– Почему человек с нормальной фигурой во время общения с фотоаппаратом выпячивает пузо и спину откидывает назад? И подбородок чуть не к груди прижимает? – удивлялся Танго.
Пока я придумывала объяснение этому феномену, Вайпер снова пустился в философию.
– Нас опасаются, потому что мы непонятные, – занудно твердил он.
– Готы еще менее понятные, – парировала Ляля.
– А самые непонятные те, кто хочет нас запретить.
– Хотите фокус-покус? – предложил Вайпер. Он поозирался по сторонам, выискал что-то на фасаде ближайшего здания и уставился вверх, задрав голову.
Мы немедленно последовали его примеру. Вайпер приложил лицо к камере, как снайпер. Мы не поняли в чем дело, но решили, что так надо. Скоро все проходящие мимо стали задирать головы вверх. Но поскольку там ничего интересного не обнаруживалось, спешили дальше.
– И в чем соль покуса? – не выдержала Оля, поправляя волосы.
– Да пошли они все! По идее, сейчас вокруг нас должна собраться толпа. И где она, я вас спрашиваю?
Ожидаемой толпы не наблюдалось.
Отбесившись по пути, мы вошли в парк жутко непонятные. И бродили по его дорожкам один непонятнее другого. Фиксируя внимание только друг на друге. Как заговорщики. Потом мы аккуратно повалялись на газоне. Не то чтобы очень хотелось, но не упускать же в самом деле такой случай.
– Ну и жарища сегодня! – Оля с вожделением смотрела на прохладные струи фонтана.
– И не думай! – Танго ловко цапнул ее за загорелую ногу.
Раз омовения в фонтане не получилось, мы медленно поползли дальше. По пути мы с Кириллом отстали и «потерялись».
– Надеюсь, они не обидятся?
– А что если и так? Я их не приглашал.
– И я тоже. Это все Танго виноват.
На каменном парапете возлежал бесформенный нищий. В позе Данаи, покинутой коварным Зевсом. Лицо сочилось довольством. Шагов за десять мы поняли, почему все предпочитают обходить Данаю по другой стороне.
Оказывается, запах бомжа обыкновенного обладает свойством колючей проволоки и концентрированной серной кислоты одновременно.
– Его смело можно нанимать сторожем в любой банк. Ни один грабитель не выдержит такой атаки.
Меня поразило количество одежды на источнике вони. Штанов пять, курток не менее трех, а сверху тулуп женский. Остальное я разглядеть не успела.
– Почему он не моется? Сейчас же лето?
– Не может. Шмотки к нему приросли. Теперь отодрать можно только с мясом.
– А куда милиция смотрит?
– Милая, наша милиция без денег и пукать не будет.
– Ну и славно. Меньше вони.
– Эх, сейчас бы на природу… – тоскливым голосом прокричал мне в ухо Кирилл.
– Природа? Это где сплошные пьяницы и много мусора?
Удивленный, Кирилл сначала не нашелся что ответить:
– Нет. Природа – это много чистого воздуха, и можно ходить между деревьев босиком по траве.
– Мы поедем на море, – радостно сообщил мне Митька.
Мне сейчас на море не хотелось по-любому. У меня в голове другие планы. В которых нет моря, зато есть Кирилл.
– С кем? – спросила я у брата, втайне надеясь, что мама тоже захочет поплескаться.
– С папой. Он на хвоста приятелю сел. Там еще девчонка будет. Малявка. На год младше меня, – взрослого Митьку явно не вдохновляла возможность провести время, играя с таким ничтожеством.
– А мама?
– Ей соленая вода не нравится.
Знать бы, что ей вообще нравится. Не мама, а клубок пресмыкающихся. Никуда она не поедет. Чтоб страдать без нормального отпуска. А обвинит в этом меня.
– Если бы не Стася, я бы точно поехала, – громко провозгласила мама, стоя в коридоре.
Удобная дислокация. Вроде как к папе обращается, но чтоб и дочь не забывала, какая она свинья. Понимая абсурдность своего демарша, я все-таки крикнула.
– Я вполне пару недель смогу прожить без вас. Мама мигом очутилась у моей двери:
– И таскать сюда своего наркомана!
– Да не буду я никого сюда таскать! Хочешь, оставь ключи соседке или тетке. Пусть проверяют хоть по сто раз на дню.
– А днем проверять нечего. Днем такие дела не делаются! А по ночам другие нормальные люди спят. Так что этот номер не пройдет.
Интересно, когда я дотяну до маминого возраста, я тоже буду считать, что «такие дела» делаются только по ночам? Причем только не «нормальными». Потому что «другие нормальные люди» спят, вместо того чтобы заниматься «такими делами». И как только они исхитрились нас с Митькой зачать? Уму непостижимо.
– Ну и фиг с тобой. Парься в городе. Так всю жизнь перед телевизором просидишь до старости. А потом и вспомнить будет нечего.
Фыркнув, мама, чтоб было что вспоминать в старости, гордо удалилась тиранить папу. Который никак не мог самостоятельно найти свои единственные ветхозаветные плавки.
– Лучше новые купи, – вмешалась я в их спор, сопровождающийся заглядыванием в странные для плавок места типа полки с кастрюлями и коробок с обувью.
– Вот еще. Они еще совсем прочные. Сейчас таких не купить, – папина привязанность к своим вещам иногда зашкаливает.
Найденные в коробке среди зимних шапок драгоценные трусы прямо у нас на глазах доедала моль.
