Эпилог


Прошло два года с тех пор, как Трент предстал перед судом и был осужден; он имеет право на условно-досрочное освобождение через восемь лет. Мне разрешили дать показания по видеосвязи, чтобы не пришлось сталкиваться с ним в зале суда, но я решила, что должна посмотреть своим страхам в лицо.

Я вошла в зал суда с высоко поднятой головой, расправленными плечами, прямой спиной и со всем хладнокровием опытного хирурга, готового сделать операцию президенту. Хотя внутренне я молилась, чтобы оставаться спокойной и выполнить свою задачу. Я нервничала и плохо себя чувствовала, но когда приблизилась к свидетельской стойке, и Трент шепотом назвал меня шлюхой, именно тогда я все и решила. Чтобы двигаться дальше, я должна встретиться со своим прошлым и показать ему средний палец.

И это именно то, что я сделала. Я смотрела на адвокатов, задававших мне вопросы, и отвечала им всем. Из своего дневника я читала обо всех тех ужасных вещах, которые он сделал со мной. Как только я закончила читать отрывки из своего дневника, то увидела, что некоторые присяжные вытирали слезы. Когда я была освобождена от дачи свидетельских показаний, я вышла так же, как и вошла. С высоко поднятой головой, с расправленными плечами. Мне нечего было стыдиться. Он заставил меня пройти через ад, промыл мне мозги и держал в заключении в моем собственном разуме, убедив, что я никчемная. Присяжным не понадобилось много времени, чтобы вынести вердикт и осудить его.

Когда проходила мимо него, я повернулась, улыбнулась и кивнула ему. Затем я вышла, оставив свое прошлое именно там, где оно и должно быть.

Макс вышагивал по коридору, ожидая меня возле зала суда, и как только я вышла за двери, рухнула в его ожидающие объятия. Это была самая трудный, но освобождающий поступок, который я когда-либо делала.

Я посмотрела на человека, который избивал меня, и сообщила суду, что он со мной сделал.


***

— Эй, Снежинка, ты собираешься сегодня вставать? — спрашивает Макс, пока я все еще лежу в постели, вспоминая о судебном деле.

— Я подумываю об этом, — говорю я, потягиваясь, и смотрю в окно нашей спальни на прекрасный город, раскинувшийся под нами. Золотой браслет, который Макс подарил мне, улавливает искры света, и я улыбаюсь, вспоминая и уважая наше прошлое.

Макс ставит мой горячий шоколад на тумбочку и ложится рядом со мной. Он наклоняется и целует мой все время растущий животик.

— Ты знаешь, малыш, мамочка и я не можем дождаться, когда ты решишь присоединиться к нам, — говорит Макс моему животику и снова целует его.

Я поднимаю руки и, положив их под голову, наблюдаю, как Макс разговаривает с моим пузиком. Как только я сказала ему, что мы беременны, он начал искать лучшего гинеколога в штате. К счастью, на втором месте был кто-то, кого Макс знал через больницу. Было очень мило то, как он автоматически переключился в режим защитника. Защищал меня и нашего сына.

— Думаю, что хочу оставить работу, как только родится Уэйд, — говорю я Максу. Когда мы обдумывали имена, первым выбором Макса было имя Уэйд. Конечно же, я расплакалась.

— Я говорил тебе то же самое с тех пор, как ты сказала, что мы беременны, — он встает и помогает мне сесть в постели. Макс протягивает мне мой горячий шоколад и начинает переодеваться. — Я думаю, ты должна написать книгу. Мириам может помочь с ней, — он поворачивается и дерзко подмигивает мне.

MML Publications утроила свои продажи за последние два года и у нее появились самые горячие, самые талантливые новые авторы. Я нашла несколько исключительных экземпляров, смогла познакомить их с Мириам и получить их подпись на контракте.

Я пью свой горячий шоколад и следую взглядом за крепкими линиями мышц Макса, пока он снимает пижамные штаны и натягивает джинсы и футболку.

— Перестань так на меня смотреть, — поддразнивает он. — Я должен ехать к Лиаму и помочь ему с подготовкой ко дню рождения Софии. Бедолаге Лиаму достается от Шейн, видимо, она довольно тяжело переносит эту беременность, — он смеется, а затем быстро добавляет. — Не говори ей, что я сказал это. Не хочу, чтобы у него или меня были неприятности.

Я улыбаюсь ему.

— Не скажу.

— В любом случае, тебе действительно следует подумать о написании книги. Подумай об этом.

— На самом деле, уже подумала, — отвечаю я, изо всех сил пытаясь встать и пойти за мужем, чтобы поцеловать его на прощание.

— Я вернусь забрать тебя через пару часов, — он целует меня в губы. — Так ты думала о книге? Действительно? Ты ничего мне об этом не говорила.

Я ковыляю на кухню, где Макс оставил блинчики, приготовленные для меня.

— Мэнкейки, — говорю я, приступая к ним.

— Да, я знаю, как сильно ты их любишь. Но расскажи мне об этой книге, — он прислоняется к кухонной стойке и берет свою кружку.

Я заканчиваю жевать.

— Ну, думаю, что у меня есть название.

— Да? Какое?

— Я назову ее… «Уродина».


* КОНЕЦ *