Джони резко повернулась и пошла прочь по пустынному берегу. Она ни разу не оглянулась.

Кейт ушла из лагуны не так стремительно, как ее бывшая соперница. Блейк все еще работал, так что ей не было смысла околачиваться поблизости, в надежде поговорить с ним. Она двинулась по узкому, щербатому шоссе и увидела маленький бар с телефоном, вызвала оттуда такси и вернулась в гостиницу. Ее настроение то взлетало ввысь, то падало в черную бездну.

Пока она возилась с замком, в номере надрывался телефон. Кейт торопливо вошла и сняла трубку. Может, это звонил Блейк.

– Миссис Харрингтон? – спросила телефонистка. – Пожалуйста, не кладите трубку. Вам звонят из Соединенных Штатов.

Треск на линии прекратился, когда ее соединили с номером.

– Кейт, это ты?

– Мама?

– Ах, слава Богу! Наконец-то я тебя отыскала. Я уже обзвонила, наверное, все отели на Фиджи, пытаясь отыскать мистера и миссис Коулер. Вы нигде не числитесь. И даже в этом отеле нам сказали, что таковые у них не проживают.

– Как хорошо, что телефонистка все-таки нашла меня. Мы тут зарегистрированы под другой фамилией. – Она не оставила матери времени на неудобные вопросы. – Что случилось, мама? Надеюсь, все у вас хорошо?

– Ах, Кейт, отец очень болен! С ним случился удар, и он едва говорит, но все время спрашивает тебя.

Кейт сжала трубку так сильно, что заболели пальцы. Но она не замечала боли.

– Я немедленно вылетаю домой, – сказала она. – Мама, отсюда отправляется лишь один самолет в день, да и полет длится пятнадцать часов. Передай папе, что я постараюсь приехать как можно скорей.

– Кейт! – Даже на таком расстоянии она различила ужас в голосе матери. – Кейт, он может не дожить! Доктора предостерегали его и раньше, но он не придавал этому значения. Слишком высокое давление… и все волнения, связанные с фирмой…

– Что ты имеешь в виду? Когда его предупреждали доктора? Он был давно болен? Почему я не знала об этом?

– Через пару дней после смерти Стивена он решил провериться, и доктор Гершел посоветовал ему отдохнуть, так как обнаружил у него гипертонию и перебои в сердце. Мы не говорили тебе об этом, так как считали, что у тебя и без того хватает проблем. – И снова в голосе матери зазвучала истерика. – Кейт, пожалуйста, приезжай скорей домой. Я боюсь, что он умирает!

– Мама, все будет в порядке! Ты ведь знаешь, какой он сильный! – Кейт в отчаянии подыскивала слова, чтобы успокоить мать, но в голову ничего не шло. – Я сейчас уложу вещи и закажу себе билет, – сказала она. – Не беспокойся, мама. Я скоро буду у вас.

– Да, теперь я знаю, что ты летишь домой, и у меня на душе будет спокойней. Спасибо, Кейт. Я так испугалась, когда никак не могла тебя найти… Боялась, что отец не сможет тебя повидать из-за меня… Ведь это я тогда оттолкнула тебя…

– Не думай об этом, – быстро сказала Кейт. – Возвращайся к папе и передай, что я скоро приеду.

– Спасибо… э… Кейт?

– Что?

– Нет, ничего. До встречи.

Положив трубку, Кейт с удивлением обнаружила на своей ладони капельки крови, там, где ногти впились в кожу. Она догадалась, что находится в состоянии шока, но понимание это было не настолько отчетливым, чтобы вернуть ее к реальности. Ясным и четким голосом она отдавала распоряжения об отъезде, однако мозг ее был окутан туманом из-за охватившей ее тревоги.

Она долго пыталась отыскать Блейка. Звонила всем, кто мог знать, где его найти, но безуспешно. Секретарша Саши просто повторила то, что Кейт уже узнала от Джони: Блейк работает в нескольких милях от побережья неизвестно в каком именно месте, и связаться с ним невозможно.

В конце концов она перестала его искать и просто понадеялась, что он вернется вовремя и проводит ее до аэропорта. Как странно, думала она, запихивая в чемодан платья, что за те годы, когда она была замужем за Стивеном, ей ни разу не хотелось обратиться к нему за советом или утешением. Блейка же она знает совсем мало, и отношения между ними гладкими не назовешь, и все-таки ей очень нужна его сила, ей хочется опереться на него в тяжелую минуту.

Кейт тянула с отъездом в аэропорт сколько могла, однако так и не нашла ни Блейка, ни Питера Дрейка, ни Сашу и Джони. Она написала Блейку записку и оставила ее на видном месте на кровати. Для подстраховки, чтобы он знал, куда она уехала, она оставила еще одну записку внизу у стойки администраторши.

– Мой отец очень болен, – сообщила она приветливой администраторше, – и мама вызвала меня домой. Постарайтесь передать записку моему мужу.

– Конечно, – ответила молодая женщина. – Я так вам сочувствую, миссис Харрингтон. Надеюсь, что все у вас будет в порядке и вы скоро вернетесь на Фиджи!

