Эйвери пожала плечами и притихла. Внезапно ей стало неловко: ведь она стащила ту толстовку, пробравшись в комнату Атласа. Спустя несколько месяцев та все еще хранила его запах.

Ховер вывернул из вертикального коридора на девятьсот шестьдесят втором этаже, направляясь в Тредвелл – обнесенный забором частный сектор, где жили Коулы.

– Эйвери, – подала голос Леда. Ховер подлетел к воротам, и девушка высунулась наружу, чтобы сканер проверил ее сетчатку и подтвердил, что она здесь живет. – Завтра тоже идешь на антигравитационную йогу? Хочешь, пойдем вместе?

– Посмотрим. – Эйвери уклончиво пожала плечами. – После сегодняшнего занятия у меня все болит.

Ховер свернул на широкий, обрамленный деревьями бульвар Тредвелла, который казался еще больше из-за высокого потолка – в целых пять этажей. Тредвелл спроектировали по подобию Верхнего Ист-Сайда с его особняками. Некоторые дома даже сохранили в исконном виде, а потом, камушек за камушком, реконструировали внутри Башни.

Эйвери здесь нравилось. Каждое здание имело свою изюминку: кованые узоры ворот, неповторимые фасады. В дневном свете все строения выглядели по-разному. Это напомнило Эйвери о Стамбуле и Флоренции, где люди до сих пор придавали индивидуальность своим домам – в отличие от большинства районов верхних этажей. Там вдоль улиц тянулись вереницы ярко-белых дверей, похожих на жирные, покрытые глазурью куски свадебного торта.

Наконец они подъехали к жилищу Коулов. Леда нажала на кнопку над головой, отключая магнетрон безопасности, который удерживал ее на месте.

– Что ж, скоро увидимся. – Подруга перевела взгляд на Атласа и еле заметно просияла. – Спасибо, что подвезли, ребята.

Ховер начал подъем на оставшиеся тридцать восемь этажей до дома Фуллеров.

– Хорошо провели время с Ледой? – спросила Эйвери, не желая задавать вопросов, но не в силах сдержаться.

– Просто отлично. По правде сказать, – проговорил Атлас, – Леда предложила мне как-нибудь встретиться.

Эйвери уставилась в окно. Она знала, что потеряет самообладание, если будет смотреть на Атласа.

– Что-то не так? – спросил он.

Эйвери стало ужасно неловко: нужно что-нибудь ответить или она себя выдаст.

– Нет, конечно нет! – выдавила она. – В смысле, обязательно сходи с ней куда-нибудь.

– Хорошо.

Атлас с любопытством посмотрел на Эйвери. Без Леды пространства в ховере стало больше, но по ощущениям было наоборот.

– Отличная идея, – добавила Эйвери, думая при этом: «Идея ужасная! Прошу, не делай этого».

– Ага.

Эйвери ущипнула себя за руку, чтобы не взорваться. Ее лучшая подруга и парень, которому она никогда не признается в любви, вместе. Вселенная играла с ней злую шутку.

В ховере воцарилась тишина. Эйвери хотела нарушить молчание, но не могла найти слов. В течение прошлого года при каждом импульс-вызове Атласа она столько всего хотела рассказать, истории сыпались из нее безостановочно и беспорядочно, пока Атлас не отключался.

Теперь он был здесь, собственной персоной, а Эйвери не знала, что сказать.

– Эй… – Атлас повернулся к ней, будто о чем-то вспомнил. – Ты по-прежнему встречаешься с тем парнем, Зэем? Может, вы двое тоже придете?

– Мы с ним никогда не встречались, – машинально ответила Эйвери.

Зэй не разговаривал с ней с той самой вечеринки в «Аквариуме», а прошлой ночью она видела его с Даниэлой. В любом случае у Эйвери не было желания устраивать двойное свидание.

Хотя, может, эта идея не такая уж и плохая.

– Но я могу позвать кого-нибудь другого, – быстро проговорила она.

– Кого же?

– Эрис, конечно. А еще Ришу, Минь и Джесс. Тая, Макстона, Эндрю и даже Корда.

– Думаю, не лучшая мысль собирать целую компанию, – возразил Атлас, но Эйвери уже кивала, проговаривая имена и составляя фликер.

– Леда будет не против, уж поверь мне, – сказала Эйвери. – Да ладно тебе, это же весело! Мы вместе поужинаем или сходим в кино – что захочешь!

– Звучит заманчиво, – признался Атлас. – Наверное, ты знаешь Леду лучше других. Если говоришь, что все в порядке, значит так и есть.

Эйвери подавила угрызения совести, возникшие при этом замечании. Серьезно, она лишь делала подруге одолжение, помогая увидеть, что они с Атласом не подходят друг другу. Иначе Леда может увлечься, а в итоге останется с разбитым сердцем. Жаль, что нельзя просто поговорить с ней об этом. Леда сама виновата, что в их отношениях завелись секреты: о лете и о том, что ей нравится Атлас. Эйвери не знала, как и начать такой разговор.

– Конечно, так и есть, – беззаботно произнесла она. – Я ведь всегда права, да?

Эрис

Эрис лежала на животе, повернув голову набок и крепко закрыв глаза, а на внутренней стороне век шел мультик. Конечно, самый ленивый способ смотреть фильмы, но сейчас ее это мало заботило. Она даже не знала, который сейчас час. Девушка давно уже лежала здесь, с тех пор как утром постучалась мама и спросила, в порядке ли она. Эрис ничего не ответила.

– Эрис? – И снова мама.

