будет появиться в свете, ни Уильям и никто другой не женится на ней, обесчещенной девушке. Она засунула пистолет назад в потайной кармашек и с решительным видом покинула каюту.

Стараясь сохранять спокойствие, она стала прогуливаться по палубе. В каком бы направлении не устремлялся ее взгляд, нигде на горизонте не было видно ни единого корабля. Она принялась наблюдать за работой матросов. Оказалось, все они неплохие моряки, каждый из них занимался своим делом и быстро и четко выполнял команды. Капитан выжимал из судна всю скорость, на которую только оно было способно. Кетрин вздохнула с огорчением. Все они не были новичками-любителями, единственным непрофессионалом на борту была она сама. Как могла она надеяться перехитрить их? Одна против всех!

— Мисс Девер, — послышался вежливый голос за ее спиной. — Могу я провести вас по палубе?

Повернувшись, Кетрин увидела мичмана Фортнера.

— Ах, мистер Фортнер, как мило с вашей стороны! Но разве вы не заняты делами?

— Мичман, наверное, самый бесполезный человек на корабле, — с улыбкой ответил он. — Я всего лишь передаю чужие приказы и присматриваю за матросами, с чем вполне могу справиться, даже если вы возьмете меня под руку.

— Хорошенького же вы мнения о моих возможностях отвлекать на себя интерес мужчин! — рассмеялась Кетрин.

— О, мэм, я вовсе не это имел в виду! — молодой человек так разволновался, что вместе со словами у него изо рта полетели брызги, а лицо приняло цвет спелой вишни.

— Я же шучу! По правде говоря, я давно уже примирилась, что не принадлежу к тем женщинам, вслед за которыми мужчины поворачивают свои головы, — сказала она, явно забавляясь смущением Фортнера, и взяла его под руку.

— Однако моему капитану вы точно вскружили голову.

— Ах, вы об этом скоте! — фыркнула Кетрин.

— Нет, мэм, капитан Хэмптон — настоящий джентльмен.

— Может быть, он распрекрасный капитан, но никак не джентльмен! — с резкостью, граничащей с грубостью, выразилась Кетрин. — Если только в понятия южан о приличных манерах и хорошем воспитании не входят похищение женщин и насилие над ними.

Фортнер даже заморгал, ошарашенный подобной прямотой.

— Нет, нет, я совершенно уверен, что не таковы его намерения, — уклончиво пробормотал он.

— Он сам мне так сказал!

— Он не злой человек, я знаю, он питает к вам нежные чувства. Он часто говорит о вашей красоте. Все дело в том, что он просто околдован вами, и для него была невыносима мысль о разлуке.

— Пустая болтовня! — резко возразила Кетрин. — Я его вовсе не околдовала. Просто случилось так, что я оказалась единственной женщиной поблизости.

— О, нет, неправда! Наш капитан никогда не стал бы подвергать экипаж такому испытанию и риску, если бы его чувства не были так сильно задеты.

— Этот человек не думает ни о ком, кроме себя!

— Вы не правы, мэм. Хороший капитан всегда думает о своей команде, а он хороший капитан.

— Все так говорят. Однако он, должно быть, сошел с ума, предприняв этот побег. Наши боевые корабли отстают от вас не более чем на час, и вы должны понимать это! Военные корабли куда быстроходнее этой черепахи!

— Думаю, что больше, чем на час. Посмотрите на солнце. В каком направлении мы идем?

— На север.

— А в каком направлении мы должны были б плыть, как вы полагаете?

— На юг или на восток.

— Вот именно. Мы и плыли на юг, пока нас видно было из гавани. Сколько же пройдет времени, пока они поймут, что на самом деле мы выбрали другое направление? А тогда не начнут ли они поиски в восточном направлении? Или же, возможно, станут проверять разные бухты и заливы, посмотреть, не прячемся ли мы там? В запасе у нас куда больше часа!

— Пускай даже несколько часов, но все равно они найдут нас, и это случится довольно скоро, не может же эта лоханка перегнать их! — сказала она с презрением, по ее сердце тревожно трепетало: незначительная разница во времени для нее могла иметь огромное значение.