12

Обратная дорога в Штаты показалась ей сплошным кошмаром, любая пятиминутная задержка тянулась словно пять часов. Волнение Кейт усиливалось еще и из-за того, что от нее самой ничего уже не зависело – она могла лишь сидеть в кресле самолета и страдать, думая об отце и рисуя себе самые тревожные картины. Немного легче ей стало, когда самолет совершил посадку в Милуоки; схватив такси, она помчалась в Форсберг. Теперь она могла по крайней мере сосредоточиться на дороге и не терзаться мрачными предчувствиями.

Когда она наконец добралась до местного госпиталя и вбежала в отцовскую палату, ей показалось, что она уже опоздала. У постели отца столпились две медсестры и доктор, а мать безмолвно рыдала, и слезы ручьями текли по ее побледневшим от пережитых волнений щекам.

– Мама! – тихо произнесла Кейт, и ее сердце сжалось от страшной догадки.

– Кейт! – немедленно отозвалась мать, и улыбка прогнала ее слезы. – Доктор Гершел сказал, что отец пошел на поправку! – Потрясенная собственной благой вестью, миссис форсберг вновь разразилась слезами, безуспешно пытаясь отыскать свой носовой платок.

– Слава Богу! – вздохнула Кейт, чувствуя, как с души спадает напряжение. И внезапно ее охватила страшная, сокрушительная усталость. Он прошла по сверкающему чистотой кафельному полу и обняла мать, почти ожидая встретить в ответ холодный и отстраненный взгляд. Однако, к ее удивлению, мать положила голову на ее плечо да так и осталась, пока не затихли ее судорожные рыдания.

Обнимая мать, Кейт внезапно поразилась, какая она маленькая и хрупкая, и в ней зашевелилось желание ее защитить.

Медсестры закончили свои процедуры и отошли от кровати, так что Кейт смогла увидеть отца. Он показался ей бледным, осунувшимся и старым, это был вовсе не тот разгневанный и властный мужчина, какого она видела во время последней их встречи. Прозрачные трубки тянулись из его ноздрей и исчезали под кроватью, а левая рука была скрыта почти целиком под гроздью внутривенных капельниц.

– Он и правда пошел на поправку, доктор Гершел? – спросила Кейт, и к ней вновь вернулось беспокойство, когда она вдруг обратила внимание на землисто-серый цвет отцовского лица.

– Конечно, Кейт, – ответил доктор. – Ваш отец дьявольски жизнеспособен, если вы простите мне такое выражение.

Наконец-то миссис Форсберг нашла бумажный платок и решительно высморкалась – знак того, что она снова контролирует свои эмоции.

– Ах, как я глупо себя веду, – смущенно пробормотала она, высвобождаясь из дочерних объятий. – Надеюсь, твоя поездка была удачной, Кейт? – осведомилась мать, пытаясь вернуться к своему обычному, вежливо-безликому тону.

Кейт нежно обняла мать за талию и прижала к себе, решительно отказываясь мириться с возвращением ее старых привычек.

– Поездка получилась ужасная, – сказала она. – Но теперь все позади. Главное, я здесь и знаю наверняка, что у папы все будет хорошо. Сколько времени потребуется ему для полного выздоровления, доктор Гершел?

Доктор засунул стетоскоп в карман белого халата. Он был семейным врачом и знал Кейт еще с детских лет.

– Я не думаю, что он восстановится полностью, – заявил доктор Гершел. – Однако если он избавится от лишнего веса и станет следить за давлением – а также если резко сбавит нагрузку на работе, – то здоровье его будет в приличном состоянии. Кейт, я буду с вами так же откровенен, как и с миссис Форсберг. Его левая рука парализована, и я не уверен, сможет ли он ею пользоваться когда-нибудь в полном объеме.

– Бедный папа! – Кейт непроизвольно прикоснулась к отцовской руке. – Но ведь могло быть и еще хуже. Почему он не послушался ваших предостережений?

– Вы же знаете своего отца, Кейт, так что знаете и ответ на свой вопрос. Я много раз предупреждал его, миссис Форсберг тоже. Но он не слушал никого.

– Мама, почему ты ничего мне не говорила? С твоей стороны было… нечестно… скрывать от меня такие серьезные вещи!

Миссис Форсберг смутилась.

– Я уже говорила тебе по телефону. У него случился приступ после гибели Стивена… А у тебя и без того было достаточно горя.

– Значит, ты все время помогала мне, хлопотала, а сама беспокоилась об отце? – спросила Кейт. – И папа тоже не давал себе отдыха, хотя был не совсем здоров?

– Ваша мать поразительно сильная женщина, Кейт, – вмешался доктор Гершел. – Она категорически отказалась говорить вам правду, хотя я предостерегал ее, что она подорвет и свое собственное здоровье, если не снимет с себя хотя бы часть нагрузки.

– Как я была слепа, раз не догадывалась о том, что происходит. Папа навещал меня всего несколько раз, но я думала, что он слишком занят на работе.

– Это мне хотелось, чтобы ты так думала, – сказала мать. – Тебе не за что упрекать себя, Кейт.

– Ну, мне пора возвращаться к работе, – заявил доктор после недолгого молчания. – Кейт, я буду рад встретиться с вами в скором времени и сообщу подробно о состоянии вашего отца. Если завтра у вас найдется свободное время, позвоните моей ассистентке и мы попытаемся найти полчаса для разговора.

– Благодарю вас, я буду крайне признательна.

Как только ушел доктор Гершел, одна из медсестер улыбнулась Кейт.