Я посмотрела:

– Очень красивый, – похвалила ее и потрепал по курчавым волосенкам.

Хлоя буквально засветилась от счастья и, отдав мне свой трофей, убежала шкодничать дальше.

– Мама? – всхлипнула в трубку Мария. – Она тебя так называет?

– Да, я ее мама, – твердо ответила ей, впервые со времён наших разговоров добавляя в голос того самого чувства собственности. Потому что не смотря ни на что, Хлоя - моя дочь и Энтони, и я любого за нее порву, даже если это будет женщина, которая ее родила.

В ответ ожидала, что Мария вновь зальется слезами, но она меня удивила:

– На днях я встречалась с юристом, – начала она, отчего я немедленно напряглись. – И написала дарственную на имя Хлои. Скоро вам пришлют все документы.

– Какую ещё дарственную? – не сразу поняла я.

– Где тетка дарит племяннице половину фермы, – отозвалась сестра Тони, а я слышала, как она стирает слезы с лица. – Мне не нужна эта земля, но ей… возможно Хлоя вырастет и полюбит ранчо. В любом случае, иметь недвижимость всегда приятнее, чем не иметь.

– Не знаю даже что сказать, – рассеянно пробормотала я, все еще не веря в подобную щедрость.

– Ничего не говори, – в трубке послышался детский плач и шуршание. – Джон проснулся, мне пора.

Мария повесила трубку, а я еще несколько мгновений переваривала услышанное. Все же люди иногда могут если не меняться, то переосмысливать свои поступки. Для Марии этот путь выходил очень сложным.

Она получила то, что хотела. Большой город, богатого мужа, деньги, но вот счастья похоже так и не появилось…

Когда вечером с полей вернулся Тони, и я пересказала ему этот разговор, он долго молчал, переваривал информацию, пока не произнес:

– Мне казалось я потерял сестру, но возможно не все так безнадежно.

После мы ужинали, мой муж пребывал в задумчивости, и я сердцем ощущала еще какую-то недосказанность.

Впрочем тайна раскрылась той же ночью, когда мы ложились спать. Я лежала у Тони на груди, а он, перебирая мои волосы, неожиданно произнес:

– Джесс хочет продать свое ранчо.

Я привстала на локтях и заглянула ему в глаза:

– Ты ее видел?

Просто после того, как шесть месяцев назад мы с Тони поженились, ветеринарша пропала из нашей жизни окончательно. Теперь она даже на осмотры скота не являлась. Не то, чтобы это стало проблемой, но пришлось искать нового специалиста.

А три месяца назад округу поразило неприятное известие, отец Джесс умер от старости, оставив дочь совсем одну.

– Да, она сегодня приезжала на поле. Мы разговаривали. Она все еще извиняется за тот случай с ФБР и свое поведение, а так же хочется продать ферму. Сказала, что теперь ее здесь не держит ничего. Хочет в большой город и на вырученные деньги открыть там ветеринарную клинику.

– А ты здесь причем? Пусть продает если решила.

Это было странно, но все же глубоко в душе мне был не очень приятен факт их общения с мужем. Пусть и такой мимолетный.

– Она предложила купить ранчо мне. С хорошей скидкой. Пусть и по знакомству, но это большие деньги, придется брать кредит, а я не хочу идти на такой серьезный шаг, не посоветовавшись с тобой.

Признаться, тут я растерялась. Я не настолько была сильна в экономических вопросах, чтобы мой совет был ценен для Энтони. И все же я видела, как горят его глаза: еще больше земли для посадок, еще больше урожая, новые пастбища. Но самое главное, я была уверена, что он справиться.

– Чтобы ты не решил, знай, я буду рядом и поддержу. Вместе мы точно всех победим!


Эпилог. Пять лет спустя

/Пять лет спустя. Энтони Хоуп/

Судьба иногда совершает непредсказуемые повороты.

Большую часть своей жизни я стремился к тому, чтобы не впахивать в большом городе, среди толстосумов и не прогибаться под “дядь с большими кошельками”. Мечтал работать на земле, создать семью и иметь тихую размеренную жизнь.

Так вот, иногда мечты сбываются совершенно иначе.

Аграрный холдинг “Хоуп энд корпорейтед” – появился на рынке три года назад, когда я понял, что с огромным участком земли, для роста и развития, я не могу быть просто фермером. Мне придется надеть галстук, костюм и сдать деловым “дядей”.

Рядом всегда была Элли и Хлоя. Они поддержали морально, а Ральф, муж сестры, которого временами я ненавидел, помог финансово, выкупив двадцать процентов акции и дав мне стартовый капитал.

Конечно было тяжело, особенно первый год. Работать приходилось и в офисе, и на поле, потому что сразу замену себе я не смог найти. Но у меня была самая лучшая мотивация вкалывать еще больше и старательнее – любимая Элли сказала, что беременна.

Дочка Сара стала еще одним ярким солнышком в моей жизни. Иногда я даже поражался, как не сгорел в лучах всех этих светил. Наверное потому что меня они не обжигали, а согревали.