Девушка глубже зарылась в одеяло, будто животное в нору, и прибавила громкости в ушных антеннах. Она не хотела видеться с матерью. Лучше остаться здесь, в кровати, где прошедший вечер казался всего лишь дурным сном.

– Эрис, прошу тебя. Нам нужно поговорить.

Стук повторился. Что-то в голосе матери заставило Эрис податься вперед и, стиснув зубы, набрать код на сенсорном экране возле кровати, чтобы открыть дверь в спальню.

– Чего ты хочешь? – резко сказала девушка, не вставая с постели.

Со странным удовольствием Эрис отметила: Каролина выглядит ужасно, под глазами черные круги.

– Как себя чувствуешь?

Каролина хотела сесть на изогнутый край кровати, но Эрис сердито глянула на мать, заставляя отступить.

– А ты как думаешь?

Эрис знала, что ведет себя отвратительно, но ей было все равно.

Каролина ничего не ответила.

– Мне нужно с тобой поговорить, – сказала она, следя за реакцией дочери. Ломая руки, Каролина судорожно вздохнула. – Знаю, сейчас тебе совсем не до этого, но мы не можем здесь оставаться.

– Что? – Эрис разом села, прижимая к груди подушку с ручной вышивкой.

– Будет лучше, если мы уедем. Твой отец должен иметь возможность вернуться сюда, не сталкиваясь с… со всем, что происходит.

Эрис вспыхнула от злости из-за такой формулировки. Ей показалось, что Каролина струсила, притворяясь, будто ни в чем не виновата.

– Сейчас отцу нужно личное пространство, свободное от нас, – договорила мама.

– В смысле, от тебя! Ты сама вчера сказала, что это не моя вина!

– Да, но…

– Вот и уходи, – сказала Эрис и отвернулась. Тело словно онемело. Она поняла, что ее не заботит, как поступит мама. – А я дождусь папу.

– Я не знаю, чего сейчас хочет твой отец, – мягко проговорила Каролина. – Знаю лишь, что он любит тебя, но ему решать, как поступить. И мы должны быть готовы к худшему.

Худшему? Разве может быть что-то хуже?

– Эрис, теперь мы с тобой остались вдвоем, – с печальной улыбкой заключила Каролина.

Эрис хотела возразить, но у нее не хватило духу.

– Куда мы пойдем?

– Я нашла нам новую квартиру на нижних этажах.

– Нижних? Почему бы просто не поехать в «Нуаж»?

– «Нуаж» нам не по средствам, – тихо произнесла Каролина.

Внезапно Эрис поняла. Мама – бывшая модель, отец – намного старше ее. И она изменила отцу.

– Ты ничего не возьмешь у папы, так? Хочешь доказать, что вышла за него не ради денег.

Мама кивнула.

– Так будет правильнее всего. Я должна ему хотя бы это. Не беспокойся, – быстро проговорила Каролина, – постараюсь, чтобы твоя жизнь не очень сильно изменилась. У меня есть сбережения, обучение оплачено на год вперед, так что тебе не придется переходить в другую школу. Обещаю, все будет хорошо.

Эрис замутило при этих словах. Школа для низов? И думать нечего.

Мать задержалась возле кровати, словно хотела обнять Эрис, но та не шелохнулась. Каролина сдалась и направилась к двери.

– Возьми пока один чемодан. С остальным разберемся позже.

Когда дверь закрылась, Эрис рухнула на подушки и включила мультики, жалея, что не может навсегда раствориться в них.


Спустя час она сидела в ховере напротив матери. Тесный аппарат был заставлен сумками и коробками. По мере того как уменьшались цифры на титановых стенах вертикального коридора, Эрис покрывалась мурашками. Она ждала, что ховер вот-вот замедлит ход и вывернет на одном из этажей, но тот, казалось, и не думал останавливаться.

– Мам, – раздраженно проговорила Эрис, – и как низко мы опускаемся?

– Так быстро найти что-то получше не получилось.

– А конкретнее? – настойчиво сказала Эрис.

Они опустились ниже трехсотого этажа. Мама вздохнула.

– Если помнишь, когда-то я уже была бедной.

Тусклый свет, идущий от стен, падал на браслет Каролины – единственное украшение, которое, как поняла Эрис, та взяла с собой. Выглядел он фальшивкой, возможно, потому, что появился до знакомства с отцом. «В сейфе украшений на миллионы долларов», – с растущим раздражением подумала Эрис. Но мама, очевидно, решила придерживаться строгих норм морали.

Эрис глядела в окно, то скрещивая ноги, то выпрямляя их – от джинсов «Денна» зудела кожа, будто девушка им больше не соответствовала. Взяв планшет, Эрис просмотрела сообщения – ей не хотелось использовать линзы, вдруг мама услышит голосовые команды и огорчится, что дочь постоянно проверяет почту.

По-прежнему ничего. Как и за весь день.

Наконец Эрис ощутила знакомую магнитно-пропульсивную тягу – ховер плавно поворачивал, сбавляя скорость. Девушка взглянула на номер этажа, куда они свернули, и ее замутило. Они станут жить на сто третьем?

Здесь, внизу, улицы были столь узкими, что ховер еле пролезал в поворотах. И улицами-то это не назовешь! Не то что просторные проспекты верхов, призванные убедить тебя, будто ты снаружи, – с настоящими деревьями и легким ветерком, идущим от пола. Они же попали в некий коридор с мигающими флуоресцентными лампами наверху и унылыми безликими белыми стенами. Вслед ховеру повернулось несколько голов. Эрис подозревала, что здешние жители нечасто катались на подобных аппаратах.