– Она ж синтетику не жрет? – ужаснулся обескураженный папа.
– А ты ее пожалей, у нее животик, наверное, болит, – ехидничала я. – Мама, своди его в магазин, не то он попросит тебя их заштопать.
Впервые со мной согласились. Более того, они признали Митькино право на первые в жизни настоящие купальные трусики. Он взвизгнул от восторга, но, пристыженный отвешенным подзатыльником, тут же умолк.
– Если будешь себя громко вести, ничего не купим, – пригрозила мама.
Только что у меня на глазах мама прихлопнула Митькину эмоцию радости.
– Что ты надулся как мышь на крупу? Я не пойду с мальчиком, у которого кислая рожа.
Бац! Вторую эмоцию постигла участь первой.
И они ушли, неся равнодушные лица как вывески, на которых забыли написать текст.
Папа со счастливым Митькой укатили на машине приятеля. Который никак не смог уговорить свою маленькую дочь выйти поздороваться. Митька презрительно надувал губы и изображал бывалого путешественника, когда тащил свою тяжелую сумку. Из которой торчали ракетки для бадминтона.
Мама что-то неразборчиво кричала мне вслед, а я пошла к Кириллу.
Мы решили, что нашим отношениям недостает настоящего классического свидания. Кирилл сначала хотел повести меня в ресторан, но мы передумали. Точнее – я. Мне было бы там неуютно. У меня даже пузо разволновалось от страха перед неизвестным для меня заведением. Хотя я нарядилась по такому особенному случаю. Новые туфли, новое платье. Но все равно боязно, а вдруг официант начнет на меня коситься, что, мол, голодранка, приперлась? Я испугалась, что я покажусь Кириллу неловкой и зажатой. Он-то привычный в таких местах.
– Ну и ладно, – легко передумал Кирилл. – Лучше поехали ко мне. Тетка с дядей у друзей на даче расслабляются.
От романтического свидания остался букет роз на длиннющих ножках. Остальное можно смело отнести к «таким делам», которыми, по маминому мнению, занимаются по ночам. Хотя вечером я все-таки вернулась домой.
– Розы? Откуда? Этот подарил? По какому случаю?
«Этот» еще не отошел от входной двери, у которой мы так долго прощались.
– Мама, прекрати.
– Ты мне рот не затыкай. Кто ты, чтоб мне указывать?
– Я тебе дочь, если ты еще не забыла. Помахав Кириллу на прощание, я затворила за собой дверь. Мне не хотелось бы, чтоб он услышал, как ругается моя мама. Я-то уже привыкла, а он наверняка не готов к такой ненависти.
– И что дальше? Беременность. Мать-одиночка. Нам на шею. Ты морду не вороти. Я не дура, по лицу вижу, чем вы занимались.
– В прошлый раз ты тоже была не дура. Когда к врачу меня тащила. Я тогда чуть с собой не покончила.
Пока я ставила цветы в воду, мама обдумывала услышанное. У нее было время, чтоб выбрать нужную тактику. И она как всегда сделала не те выводы из моих слов.
– Склонность к суициду – признак больной психики. Я давно за тобой замечала. Ты – ненормальная, Стася.
– Ага. Это все объясняет. А может, это наследственное?
– Пререкаемся? Ну-ну. Разнузданность, перепады настроения, хамство, нежелание жить как все… Ты больна. Тебя лечить надо. Тех, кто пробовал покончить с собой, ставят на учет в психушку. Я, как только эти твои обведенные глаза увидела, сразу все поняла. Девочка, которая хочет выглядеть больной, здоровой быть не может.
– Я здорова!
– Вот. Снова. Ты кричишь! И запомни, нет здоровых, есть не обследованные. Мы просто отправим тебя на обследование. А там пусть врачи решают, как и что.
– Это наследственное, – упрямо твердила я. – Мама, я им такого про тебя навру, что мало не покажется. Они и тебя запакуют. Прикинь, папа возвращается, а мы обе в дурдоме! Красота.
Ей пришлось снова взять тайм-аут, чтоб найти достойный ответ.
– А я им сразу скажу, что у тебя склонность к патологическому вранью. Мне поверят. Я взрослая.
– Вот в этом все и дело. Ты – взрослая. И считаешь, что возраст дает тебе право изгаляться надо мной как фашистке. Ты со стороны на себя посмотри! Это ты ничтожество, а не я. Ты просрала свою жизнь и теперь нашла кого-то, над кем можно безнаказанно издеваться. Отстань по-хорошему. Я тебя очень прошу.
У меня немного болел низ живота. И страшно хотелось лечь. А тут мама с ее доставучестью.
– А я вчера вечером заглянула в интернет, где ваши эмо языки чешут. Это была последняя капля моего терпения! Там сплошной мат-перемат и откровенный дебилизм. Скопище слабоумных идиотиков! Урод на уродке и уродом погоняет! И после всего этого ты думаешь, что я поверю, что у тебя в порядке с головой? Я при отце ничего говорить не хотела. Он бы расстроился. И эти отвратительные ругательства! Как у вас совести хватает такое печатать?
Привет от Дочечки случился не вовремя. Нашла бы – убила бы. Сука ты, Дочечка. Если бы не твои говеные перлы, мама бы так не осатанела.
"Убить эмо" отзывы
Отзывы читателей о книге "Убить эмо". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Убить эмо" друзьям в соцсетях.