Виктория Коннелли - Уик-энд с мистером Дарси

– Я тоже, – отозвался Дэн.

– А в Лондоне ты танцевал?

– Ты шутишь, какие танцы?

– Ты и в клубы не ходил? – удивилась Робин.

– А разве я похож на человека, который ходит по клубам?

– Ну, по крайней мере, не в тот момент, когда чистишь лошадь, – улыбнулась она.

– И там тоже не ходил. Помнишь, я тебе рассказывал, что был трудоголиком? Я сидел в офисе до тех пор, пока уборщицы меня не выгоняли, и по пути домой брал еду навынос в каком-нибудь мерзком кафе. На самом деле, сейчас мне кажется, что это была вообще не жизнь.

– И тебе не скучно после Лондона здесь, в деревенской глуши?

Дэн рассмеялся:

– Ни в коем случае! Мне совершенно некогда скучать: нужно ухаживать за всеми лошадьми и собаками, но, даже если бы у меня было свободное время, я бы гулял или катался верхом. Здесь столько красивых видов. – Он улыбнулся. – О Хэмпшире вообще мало говорят. Это, конечно, не то что Озерный край или корнуэльское побережье, я понимаю. Вряд ли услышишь от людей, что они отправляются в отпуск в Хэмпшир или что это графство с живописными ландшафтами. Но я люблю эти пологие холмы, широкие неторопливые реки. Сейчас мне уже совершенно не хочется жить где-нибудь в другом месте.

Робин тоже улыбнулась. Ей нравилось слушать, как он говорит о Хэмпшире. В конце концов, здесь родилась и нашла последний приют ее любимая Джейн Остин. Но улыбка погасла, когда Робин вспомнила, что завтра ей придется уехать.

Они обошли дом и очутились в саду. До Робин донесся разлитый в ночном воздухе аромат поздних роз.

– Завтра ты уезжаешь, – сказал Дэн, и Робин вздрогнула – он как будто прочел ее мысли.

– Не надо! – взмолилась она. – Я не хочу об этом говорить.

Они еще несколько минут шли молча. Вдалеке ухал филин. Это был долгий, протяжный звук. Легкий ветерок играл волосами Робин.

– Робин, – наконец произнес Дэн. – Мне нужно знать одну вещь.

– Что?

– Ты действительно собираешься уехать?

Она остановилась и развернулась к своему спутнику:

– Иначе нельзя. Мой дом…

– Не уезжай.

– Дэн!

– Останься. Останься со мной.

– Что? На конюшне? Привезти моих кур к твоим собакам?

– А почему бы и нет? – спросил он, сжимая ее руки, словно утопающий, который хватается за соломинку.

– Ты с ума сошел! – воскликнула она.

– Я схожу с ума по тебе, – прошептал он.

Робин не знала, что сказать в ответ. Это уже слишком. Она так ждала этого уик-энда, и он превзошел все ее ожидания. Но были и трудности: увязавшийся за ней Джейс, его кошмарное предложение и разрыв. И совершенно неожиданное душевное смятение, вызванное встречей с Дэном.

– Мы что-нибудь придумаем, – продолжал он. – У Пэмми огромное поместье, и оно ей не нужно целиком: она вся в работе. Здесь хватит места и для тебя, и для тысячи кур.

Робин подняла на него глаза. Лицо его выражало нежность и искренность.

– Но мой дом в Йоркшире, а не здесь.

– Мой дом когда-то был в Лондоне, но сейчас я живу здесь и хочу, чтобы ты была со мной рядом.

– Но ты меня едва знаешь!

Дэн нахмурился:

– Наоборот, я хорошо тебя знаю! Допустим, мы познакомились всего несколько дней назад, но какое это имеет значение? Рядом с тобой мне хорошо, как никогда еще не было.

Робин вздохнула:

– Это так… Все это так неожиданно. То есть… взять хотя бы то, что я приехала сюда с Джейсом.

– И собиралась с ним порвать, что в конце концов и сделала, – напомнил Дэн.

– Да.

Они снова пошли вперед, пересекли лужайку и оказались на берегу озера.

– Просто до сих пор у меня не было времени как следует обдумать все это, – призналась она, пристально глядя на луну.

Небо пересекали полосы полупрозрачных облаков, и свет луны был не таким ярким, как вчера.

– А что именно тебе нужно обдумать? – спросил Дэн.

– Все! – заявила Робин. – Тебя. Меня. Джейса. Понимаешь, я никогда не была одинокой. Мы с Джейсом встречались со школы, и я знаю, что теперь там, дома, мне нужно будет привыкать жить без него. Конечно, я не была с ним счастлива, и на самом деле мы не так уж много времени проводили вместе, но все равно – как будто он всегда был рядом.

– А теперь я хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной, – сказал Дэн, взяв ее за руки и разворачивая к себе лицом. – Всегда. Всегда. Всегда!

Робин почувствовала себя Марианной, которую кружит Уиллоби в фильме «Разум и чувства». Она потеряла равновесие и очутилась в его объятиях. Оба рассмеялись.

В конце концов, немного успокоившись, Робин вздохнула.

– Мне нужно поехать домой, – прошептала она. – Какое-то время побыть наедине с собой. Подумать.

Дэн сглотнул и кивнул:

– Я не хочу, чтобы ты уезжала, но понимаю, что так надо. – Он погладил ее волосы. – Отвезу тебя на станцию.

– Не нужно, – покачала головой Робин. – Я поеду, как все, на такси.

– Не хочешь ехать на машине? Если предпочитаешь лошадь, я дам тебе Персея.

Робин улыбнулась:

– Может, попрощаемся сегодня? Думаю, так будет легче нам обоим.

