— Я дам тебе имя стряпчего, который сможет стать посредником в твоем деле. И уж он-то позаботится о том, чтобы у твоей двери не толпились докучливые и неподходящие претенденты, — сказала Кассандра.

— Полагаю, тебе надо быть со мной, когда я стану разговаривать с любым из тех, кого он мне пришлет. Возможно, и мистеру Ригглзу стоит при этом присутствовать.

— Не думаю, что это поспособствует достижению цели. Мы ведь не собираемся лгать о положении дел, не так ли, Эмма? И я опасаюсь, что мистер Ригглз не сумеет выдержать нужный нам тон.

— Хочешь сказать, что он станет возражать, когда я буду описывать будущее «Дома Фэрборна» с безграничным оптимизмом?

— Да, возможно. Он может также возразить, когда мы станем расписывать наши грядущие успехи.

Эмма представила Обедайю во время таких собеседований и поняла, что Кассандра права. Конечно же, Обедайя не сможет притворяться должным образом.

— Что ж, хорошо. Я опубликую это объявление. Встретимся здесь через неделю, чтобы понять, кто желает занять это место. Договорились?

— Полагаю, что претендентов будет вполне достаточно, — сказала Кассандра. — Надеюсь, что хоть один из них подойдет тебе и что он будет обладать приятной внешностью и надлежащим шармом.

— Хочешь сказать — подойдет для «Дома Фэрборна»?

Кассандра с отсутствующим видом накручивала на палец свой локон, черный как вороново крыло.

— Да, конечно. Я имела в виду именно это. Именно это…

Глава 4

Дариус спрыгнул с коня перед домом на Комптон-стрит, что возле Сохо-сквер, и подошел к двери. Как бы ни был неприятен ему этот разговор, откладывать объяснение он не мог. Пора было объяснить Эмме Фэрборн, почему аукционную компанию ее отца следовало продать.

Конечно, он не собирался излагать ей по пунктам все свои подозрения относительно Мориса Фэрборна — подозрения, которые подтвердились во время его визита на побережье Кента на прошлой неделе. Там он посетил то место, откуда упал Морис на вечерней прогулке. Осмотрев это место и открывавшуюся взору панораму, граф пришел к заключению, что слухи, вызванные этим несчастным случаем, скоро распространятся повсюду — как и домыслы о том, почему Фэрборн оказался на этой тропинке. Конечно, не было никаких доказательств его недостойных действий, но если бы аукционная компания была закрыта или продана, то скорее всего репутация Мориса Фэрборна в любом случае осталась бы незапятнанной. Как и репутация всех тех, кто так или иначе был связан с ним.

Остановившись перед дверью, граф попытался собраться с мыслями. Он твердо решил, что на этот раз не позволит сбить себя с толку, но все же…

Проклятие, ему вдруг вспомнился его последний сон, в котором обнаженная мисс Фэрборн сдалась на его милость. Этот нелепый сон даже и сейчас будоражил его. Причем она снилась ему уже не впервые. Но почему? Ведь мисс Фэрборн была вовсе не из тех женщин, которых мужчины стремились бы сделать своими любовницами. Не будучи юной девушкой, она в то же время не была ни вдовой, ни героиней скандала и потому едва ли могла считаться желанной добычей. К тому же, как дочь коммерсанта, она, должно быть, отличалась весьма консервативными взглядами на интимные отношения — то есть была готова только к законному браку. Она и в других отношениях не соответствовала его представлениям о том, какой должна быть любовница, — не была ни нежной, ни сговорчивой. Да и едва ли она обладала необходимой для таких отношений утонченностью. Так что мисс Фэрборн явно не подходила на эту роль.

— Да, к сожалению, — пробурчал граф себе под нос.

Пока он пытался избавиться от своих размышлений о мисс Фэрборн, какой-то молодой человек лет двадцати двух проехал рысцой по улице, затем спешился и привязал свою лошадь рядом с лошадью графа. После чего он поднялся по каменным ступенькам и отряхнул свой коричневый сюртук и даже, наклонившись, смахнул пыль с мысков высоких сапог. Внезапно лицо молодого человека осветилось дерзкой улыбкой. И он, опередив графа, трижды ударил в дверь дверным молотком.

Раздраженный этим вторжением, грозившим помешать его разговору с хозяйкой дома, Дариус нахмурился и отступил на шаг от двери. И в тот же миг дверь открылась. Но открыл не Мейтленд, дворецкий Фэрборнов, а Обедайя Ригглз, аукционист. Казалось, он был очень удивлен при виде графа — как и тот при виде Обедайи.

— А Мейтленда нет? — тихо спросил Дариус, снова шагнув к двери и передавая Обедайе свою шляпу и визитную карточку.

А юноша тем временем подошел к зеркалу и принялся прихорашиваться, поправляя волосы, обрамлявшие его лицо, и стараясь искусно расположить пряди, не испортив модной прически a la Brutus.

— Нет, сэр, — ответил Обедайя. — Поэтому мисс Фэрборн попросила меня сегодня подежурить у дверей. Я не должен пропускать лиц… неподходящего сорта.

