Она вновь почувствовала расставленную ловушку, и смех моментально исчез из ее глаз.

– Не знаю… Вероятно, давно. Если хочешь, я положу грязные тарелки в посудомоечную машину.

– В этом доме таковой не имеется.

– Тогда я вымою их в раковине. Пусть память меня подвела, но руки пока слушаются. – Собрав кружки и тарелки, Кейт понесла их в мойку.

Блейк, глядя, как она возится с посудой, заметил:

– Как только закончишь, я отвезу тебя в ближайший госпиталь и оставлю там. Пусть тобой займутся специалисты.

Кружка, которую она в этот момент держала в руках, упала в старомодную пластмассовую раковину и скрылась под слоем пены моющего средства.

– Я не хочу ехать в госпиталь! – запротестовала Кейт. – Я не больна! Почему мне нельзя остаться здесь?

Он только пожал плечами. Ее слова его явно не тронули.

– Ты не можешь вспомнить, кто ты и откуда приехала. Я осмотрел твою машину. В ней нет ни документов, ни личных вещей, которые могли бы послужить подсказкой для определения твоей личности. Это весьма странно. Если у тебя и вправду амнезия, как ты утверждаешь, тогда тебе требуется квалифицированная помощь медиков. Если же ты притворяешься и ведешь нечестную игру, тогда тебе тем более здесь делать нечего. Так что в любом случае тебе придется уехать.

– Но я не хочу! Пожалуйста… не прогоняй меня, – взмолилась Кейт.

– Потеря памяти очень коварная штука. Ее так просто не вылечишь в домашних условиях.

Она лихорадочно прикидывала, как бы ей уговорить Блейка позволить ей остаться тут на несколько дней. Ведь так замечательно общаться с человеком, который знает о ней только то, что она Кейт, и ничего больше. Не дочь мультимиллионера Форсберга. Не вдова Стивена Дэнбери. А просто Кейт. И еще ее забавляло, что она может представиться Блейку кем угодно, кем ей захочется.

Она бросила на него взгляд, в котором сквозило неосознанное кокетство.

– Если я пробуду здесь еще немного, то думаю, что мне скоро станет гораздо лучше. Тут такая тишина, такой покой…

– Грандиозная идея, ничего не скажешь. А как только приедет Саша, ты изобразишь чудесное исцеление от недуга. Таков был ваш сценарий, верно? Смягчить меня и согревать мне по ночам постельку, чтобы я не заскучал и еще куда-нибудь не смотался? А твоя роль состоит в том, чтобы меня приручить. Тогда я, может, и согласился бы выслушать Сашину ложь. В конце концов, всем хорошо известно, что я питаю слабость к зеленоглазым блондинкам. Вот только мне непонятно, почему Саша не явился сюда сам, разве что – наконец-то! – до него дошло, что тогда он переборщил. Знаешь, что сказал мне Саша, перед тем как я улетел с Фиджи? «Забудь о Кевине», – сказал он. Забудь! Конечно, Кевин умер и, на Сашин взгляд, о нем теперь можно и не вспоминать. Но разве так можно говорить? Ведь Кевин был моим другом столько лет!

– Почему ты на меня кричишь? И вообще, я совершенно ничего не понимаю. Я повторяю тебе, что не знаю никакого Саши или Кевина… и вообще ничего не помню.

– Я надеюсь, что ты играешь перед камерой лучше, чем лжешь, милочка. Иначе тебе никогда не удастся добраться до экрана. Тебе никто разве не рассказывал, какие жестокие законы в этих джунглях? Такие режиссеры, как Саша, едят на завтрак маленьких девочек вроде тебя и, поверь мне, никогда после этого не страдают ни от несварения желудка, ни от угрызений совести.

– Вчера вечером я сказала тебе правду, – упорно стояла на своем Кейт. – Я действительно заблудилась и совершенно случайно попала сюда.

– Конечно, лапушка. И ты отправилась на машине в такую свирепую грозу, потому что тебе хотелось полюбоваться на омытые дождем пейзажи Висконсина. А всякая там чушь вроде раскатов грома и вспышек молний заводит тебя и навевает вдохновение. Так, что ли?

– Ладно! – Она почти прокричала это слово, а ее глаза вспыхнули от гнева, хотя внутри все сжалось от необъяснимого чувства потери. – Будь по-твоему! Вези меня в госпиталь! Вези куда угодно! Мне наплевать!

Швырнув на пол кухонное полотенце, которое она все еще сжимала в руке, Кейт бросилась к двери. Скоро она попадет в больницу и ей придется назвать свой адрес и фамилию, потому что разыгрывать спектакль с потерей памяти перед специалистами у нее не хватит духу. Медперсонал свяжется с ее родителями, и Кейт вынуждена будет вернуться домой. Для нее этот глоток свободы был слишком маленьким… Но признаться Б лейку в своей лжи она уже не могла. Кейт слишком хорошо помнила, кто она такая: скучная, пресная Кейт Дэнбери, которая оказалась не в состоянии удержать мужа в супружеской постели даже в первые три года после свадьбы.

– Ты умеешь готовить?

Его вопрос прозвучал настолько неожиданно, что она даже не задумалась над ответом.

– Ну, да. Разумеется.

– Ты точно это знаешь?

– Есть вещи, которые я знаю наверняка.

– И ты уверена, что из тебя получится хорошая хозяйка? И ты сумеешь навести здесь мало-мальский порядок?