Дэн ответил не сразу.

– Возможно, и легче – для тебя.

Она взяла его руки в свои. Ладони Дэна были такие теплые… Она поняла, что не хочет отпускать их.

«Но так надо», – напомнила она себе.

– Прости, – прошептала Робин. – Но мне надо немного побыть одной.

– Понимаю. Можно хотя бы поцеловать тебя на прощание?

Она кивнула и, когда их губы встретились, закрыла глаза.

Это был самый нежный поцелуй в ее жизни, и пришлось собрать всю свою волю, чтобы оставить Дэна и пойти к дому, не оглядываясь на фигуру, которая застыла среди теней в саду, залитом лунным светом.

Оказавшись в своей комнате, Кэтрин сжала пальцами виски. Она задыхалась, но пока ей удавалось сдерживать слезы. Неужели эта сцена произошла на самом деле, а может быть, она просто выпила лишнего и ей все привиделось? Уорвик Лоутон – это Лорна Уорвик. Лорна Уорвик – это Уорвик Лоутон! Как же она сразу не догадалась? Она даже пошутила насчет его необычного имени, когда оно напомнило ей фамилию писательницы! Боже милостивый, почему до нее дошло только сейчас? Она даже начала писать письмо Лорне, когда она, точнее, он спал в ее постели!

Она рухнула на кровать, сбросила туфли, снова поднялась, чтобы снять платье. Как счастлива она была всего пару часов назад, когда наряжалась для бала!

«Как счастлива и как наивна», – мысленно добавила она.

Как мог Уорвик так поступить с ней? Неужели у него нет сердца? Как он посмел навязчиво с ней флиртовать, ведь он буквально силой влюбил ее в себя!

Кэтрин закрыла глаза. Она не могла в это поверить. Она снова допустила страшную ошибку – отдала свое сердце мужчине, который ее обманывал.

Перед ее мысленным взором прошли события последних дней, она вспомнила, как открыла записную книжку Уорвика, как почти узнала этот почерк. Ну конечно! Тот же почерк, что и в письмах Лорны, только более торопливый, неаккуратный. Ну почему она не заметила этого сразу? Улики просто бросались в глаза. Может быть, она сознательно отказывалась видеть их?

Но самую сильную боль причиняло Кэтрин воспоминание о том, что она полностью доверилась ему. Они были вместе всего пару дней, но она искренне поверила в то, что между ними существует связь, что они созданы друг для друга. Она чувствовала себя рядом с Уорвиком в безопасности, чувствовала, что ее любят. Неужели все это было притворством? Неужели она всего лишь стала участницей извращенного эксперимента? И когда же все это началось? С ее первого письма или в какой-то момент после него? Наверное, Уорвик приехал в Перли специально для того, чтобы выставить ее идиоткой! Эта мысль была невыносима.

Вдруг в комнату постучали.

– Кэтрин! – донесся из коридора голос Уорвика. – Кэтрин! Впусти меня! Нам нужно поговорить.

Он постучал снова и, не получив ответа, подергал за ручку.

– Пожалуйста! Ты должна дать мне возможность все объяснить.

Объяснить? Что он хочет ей объяснить? Что он посмеялся над ней? Она и так это знает!

– Уходи, Уорвик, – тихо произнесла она, так тихо, что он все равно не смог бы услышать.

Она продолжала сидеть неподвижно, закрыв глаза и не слыша ни стука, ни его слов, пока он наконец не ушел.

Но Кэтрин по-прежнему не шевелилась, не зная, что делать дальше. Затем она встала, нашла мобильный телефон и вызвала такси. Она понимала, что невежливо уезжать, ни с кем не попрощавшись, особенно с дейм Памелой и Робин, но это был единственный выход.

Уорвик проснулся с головной болью, которая не имела никакого отношения к похмелью. Он застонал и перевернулся на бок. Очень хотелось спать, но он знал, что нужно встать. Надо снова попытаться поговорить с Кэтрин.

Вскочив с постели, он принял душ, побрился, оделся и вышел из комнаты с решимостью человека, которому предстоит справиться с неотложным делом. Было еще довольно рано, и он обрадовался, что в коридоре никого нет и никто не сможет ему помешать. Сейчас он просто не в состоянии вынести встречу с болтливой Дорис Норрис или с миссис Сомс.

Через несколько секунд он был уже у спальни Кэтрин, но сразу понял: что-то не так. Дверь была открыта, в замке торчал ключ.

– Кэтрин? – окликнул он, заглядывая в комнату.

Занавески отдернуты, кровать застелена. Он сразу догадался, что в ней не спали. Кэтрин уехала.

Он подошел к окну и взглянул на сад и озеро. Все кончено, он все испортил. Что теперь делать, как все исправить? И можно ли вообще что-нибудь исправить? Он не был в этом уверен. Жизнь оказалась гораздо сложнее его романов. В романе, если он оказывался слишком запутанным, можно было вернуться назад и стереть ненужное. Но в реальности это невозможно. В жизни не существует кнопки, нажав которую можно удалить неприятную сцену. Ты не можешь надавить клавишу возврата, избавиться от опрометчивых слов. Приходится жить с последствиями тех решений, которые ты принял.

Уорвик прижался лбом к окну, прохладное прикосновение стекла немного успокаивало. Кэтрин никогда его не простит. Но ее, конечно, нельзя за это винить. Будучи писателем, он привык смотреть на вещи с разных точек зрения и прекрасно понимал, почему ей теперь не хочется ни видеть, ни слышать его – никогда! И еще он понимал, что не сможет жить без нее. Он ее любил. Он никогда никого не любил так сильно и сейчас готов был убить себя за то, что поставил любимую в такое ужасное положение.