Я вздохнула. Как я могу даже подражать этому? Сделав большой глоток вина и поставив бокал, я потрясла руками, пытаясь расслабить пальцы. Я пристроила гитару на колене, сделала вдох в попытке успокоить нервы, и затем спокойно положила пальцы на струны. Я решила сыграть песню «Little House» Аманды Сейфрид (Примеч. В первом куплете песни поется: «Я люблю это место, но без тебя здесь одни лишь призраки. Моё уставшее сердце бьётся еле слышно. Наши сердца поют меньше, чем мы хотели бы. Мы хотели, чтобы наши сердца пели…»).

Я старалась не смотреть на Купера, пока пела. Закрыв глаза, я представила, что я одна. Когда песня закончилась, я открыла глаза и опустила гитару между нами.

— Это было прекрасно, Лили, — сказал он, глядя на меня пристально. Эти шоколадные глаза изучающее рассматривали меня.

— Спасибо, — ответила я робко.

— Я уже знал, что ты умеешь петь, но это было потрясающе. Я имею в виду, действительно потрясающе.

Я ничего не ответила. Вместо этого я благодарно улыбнулась его добрым словам. Кроме того, я всё ещё смущена.

— Я и правда единственный человек, который слышал, как ты поешь, кроме твоего отца?

— Да.

— Как обидно, Лил. Ты должна выступать перед людьми.

— Ни в коем случае. Я не могу делать то, что делаешь ты. Не могу встать перед людьми и сделать это. Я не такая.

— Откуда ты знаешь? Ты когда-нибудь пробовала?

— Нет… нет. Я не могу. Мои ладони вспотели, когда я просто играла перед тобой в собственном доме. Нет никакого способа, я… нет. Я не могу, — я встала, взяла пустой бокал и отнесла к раковине.

Купер закрыл эту тему, решив не продолжать дальше, и я была благодарна ему за это.

— Ладно, — сказал он.

Он спел для меня ещё несколько песен, и я наслаждалась каждой нотой, каждым звуком, каждым вздохом. Я изучала его, пока он пел, запоминала каждую линию и каждую веснушку на его лице. Любуясь его ямочкой, я начала замечать, как уголки его губ приподнимались, когда он собирался произнести моё имя. Я задалась вопросом, осознает ли он это. Я изучала, как его кадык двигался верх и вниз, как его пальцы перебирали струны гитары, изучала каждое движение его тела. Затем я начала расспрашивать всё о нём. Почему я так жадно поглощала каждую мелочь о Купере? Прежде, если я смотрела на него слишком долго, — это могло привести меня к остановке дыхания. Сейчас сама возможность отвести от него взгляд причиняла мне физическую боль. Реальную физическую боль. Как будто слон сел на моей груди.

Заставив себя отвести взгляд, я встала:

— Я скоро вернусь, — я быстро вышла из комнаты, прошла в спальню и закрыла дверь.

Я выдохнула, так как задерживала дыхание, и сползла по двери на пол. Подтянув ноги ближе, я обхватила руками колени, глядя в потолок в поисках ответа. Я даже не знала, на какой вопрос ищу ответ. Их было слишком много. Купера было слишком много.

Я не могу. Я не могу сделать это. Это слишком.

Послышался стук в дверь.

— Лили? Ты в порядке?

— Эм, да. Буду через минуту, — я поднялась с пола, и именно в этот момент поняла, что плакала. Моё лицо было мокрым, а глаза щипало. Я дала себе немного времени, собралась с духом и открыла дверь.

Купер всё ещё ждал меня с другой стороны. Его голос был мягким и низким, когда он сказал:

— Ты точно в порядке? Думаю, я слышал, как ты плачешь.

— Нет, я в порядке. Мне просто… нужна была минутка. Прости. Я не хотела убегать вот так, — чувствуя себя неловко, я засунула руки в задние карманы. — Давай вернёмся в гостиную.

Я сдвинулась с места, но Купер взял меня за руку, конечно, нежно.

— Подожди, — сказал он. — Лили, скажи мне, что случилось?

— Я не могла дышать. Мне нужно было дышать. Я… мне… нужна была минутка, чтобы перевести дух. Я не могу объяснить это, — я посмотрела вниз, в пол, потому что знала, что это звучит как бред сумасшедшего, и не могу на него смотреть.

Он вздохнул и притянул меня к себе в объятия, заключив в кольцо своих рук.

— Хорошо, — прошептал он. — Мы будем двигаться медленнее. Мы будем двигаться так медленно, как тебе требуется. Просто скажи мне, что тебе нужно, Лил, и я сделаю это.



