Катарина Макги - Тысячный этаж

Может, даже слишком, подумала Райлин, включая рассудительность. Внезапно она показалась себе дурочкой, очутившейся на другом конце света с парнем, которого толком не знала, но было поздно что-либо менять. Она подсчитала, сколько денег стоило это приключение, и ее замутило. Что он захочет получить взамен?

– Корд. Зачем ты все это делаешь?

– Потому что хочу. И могу.

Взяв бутылку шампанского, парень наполнил бокалы, но Райлин не собиралась отступать. Вспомнилась первая встреча с Брайсом: тот говорил, что вкус Корда улучшился и она «симпатичнее, чем предыдущая девушка».

– Если думаешь, что я стану спать с тобой из-за всего этого, ты сильно ошибаешься.

Намереваясь встать, Райлин схватила салфетку, смартнити которой поменяли цвет под стать лавандовому оттенку ее джинсов.

– Боже, Райлин, надеюсь ты это не всерьез!

Поуспокоившись, она опустилась на стул. Парень расплылся в улыбке.

– Обещаю, если ты решишь переспать со мной, то не из-за «всего этого», – повторил он ее слова, взмахивая руками и подразумевая ресторан, Париж, все происходящее, – а потому что не сможешь устоять. Перед моей умопомрачительной внешностью и сокрушительной силой ума.

– Верно, – не дрогнув, сказала Райлин. – В этом ты не ошибся, твой ум меня добивает.

– Если я буду слишком нахальным, пожалуйста, влепи мне пощечину.

Райлин расхохоталась.

– Если я задам вопрос, ты честно ответишь на него? – как всегда дерзко сказал Корд, но она уловила серьезность в его голосе.

– Только если ты ответишь на мой.

– Справедливо. – Корд подался вперед, опираясь на локти. Он закатал рукава рубашки, обнажая темные волоски на руках, будто решил бросить вызов этому фешенебельному месту. – Что ты хочешь больше всего на свете?

– Быть счастливой, – не задумываясь, ответила Райлин.

– Слишком банальный ответ. Конечно, ты хочешь быть счастливой. Все хотят. – Корд небрежно махнул рукой. – Спрошу иначе: что сделает тебя счастливой?

Райлин перекатила шампанское в бокале, выдерживая паузу. Она не знала ответа на этот вопрос.

– Что тебе снится? – снова спросил Корд, увидев ее нерешительность.

– Это легко. Мама.

– Что она снова жива?

– Да.

Корд кивнул.

– У меня похожие сны, – тихо проговорил он.

Райлин впервые видела его таким серьезным.

– Моя очередь. – Она не хотела развивать эту тему. Все же они находились в Париже. – Куда ты отправляешься, когда прогуливаешь школу? – с неподдельным интересом спросила Райлин.

– Что… откуда ты знаешь, что я прогуливаю? – резко спросил Корд.

– Я внимательная. Давай же, мой черед задавать вопросы, или ты забыл?

Слегка усмехнувшись, Корд покачал головой:

– Прости, на этот вопрос я не могу ответить. Задай другой.

Любопытство не покинуло Райлин, но давить она не стала.

– Как бы ты поступил, если бы я не поехала с тобой?

– Ты бы поехала. И что за гипотетические вопросы?

– Ну а если нет? – настойчиво спросила Райлин.

– Наверное, попробовал бы сдать билеты. Или поехал бы один – откуда мне знать. Кто-то ведь должен привезти Криссе эклеров.

– А ты не такой негодяй, каким прикидываешься.

– А ты не такая уж ворчунья, какой прикидываешься. К тому же, – с ухмылкой сказал Корд, – мое притворство привело тебя сюда, разве не так?

– Сюда меня привела любовь к Парижу, – поправила Райлин, и Корд рассмеялся.

– Что ж, тогда за Париж! – Он поднял бокал.

– За Париж, – тихо повторила Райлин.

Недолго думая, она легонько чокнулась с ним среди мерцания свечей. Сейчас Райлин не испытывала ни капли сожаления.

Два часа спустя, плотно поужинав картофельным пюре с перцем и невероятно вкусным стейком из натурального мяса – не выращенного в лаборатории, а настоящего стейка от настоящей коровы, которая совсем недавно жила и питалась травой, – Райлин и Корд пошли обратно к станции. В какой-то момент они взялись за руки, сцепив ладони в замок. Корд легонько водил большим пальцем по ее запястью, отчего ее пробирала дрожь. Райлин понимала, что надо бы отстраниться, но так и не сделала этого.

– Смотри! Это «мост замков»! – воскликнула она, заприметив мост Искусств.

Его отреставрировали много лет назад с помощью сверхпрочных углеродных композитных материалов, которые также использовали при строительстве Башни. Лунный свет серебрил замочки, пристегнутые по всему мосту, – сколько же возлюбленных закрыли здесь свои сердца на замок и бросили ключ в реку. Над головой распростерлось бескрайнее небо, не заслоненное высотными зданиями, под ногами плескалась вода.

Райлин остановилась в центре моста и, вытянув руки, медленно закружилась. «Наверное, чересчур романтично – притащить сюда Корда», – запоздало подумала она. Иначе и быть не могло, ведь это мост влюбленных.

Разумеется, Корд приблизился к ней и обхватил за плечи. Райлин опустила руки, неспешно повернувшись к нему лицом. «Ты в силах это остановить», – напомнила себе девушка, но делать этого не стала – не могла или просто не хотела. Райлин словно пребывала в трансе, где время замерло, а весь мир затаил дыхание.

