Дождавшись, когда машина Клима скроется за воротами, Тая засуетилась в поисках более приличной одежки – не в шортах же и не в майке из дому выскакивать! А впрочем… Черт с ней, с приличной одежкой. Джинсы нашлись, и слава богу. А майку можно оставить. Не на бал собралась, просто в город… Очень хотелось бабушкин дом найти, просто постоять у калитки… Представить, что время повернулось на десять лет назад, и что ничего страшного с ней не случится, и не будет никакого Филиппа, и мама жива… Может человек хоть на минуту окунуться в нормальную прежнюю жизнь, правда? Имеет право?

Выйдя за ворота, Тая слегка растерялась, но быстро взяла себя в руки. Ничего страшного! Надо пройти немного пешком, потом дорога сама выведет на трассу… А там проголосовать можно. Если уж устроила себе приключение с бегством, надо идти до конца. А Филиппу потом можно наврать, что вокруг усадьбы по лесу гуляла и заблудилась… Вон какие здесь места красивые, отчего бы не погулять?

На трассе на ее зов остановилась первая же машина – за рулем сидела симпатичная улыбчивая девчонка в темных очках.

– Тебе куда? В город? Садись быстрей, а то я опаздываю…

– Спасибо! – плюхнулась Тая на сиденье, хлопнула дверцей, но вдруг спохватилась запоздало: – Ой… Я же денег с собой не взяла…

– Дома забыла, что ли? – участливо и со смешинкой в голосе спросила девчонка, лихо прибавив скорость.

– Ага, забыла…

– Да нормальный вариант, не хлопочи погорелым театром! Я тоже частенько этот спектакль исполняла, пока родаки мне тачку на день рождения не подарили! Так же, как ты, прикинь… Сначала голосую, потом включаю овцу несчастную – ах, мол, простите, дяденька-тетенька, я деньги дома забыла… А что, очень часто прокатывало. Но бывало, и не прокатывало. Считай, тебе со мной повезло.

– Спасибо…

– Да на здоровье. Тебе в городе куда надо?

– На Речную улицу…

– Ага, поняла. А где там выскочишь?

– Не знаю пока…

– В смысле – не знаешь? Ты не местная, что ли?

– Я на Речной улице жила когда-то, у бабушки. А номер дома не помню. Просто пойду, буду смотреть… Вспоминать…

– Да, тяжелый случай. Вообще-то она длинная улица, замучаешься с воспоминаниями. Я тогда тебя в самом начале высажу, ага?

– Хорошо. Спасибо.

– Да ладно… Нет, я бы тебе помогла, но жутко опаздываю. Сейчас в город въедем, направо повернем, а с перекрестка начнется твоя Речная. Удачи тебе!

– Спасибо.

– Может, еще увидимся, у нас город маленький. Ты надолго сюда?

– Нет… Я скоро в Испанию уеду. Наверное, навсегда.

– Одна, что ли?

– Нет…

– С мужиком, что ли?

– Ну… Если можно так сказать…

– Ой, да хоть как! Если в Испанию везет, значит, стоящий мужик! Эх, меня бы кто позвал… Счастливая…

– Кто счастливая?

– Ты, кто же еще!

– А… Ну да.

– Странная ты какая-то… Я сейчас на светофоре остановлюсь, а ты давай выскакивай! Это и есть твоя Речная!

– Спасибо еще раз…

– Да ладно! Давай, гуляй! Осторожнее, под машину не попади…

Тая перебежала с дороги на тротуар, огляделась… И пошла медленно вдоль домов, щурясь на солнце.

Улица Речная утонула в тополях-переростках и тополином пухе. Сквозь пуховую метель тянулся ряд панельных домов с обязательными магазинчиками и разного рода заведеньицами, щедрой россыпью захватившими первые этажи и поражающими воображение названиями. Вот, например, вывеска над высоким крыльцом – «Бейкер-стрит». Это что? Название частного сыскного агентства? Если так – довольно оригинальная придумка, браво. А вот еще вывеска – «Валентина и Валентино». Как забавно, надо же. Судя по витрине, там обыкновенный «тряпочный» магазинчик, не более того. И «Валентина» – это понятно. Это, скорее всего, имя хозяйки магазинчика. Но «Валентино»? Что это такое, простите? Маленькое, но наглое покушение на известный бренд? Претенциозная, однако, эта хозяйка.

А впрочем, ей нет никакого дела до местных названий магазинчиков. Надо идти мимо, надо выйти к частному сектору. Бабушка жила в маленьком домике на Речной, и там был низкий забор, а в заборе калитка, закрывающаяся на смешную деревянную вертушку. А может, домик снесли? Может, на его месте построили большой дом с таким же магазинчиком на первом этаже? Все-таки десять лет прошло.

Тая даже остановилась, будто споткнувшись об эту мысль, но тряхнула головой и решительно зашагала дальше. Чего заранее выводы делать, если всю улицу до конца не прошла? Может, вон за тем перекрестком аккурат и появятся дома частного сектора?

Она так старательно вглядывалась в даль, что не заметила красного сигнала светофора на перекрестке. Да и машин вроде никаких не было… И вдруг этот случайный мотоциклист невесть откуда вывалился, едет на всей скорости, потом заполошно вильнул от нее к поребрику – в последний момент. Тая вскрикнула, мотоциклист матюкнулся. Поднял шлем, пригладил короткий чубчик, набрал в грудь побольше воздуху, чтобы одарить ее дополнительной парой матюгальников, но так и застыл на вдохе, глядя в ее испуганные глаза.