Стоя на кухне, я осматривала комнату, визуально воспроизводя движения Купера, когда он был здесь. Я всё ещё могла чувствовать его запах, хоть он и ушёл несколько часов назад. Его энергия была настолько мощной, что я всё ещё чувствовала его присутствие возле себя, и теперь я ещё больше осознавала, насколько я была одинока в этом большом доме. Если честно, я не знала, как мой папа делал это — так долго жил здесь один. Я стояла на одном месте, воспроизводя события вечера в голове, как кадры кинофильма. Они все вели меня к поцелую с Купером, и если я закрывала глаза, то всё ещё могла почувствовать покалывание на губах там, где он касался меня своими губами. Чувство, которое я испытывала к Куперу, становилось сильнее, и я чувствовала, что совершенно поглощена им. Это была внутренняя борьба, которая не прекращалась — каждая сторона хотела победить. Часть меня хотела всё отпустить и позволить себе раствориться в моменте, а другая часть яростно боролась, чтобы сдержаться, быть осторожной и защитить своё сердце. Я отпустила себя, когда была с Купером, и это испугало меня. Нет, это ужасало меня. Я не знала, какая часть меня выиграет в этой борьбе. Но самое ужасное заключалось в том, что я не хотела быть таким человеком — жалким, который испугался бы возможности испытать нечто особенное, чего ждала всю жизнь. Я смотрела в небо и молилась о силе, молилась о храбрости. Затем, всё ещё глядя вверх, я сказала:

— Пап, если ты там и видишь меня, скажи мне, что делать.

Глава 9


Немного пожить

Два пропущенных звонка от Мэгги. Она, должно быть, звонила прошлым вечером, пока я была с Купером. Я оставила телефон в сумочке и ни разу не вспомнила о нём. Я нажала кнопку «вызов» и ждала, пока она поднимет трубку.

— Давно пора уже было перезвонить, — проворчала Мэгги, отвечая на звонок.

— Прости. Была немного занята. Как дела?

— Была занята чем? Последний раз, когда я была у тебя, были только ты и этот большой старый дом.

— Занята… делами. У меня есть личная жизнь, знаешь ли.

— Нет, ее нет. Лили, в последний раз, когда мы разговаривали, ты в половину восьмого была в пижаме и читала один из любовных романов. До этого ты ложилась спать в девять вечера, а ещё раньше ты раскладывала продукты в кладовке в алфавитном порядке. Пожалуйста, скажи мне, что ты была на горячем свидании, а не раскладывала одежду в шкафу по цветам, — пошутила она.

— Собственно говоря…

— Ты была на горячем свидании? — спросила она взволнованно.

— Вроде того. Мы были у меня, он готовил ужин.

— О, правда? Было ли что-нибудь ещё, помимо готовки? — игриво поинтересовалась она.

Хоть я и не видела её, но знала, что она изгибает брови как аист из рекламы маринованных огурчиков «Vlasic» (Примеч. Брэндом консервированных продуктов выбран аист с лукавым выражением лица).

— Да, я сорвала с себя одежду и развлеклась с ним на кухонном столе.

— Будь серьёзной.

— Откуда ты знаешь, что я не серьёзна?

— Ээ, потому что я знаю тебя, и ты бы никогда так не поступила.

— Тогда зачем ты спрашиваешь?

Мэгги хихикнула.

— Потому что это то, что сделала бы я!

— Да, я знаю. Я всё ещё пытаюсь забыть тот момент, когда зашла и застукала тебя с Винсом.

— Даа, — сказала она, смеясь. — Прости за это.

— Тебе совсем не жаль.

— Ты права. Не жаль. Выражение твоего лица было бесценно.

— Тебя вообще может что-нибудь смутить?

Размышляя лишь мгновение, она ответила:

— Думаю, что нет. Но мне следовало догадаться, что из этих отношений ничего не получится.

— Почему это?

— Я пекла ему брауни на день рождение. Брауни. И ты знаешь, что он сказал? Он сказал: «Я не люблю брауни». Кто не любит брауни? Говорю тебе, Лили, никогда не доверяй мужчине, который не любит брауни.

— Хорошо, Мэгз, буду иметь это в виду.

— Так-то лучше, и не меняй тему. Мы говорим о тебе.

— Нет, мы не говорим. Только ты это делаешь.

— Моя задача — проследить за тем, что ты не станешь старой девой-кошатницей или что-нибудь подобным этому. Я хочу видеть тебя счастливой и рискующей. Считай, что я твоя совесть, и слушай мой голос. Схвати жизнь за яйца и поживи немного.