Корд прильнул к ней горячими как огонь губами. Прогоняя из головы все мысли, Райлин поднялась на носочки и ответила на поцелуй. Она вцепилась парню в плечи, словно он был ее единственной опорой в этом головокружительном мире. Райлин понимала, что поступает неправильно, но Хайрел казался далеким, как вымышленный персонаж из иной жизни.

Девушка не знала, сколько времени они простояли в обнимку на парижском мосту влюбленных. Наконец Корд отстранился. Волосы его растрепались, на лице застыла улыбка, и он по-прежнему сжимал ее руки.

– Теперь, – сказал он, – идем за эклерами для Криссы, пока не опоздали на последний поезд.

За их спинами раздался всплеск – еще одна влюбленная парочка бросила в воду ключ, канувший в ночь.

В «Баббл-зале» царила темнота.

Ватт неторопливо зашел, давая себе время осмотреться и притворяясь, что уже бывал здесь. Перед ним раскинулось громадное пространство, с черными как смоль стенами и глянцево-черной стойкой бара, за которой стояли бледнолицые худощавые бармены. В ультрафиолетовом свете ламп над головой выделялись неоновые пятна: салфетки, блеск на руках и лицах большинства девушек, даже покрытые неоновым лаком ногти. Но больше всего впечатляли десятки светящихся пузырей размером с обеденную тарелку, которые парили по комнате на уровне глаз. Отсюда и название «Баббл-зал», понял Ватт, или «Зал пузырьков». Он думал, что увидит здесь бар с шампанским, но лишь убедился, как мало знает о верхних этажах.

– Соломинку? – пробормотала официантка, протягивая поднос с белыми трубочками длиной в полметра.

Ватт осмотрелся и увидел, что у каждого гостя есть такая. Соломинки здесь использовали, чтобы пробовать напитки из различных пузырей, которые представляли собой что-то вроде чаш для пунша.

– Э, спасибо, – буркнул в ответ Ватт, взяв соломинку и прижав ее к себе.

«Надя, ты изучила это место?»

«Вот не думала, что потребуется инструкция по употреблению алкоголя. У тебя как-никак есть опыт».

Ватт проигнорировал ее замечание и углубился в толпу, ища взглядом высокую светловолосую фигуру Эйвери. Но сперва наткнулся еще на одно знакомое лицо.

– Атлас, – с улыбкой сказал Ватт, неслышно подходя к брату Эйвери, который стоял возле пузыря янтарного цвета. – Сколько лет, сколько зим!

«Если бы ты только знал, сколько времени я потратил на тебя за последние недели, и все благодаря твоей безумной бывшей, или кем она тебе приходится».

Атлас нахмурился, пытаясь вспомнить протягивающего ему руку парня.

– Ватт Бакради. Мы встречались на плавучей вечеринке Картера Хафнера в прошлом году, – соврал тот.

– Ватт, конечно. Прости. – Атлас дружелюбно пожал ему руку. – Если честно, тот день прошел как в тумане, – с сожалением проговорил парень.

– Не то слово, – сочувственно сказал Ватт. – Не помнишь, как нас занесло в ромовый бар? Где Картер упал в бассейн, полный рыбы?

– «Рыбная хижина Эда»! – засмеялся Атлас. – Я и забыл! Отличный был денек. – Он поднял соломинку и сделал глоток из янтарного пузыря. – Этот – с виски и имбирным элем, – предложил Атлас. – Возможно, единственное, что тебе здесь понравится. Пришлось выпросить у Эйвери. В синих пузырях – атомный алкоголь с содовой, а розовые – с шампанским.

– Отец предупреждал меня: не стоит пить спиртное через соломинку, не по-мужски это. – Ватт усмехнулся, подумав, что еще сказал бы Рашид Бакради, если бы видел сейчас сына – стоящего рядом с миллиардером и распивающего виски из парящего пузыря. – К черту! В чужой монастырь… – Ватт сделал большой глоток.

– Полностью солидарен с твоим отцом. Выглядим мы нелепо, – усмехнулся Атлас. – Но девчонки это место обожают, поэтому и мы здесь.

Ватт кивнул.

– Итак… – сказал он, когда Атлас сделал очередной глоток. – Я слышал, ты уезжал на год. Путешествовал?

Парень заметил, как Атлас слегка напрягся, непринужденность между ними исчезла.

– Мне хотелось на некоторое время уехать, – только и сказал он. – Экзамены осеннего семестра я сдал и мог спокойно закончить школу.

– И куда ездил? – попытал счастья Ватт. – Что-нибудь посоветуешь?

– Был во многих местах. В Европе, Азии – да повсюду.

Больше Атлас ничего не сказал.

«Прости, Леда, я пытался», – подумал Ватт, попрощавшись с парнем и двинувшись дальше. Как и показывали его нелегальные розыски, Атлас оказался типом скучным и замкнутым.

Он увидел подругу Эйвери и Леды – Эрис. Она стояла в центре компании в черном кожаном платье, облегающем соблазнительные формы. Ватт узнал девушку по фотографиям, где видел их с Эйвери вместе. Роскошные длинные волосы Эрис рассыпались по обнаженным плечам, а густо накрашенные глаза сияли золотом, как у кошки. Бесспорно, девушка была великолепна и бросалась в глаза. Возможно, в другую бы ночь Ватт попытался заговорить с ней, но тут к нему повернулась Эйвери, и все померкли в сравнении с ней.