Должно быть, искатели приключений и воры прослышали о том, что мисс Фэрборн осталась одна. И люди «неподходящего сорта» могли найти массу предлогов, чтобы навязать ей свое общество.

— Мне приказано провожать визитеров в гостиную, сэр, — продолжал Обедайя с таким видом, будто собирался сказать что-то весьма важное и секретное. — И я думаю, мне следует отвести вас в утренний салон. Я скажу мисс Фэрборн, что вы там.

— Если она принимает в гостиной, то отведите меня туда, Ригглз. Мне не требуется особое внимание. И я настаиваю, чтобы вы передали ей мою визитную карточку вместе со всеми остальными. Я попрошу мисс Фэрборн о разговоре наедине после того, как уйдут остальные посетители.

Обедайя явно колебался. Молодой человек громко откашлялся, выражая свое нетерпение.

— Итак, в гостиную? — заявил граф.

Аукционист покорно кивнул и направился наверх. Открыв дверь гостиной, он посторонился, пропуская гостей. Дариус вошел и замер при виде весьма необычной сцены. Мисс Фэрборн еще не было, но ее появления ожидали множество посетителей; не менее десяти молодых людей слонялись по комнате. Они критически оглядели вошедших и вернулись к своему занятию, то есть ничегонеделанию. Дариус повернулся к Обедайе, собираясь спросить, что означало это сборище, но в этот момент дверь закрылась — Обедайя вернулся на свой пост.

Граф остановился перед камином и оглядел собравшихся. Все мужчины в каком-то смысле очень походили друг на друга — молодые, модно одетые и красивые. Теперь мисс Фэрборн стала наследницей, и, возможно, это были искатели ее руки, выстроившиеся в очередь, чтобы поухаживать за ней.

Дариус мысленно усмехнулся. Принимая во внимание свой собственный опыт общения с мисс Фэрборн, он подумал, что у этих молодых людей скоро начнут гореть уши от смущения. Жаль, что ему придется пропустить такое зрелище…

Граф шагнул к дивану и сел рядом с лощеным светловолосым обожателем в жилете в красную и синюю полоску — весьма дорогим, но не обнаруживающим хорошего вкуса. Молодой человек улыбнулся в знак того, что готов признать право Дариуса на присутствие здесь, однако оглядел его пристально и критически.

— Пожалуй, вы староваты, — заметил он.

— Да, верно. Древняя развалина, — сухо ответил граф.

Должно быть, для субъекта, только что выпущенного из университета, тридцать три года и впрямь казались глубокой старостью.

Собеседник счел такой ответ забавным, но, очевидно, решив, что не проявил должной учтивости, проговорил:

— Примите мои извинения, сэр. Я просто подумал, что она ищет кого-нибудь помоложе. — Улыбнувшись, молодой человек представился: — Джон Лоутон к вашим услугам, сэр.

Дариус кивнул и также представился, назвав, однако, только свой титул:

— А я Саутуэйт.

Лоутон в смущении пробормотал:

— О, сэр, так вы… — Он окинул взглядом комнату. — Так вы здесь не для того, чтобы принять участие в соревновании? Впрочем, и так ясно, что не для этого. — Лоутон со смехом добавил: — Признаюсь, что для меня это огромное облегчение.

Тут дверь, ведущая из библиотеки в гостиную, внезапно открылась, и перед гостями появилась женщина. Но это была не мисс Фэрборн, а леди Кассандра Бернхем, скандально известная сестра графа Бэрроумора, которая тотчас же привлекла внимание всех мужчин. Лицо ее было обрамлено водопадом черных кудрей, а шея чуть выглядывала из-под кружевного капюшона, прикрывавшего голову. На ней было бледно-зеленое полупрозрачное платье, красные губы казались необычайно чувственными.

Раскрыв регистрационный журнал, леди Кассандра принялась изучать его страницы. Потом спросила:

— А кто тут мистер Лоутон?

Лоутон тотчас вскочил на ноги, оправил сюртук и выступил вперед. Затем последовал за Кассандрой в соседнюю комнату, и дверь за ним закрылась. Причем Лоутон оставил на диване газету, и Дариус заметил, что какая-то заметка в ней была подчеркнута.

Граф взял газету и прочел объявление: «Ищут для приятной и совершенно особой работы красивого молодого человека с хорошим характером, обладающего острым умом, блестящими манерами, хорошо образованного и безукоризненно скромного. Он должен быть модно одет, отличаться крепким сложением, а также получать удовольствие от женского общества и отличаться безусловным обаянием. Спрашивать мистера Уэдерби с Грин-стрит».

Это было весьма странное объявление. И было очевидно, что искали… отнюдь не секретаря.

Дариус посмотрел на симпатичных и модно одетых молодых мужчин, ожидавших в гостиной. Должно быть, после того, как они посетили мистера Уэдерби, их всех направили сюда. И должно быть, мисс Фэрборн что-то задумала. Но что именно?

Граф вышел из гостиной и отправился разыскивать Ригглза. У лестничной площадки он остановился, услышав разговор двух женщин.

— Пока что этот — лучший из всех, Эмма. И мы должны позаботиться о том, чтобы он прошел проверку.

— Но мы не можем это сделать, пока он одет.