Каждый день возвращаясь из Уичито домой, я знал что в родном доме тепло и уютно. Вот и сегодня, стоило остановить машину у крыльца и открыть дверцу, едва успел подхватить на руки Пусю, прежде чем тот испачкал лапами брюки.

Пес хоть и старел, но не терял прыти. Мелкий кобелюка даже умудрялся иногда сбегать на соседнюю ферму к Молтонам, и недавно Элли выслушала по телефону целую тираду от соседей о том, что их собака, которая в два раза больше по размеру Пуси, родила невообразимо жутких щенят с ОГРОМНЫМИ УШАМИ!

Потерпав Пусю по холке, я пошел к дому, и уже на пороге был атакован новым торнадо по имени Хло. Шестилетняя непоседа с визгом повисла на моем плече, так будто не видела целую вечность, хотя еще утром, перед уходом на работу, я успел сделать ей сэндвич с ореховым маслом, пока Элли возилась с младшенькой.

А вот и они, мои яркие лучики света.

Я обнял жену, поцеловал в лоб такую же как и она блондиночку Сару, и в очередной раз понял, какое же это счастье, когда доме тебя любят и ждут.

– Сегодня на ужин пришел Диего, – сообщила Элли, беря меня за руку и потянув в столовую. – Он очень соскучился по тебе.

Где-то внутри завозился червячок под именем совесть. Пожалуй, вот он самый главный минус работы в городе – если раньше я видел Диего каждый день, мог регулярно справляться о здоровье старика, то теперь наши встречи были редки и ограничивались вот такими вот ужинами.

Все же годы давали о себе знать и так же как и раньше Диего не мог работать и помогать на ферме. Теперь настало наше с Элли время ему помогать. Раз уж он заменил дедушку нашим детям, то мы с готовностью заменяли ему родных детей и внуков.

Ужин шел своим чередом, Диего как всегда рассказывал свежие сплетни из жизни окрестный ферм, попутно умудряясь смешить детей.

– Кстати, вы знали, что Джессика вышла замуж? – неожиданно спросил он.

Элли вскинула на него взгляд, я вот тоже удивился. Подругу детства я не видел, пожалуй, с того самого момента, как она подписала договор продажи земли и уехала в Сан-Франциско, обустраивать новую жизнь.

– Давно? – спросила моя жена.

– Месяца два назад. Она как и хотела открыла ветеринарную клинику, и вот умудрилась подцепить там какого-то богатого клиента с очень дорогой породистой кошкой.

Я невольно расхохотался.

– Откуда ты все это знаешь, старый сплетник?

– Так земля круглая, все обо всех все знают, – напустил тумана он, желая скрыть источник, хотя наверняка это кто-то из наемных работников, что достались мне вместе с фермой. Работу ведь терять никто не хотел, да и как новый хозяин земли я их полностью устроил. Диего же поспешно сменил тему: – Лучше расскажите, когда в этом году приедет Мария с мужем?

Температура за столом пусть и не сильно, но понизилась на несколько градусов. Ситуация с моей сестрой по итогу вышла странная, но… справедливая.

Нет, Ральф не развелся с ней, он как и прежде не знал правды о своей жене и МОЕЙ дочери, но Мария наказала сама себя, однажды отказавшись от собственного ребенка.

– В конце месяца, – ответила Элли за всех, а под столом тут же оживилась Хлоя, радостно завопив:

– Ура! Подарки! Я покажу Джону нового теленка. Спорим, он никогда не видел телят?

– А если повезет, еще и торнадо покажешь. Но издалека, – пошутила Элли, улыбнувшись ей.

Раз в год Ральф настаивал на поездке сюда, на ранчо. Для него это был момент единения большой семьи. Он с удовольствием возился с Хлоей, придумывал для нее и для чуть более младшего Джона необычные игры.

Что абсолютно не удивительно, но дети друг в друге души не чаяли, их словно инстинктивно тянуло друг к другу.

Мария же всегда отсиживался в стороне и смахивала слезы так, чтобы муж не видел. Несколько раз я случайно заставал ее в коровнике, куда она убегала подальше от всех и выла в голос. В такие моменты я и сам уходил подальше, оставляя ее наедине с собой.

Мария осознала свои поступки, только слишком поздно, когда уже ничего нельзя было исправить.

Хлоя считала матерью Элли, и вряд ли в ближайшие годы хоть один из нас решиться обнародовать правду. Есть вещи, которым лучше быть похороненными как можно глубже. Хотя однажды серьезно поговорив в Элли, для себя мы решили, что если наступит такое время, и Хлоя будет готова безболезненно принять истину, мы не станем от нее ничего скрывать. Обманывать любимого человека – это неправильно, даже если во благо.

Уже тем же вечером, когда Диего ушел, а Хлоя и Сара уснули, мы с Элли вышли на террасу и долго дышали свежим воздухом ночной прохлады. На души было удивительно тихо и спокойно, разве что не хватало какой-то самой малости для полного счастья…

– У меня идея, – неожиданно произнесла бывшая няня, словно прочитав мои мысли, и схватила меня за руку, чтобы потянуть куда-то в сторону.

– Что ты задумала?

– Последний штрих сегодняшнего вечера, – таинственно отозвалась она, хотя, судя по направлению, я уже и сам догадался куда мы шли.