– Извините! Извините, пожалуйста! Я шла, задумалась… И транспорта не было.

– А я что, не транспорт? А если бы я тебя сбил?

– Извините… – пролепетала Тая.

– Да ладно, ничего.

– Вы ушиблись, наверное? Извините…

– Слушай, кончай извиняться. Пять раз уже извинилась. И не надо мне «выкать» ради бога. Или ты сильно воспитанная? И вообще, откуда ты такая взялась? Я вроде всех симпатичных девчонок в округе знаю. Не местная, что ли?

– Точно. Не местная.

– А… Ну, тогда понятно. В гости приехала?

– Нет… Просто я жила здесь когда-то… Давно… А сейчас хочу найти дом, где жила. Ты не знаешь, на этой улице есть частный сектор? – спросила Тая.

– Есть, конечно. В самом конце.

– А это далеко?

– Да порядочно… Ноги собьешь, пока пешим ходом доберешься. Хочешь, я подвезу? – предложил мотоциклист.

– Ой, неудобно…

– Да ладно, садись, чего мы посреди дороги-то! Все у тебя «извините» да «неудобно»! Давай-давай… Шлем не забудь надеть, он к багажнику прицеплен, видишь?

– Вижу… Ой, только я боюсь… А за что надо держаться?

– Ты что, ни разу на мотоцикле не ездила?

– Нет…

– Да ну… С Луны, что ли, свалилась?

– Примерно так и есть… Хотя я видела, как на мотоцикле вдвоем ездят! Мне тебя за спину обхватить надо, да?

– Точно. Давай обхватывай, да покрепче. Я не обижусь. Поехали!

Мотоцикл резво сорвался с места, и Тая взвизгнула. Она, запоздало удивляясь своей решительности и в то же время гордясь собой, будто видела эту картинку со стороны. Вот она с парнем на мотоцикле несется. Обнимает его за спину. Вполне себе нормальная девчонка, без внутреннего стыда, который как серная кислота разъедает душу. Без мерзости. Она сейчас такая, как все девчонки ее возраста. Пусть ненадолго, пусть на пять-десять минут… Или сколько надо ехать по улице Речной до частного сектора?

Ах, как дух захватило!.. Справа и слева мелькали дома, перекрестки. Вот небольшой парк с каруселями проехали, а за парком аккурат пошли домики частного сектора. Мотоциклист резко затормозил, и Тая успела ойкнуть в последний раз, вжавшись в его спину. Соскочила, неловко стянула шлем, тряхнула волосами:

– Как здорово ты меня прокатил, спасибо.

– Понравилось, значит?

– Ага, понравилось.

– Так обращайся, в чем дело-то. Еще прокачу.

– Да я бы с удовольствием, но это вряд ли…

– Почему?

– Потому.

– Понятно. Ну что, найдешь свой дом? Или помочь?

– Не знаю… Найду, наверное. Там забор должен быть и калитка с вертушкой.

– Так здесь у всех домов заборы и калитки с вертушками. И в каждом дворе злые собаки.

– Собаки?!

– Ну да. А ты как думала? Постой… А фамилию хозяев хотя бы знаешь? Кто в этом доме живет?

– Раньше моя бабушка жила… Вообще-то она мамина бабушка была, а мне, выходит, прабабушка… Но я все равно ее бабушкой называла. Она давно умерла.

– А дом что, продали?

– Да, наверное. Я даже не знаю.

– А какая фамилия была у бабушки?

– Такая, как у меня, Ковалева… Анна Михайловна Ковалева. А маму мою звали Настя Ковалева. Мне семь лет было, когда мы с мамой из Москвы к бабушке приехали. Помню, как бабушка меня в школу собирала, портфель купила, новое платье… А мама потом сказала, что оно некрасивое, потому что дешевое. И бабушка плакала. А потом мама сказала, что замуж выходит, и бабушка опять плакала. И умерла. А мы с мамой… Ну, да ладно, это уже неинтересно. Что-то я разболталась, правда. Ужас какой.

– Почему же неинтересно? И почему ужас?

– Потому. Все, отстань. Дальше я сама пойду.

– Да что случилось-то? Я тебя обидел чем, что ли?

– Да ничем ты меня не обидел.

– А можно я с тобой пойду? Учти, там ведь и правда собаки.

– А тебе что, больше делать нечего?

– Не-а, до пятницы я совершенно свободен, как Пятачок из мультика. Кстати, как тебя зовут?

– Тая… Тая Ковалева. А тебя?

– А меня Тарас Марычев.

– Очень приятно.

– Ой, а мне-то как приятно, словами не передать… Прям Шерлоком Холмсом себя чувствую. Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что. А визуально хотя бы ты бабушкин дом помнишь? Какой он?

– Да обыкновенный, какой… Там дерево во дворе было большое.

– Так в детстве все деревья большие…

– Ну да.

– Что ж, пойдем искать… Может, глазами увидишь и вспомнишь.

– Пойдем…

Они долго брели сначала по одной стороне улицы, потом по другой. Наконец Тая произнесла обреченно:

– Нет, ничего не помню… Ты извини, зря я все это затеяла, наверное…

– Да погоди отчаиваться, еще не вечер! Найдем! А давай-ка мы вот что сделаем… Давай я у родителей про твою маму спрошу, они должны знать! Мама, по крайней мере, точно должна, она раньше на этой улице жила, пока за папу замуж не вышла. Наверняка они вместе в одной школе учились… Да и отец должен знать, здесь все друг друга знают. Как, говоришь, маму звали?