– Думаю, что сумею.

– Если ты готова отрабатывать таким образом свой хлеб, то можешь остаться тут до конца недели, – милостиво позволил Блейк. – А если к тому времени к тебе не вернется память, я все-таки отвезу тебя в местный госпиталь. И тогда уж тебе не помогут слезы в твоих зеленых глазах. – И почти сам для себя он добавил: – Вероятно, я сошел с ума, раз позволил тебе остаться.

Кейт решила не обращать внимания на его последние слова.

– Огромное спасибо, Блейк! Я буду стараться изо всех сил. Тебе не придется жалеть о своем решении, обещаю.

– Неужели?

Явная ирония, прозвучавшая в его голосе, не омрачила ее радости.

– С какой комнаты мне начать уборку?

Он пожал плечами.

– Пожалуй, с гостиной, хотя в основательной уборке нуждается весь дом, от подвала до чердака. – Прищурясь, Блейк посмотрел на нее. – А может, дома о тебе кто-нибудь будет беспокоиться?

Она поскорей опустила ресницы, чтобы скрыть промелькнувший в ее глазах виноватый огонек. Ведь ей было ясно, что родители сойдут с ума, обнаружив ее исчезновение.

– Не помню, – ответила она после долгого молчания. – Я как-то не чувствую, что кто-то беспокоится из-за моего отсутствия.

– А твой муж?

– Мой муж ум… – Спохватившись, Кейт поправилась. – Мой муж? У меня н-нет никакого мужа, как мне кажется.

Блейк вздохнул, почувствовав, что ничего от нее не добьется.

– Ладно, будь по-твоему, – смирился он. – Сыграем по твоему сценарию, но вообще-то лгунья из тебя никудышная. Интересно было бы знать, почему у тебя на пальце обручальное кольцо, если ты не замужем?

Залившись краской смущения, она взглянула на массивное платиновое кольцо, украшавшее безымянный палец ее левой руки. Надо же так глупо попасться! Тут уж никак нельзя было сделать вид, что это всего лишь украшение.

Блейк решительно оборвал ее невнятное бормотание, когда она попыталась что-то ему объяснить.

– Кейт, лучше помолчи, чем громоздить одну ложь на другую. Пусть я совершаю ошибку, но ты можешь остаться на пару дней в моем доме. Увидимся за обедом. Обойдемся без ленча, согласна? Скоро и так уже полдень.

– Согласна. – Она отвернулась, чтобы он не видел ее пылающих щек. – Я с удовольствием займусь приготовлением обеда. К пяти часам? Тебя устроит такое время?

– Замечательно.

С этими словами Блейк вышел из кухни, а Кейт начала рыться в шкафчике под раковиной в поисках тряпок и моющих средств.

На уборку гостиной у нее ушло три часа. Впрочем, закончив, она была вынуждена признать, что вид у комнаты по-прежнему остался жалким и совершенно лишенным элегантности. Тем не менее, благодаря ее усилиям, гостиная все-таки заметно преобразилась, посвежела, а окна засверкали чистотой. Лучи солнца, проникая сквозь вымытые стекла, падали на вазы, которые она наполнила одичавшими бархатцами. Напевая себе под нос, Кейт потащила назад на кухню ведро и тряпки.

В одном из шкафов она обнаружила пакетики с чаем и приготовила несколько порций ледяного напитка. А после этого отправилась на улицу, прихватив с собой пластиковый кувшин.

Насколько хватал взгляд, во все стороны простирались лишь залитые солнцем зеленые поля, перелески да синее небо. Единственными плодами человеческих рук, если не считать самой фермы, были изгороди, видневшиеся там и сям в сочных травах, и высокие шесты, поддерживавшие силовой кабель. Безмятежную идиллию сельского пейзажа нарушал лишь низко летевший одномоторный самолет, который напомнил ей, что цивилизация все-таки начинается не слишком далеко от этого уединенного фермерского дома. Нежась под лучами теплого солнца, ласкавшего ее плечи, Кейт проводила самолет глазами, пока он не превратился в точку на горизонте, а потом направилась под горку к амбару. Блейк красил стену наверху, и его загорелая спина блестела от пота.

Заметив ее, он перестал работать, с невероятной быстротой соскользнул вниз по лестнице и легко спрыгнул на землю, игнорируя несколько перекладин. Кейт заметила, как он невольно поморщился от боли, когда его левая нога спружинила во время прыжка, но тут же прогнал с лица это выражение. Блейк вытер руки о висевшую на лестнице рубашку и взял у Кейт кувшин с чаем. Близость его разгоряченного тела вызвала у нее новый приступ бешеного сердцебиения.

– Я принесла немного ледяного чая, – с запозданием произнесла она, не зная, что еще сказать.

– Дар небес. Работать на такой жаре очень нелегко, меня страшно мучила жажда.

– По крайней мере, влажность теперь стала поменьше. Ночная гроза очистила воздух.

Беседу их нельзя было назвать увлекательной, но она совершенно отвыкла от светской жизни и не знала, как поддержать интересный разговор.

Наступила небольшая пауза, прежде чем Блейк ей ответил:

– Да, гроза смыла много паутины. Да, кстати, как продвигается дело с уборкой дома?

– Неплохо, хотя на всем лежит трехдюймовый слой пыли. Ты давно живешь в этом доме?