Катарина Макги - Тысячный этаж

– Давай уже, Фуллер! – увидев ее колебание, заныл Марк Рохас, старшеклассник. – Крути!

– Крути! Крути! – подхватила компания.

Закусив губу, Эйвери дотянулась до голографической стрелки в центре стола. Та закрутилась, превращаясь в размытое пятно. В ожидании результата все подались вперед. Наконец стрелка замедлила ход перед Бреканом Дойлом. От волнения Эйвери сползла на самый краешек стула.

В последнюю секунду стрелка переместилась на Атласа.

Игровая консоль тут же обозначила вокруг них «зону невидимости», приглушая свет, чтобы спрятать от чужих глаз, и испуская звуковые волны. За мерцающей стеной фотонов, покрытой рябью, как поверхность воды в пруду, Эйвери видела других ребят, только они не видели ее. Они кричали и махали в сторону игровой консоли, возможно пытаясь обновить игру и заставить стрелку снова крутиться. Что веселого в том, чтобы оставить в «зоне» брата с сестрой?

– Ты в порядке? – тихо спросил Атлас.

В руке он держал полупустую бутылку с атомным алкоголем; предложил Эйвери, та отказалась. Она и так пребывала в растерянности, а спиртное опасным образом обостряло ее чувства к Атласу.

– Я раньше никогда не целовалась. Наверное, у меня ужасно получится, – выпалила Эйвери и поморщилась.

Зачем она это сказала?

Атлас сделал большой глоток и осторожно опустил бутылку. Слава богу, он не смеялся.

– Не беспокойся, – наконец сказал он. – Уверен, ты отлично целуешься.

– Я даже не знаю, что нужно делать!

За пределами «зоны невидимости» Эйвери увидела Трейси Эллисон, которая с ума сходила по Атласу. Жесты ее выражали досаду.

– Тебе лишь нужна практика. – Атлас улыбнулся и пожал плечами. – Извини, что выпал я, а не Брекан.

– Ты шутишь? Да я лучше… – Эйвери замолчала.

Она не могла позволить себе закончить фразу.

Атлас с любопытством посмотрел на нее, потом нахмурился. На лице его появилось странное выражение.

– Эйвс?

Атлас подался вперед. Эйвери затаила дыхание.

«Зона невидимости» растворилась, впуская к ним окружающий мир.

Эйвери не знала, был ли тот несостоявшийся поцелуй реальным, или ей это лишь привиделось. Окунувшись в воспоминания, она посмотрела на Атласа. Он поднял голову, будто почувствовал ее взгляд. Если он когда и думал о той ночи, то не подавал виду. Несколько секунд Атлас внимательно изучал Эйвери, потом, казалось, принял решение.

– В этом раунде я пас!

С этими словами он вышел из игры и направился к Эйвери.

– Привет.

Он осторожно забрал у нее бокалы и поставил на стол. Эйвери и забыла, что держит их. Она слегка качнулась вперед.

– Хочешь, отвезу тебя домой? – Атлас подхватил ее.

Все как всегда: Атлас знал, чего она хочет, ей даже не приходилось говорить об этом вслух. Правда, одного он никогда не узнает.

– Да, – слишком поспешно ответила Эйвери.

Он кивнул:

– Тогда идем.

Они вышли на крыльцо и сели в вызванный Атласом ховер. Эйвери откинулась на сиденье и закрыла глаза, позволяя знакомому шуму магнитно-пропульсивной системы накрыть ее с головой. Она прислушивалась к дыханию Атласа. Он действительно здесь, повторяла себе она, это не очередной сон.

В пентхаусе, на тысячном этаже, Эйвери рухнула на кровать прямо в платье. Перед глазами все кружилось.

– С тобой все хорошо? – Атлас присел на край огромного кремового покрывала.

– Ммм-хмм, – промурлыкала Эйвери.

Сейчас ей было лучше, чем за все прошедшие месяцы, – здесь, наедине с Атласом, в сумраке спальни. Он слегка придвинулся. Эйвери закрыла глаза. В этот момент, находясь рядом с Атласом, Эйвери представила, что он обычный парень, с которым она только что познакомилась. Что это не его усыновили родители, когда ей было пять лет и она чувствовала себя одинокой, а у них не хватало на нее времени.

– Помнишь, как впервые пришел сюда? – спросила Эйвери.

Тогда она сидела на полу в игровой комнате, расчесывая волосы кукле. Открылась входная дверь, на пороге стояла мама, держа за руку мальчика с потерянным, но полным надежд выражением лица. «Это Атлас», – проговорила мама, и мальчик робко улыбнулся. С того момента Эйвери души в нем не чаяла.

– Конечно помню, – шутливо ответил Атлас. – Ты потребовала, чтобы я сразу же пошел с тобой в парк и покатал тебя на ховерборде, как на пиратском корабле.

– Неправда! – Эйвери приподнялась на локтях и с притворным возмущением посмотрела на него.

– Все в порядке, – тихо проговорил Атлас. – Я был не против.

Эйвери вновь легла на подушки. Даже странно, что когда-то в ее жизни не было Атласа. Сейчас это казалось невозможным.

– Эйвс, – услышала она голос Атласа. – Если я должен что-то узнать, ты же расскажешь мне об этом?

Она распахнула глаза и посмотрела на лицо Атласа, столь открытое и бесхитростное. Ведь он не имел в виду правду, да? Нет, невозможно. Ему не понять, каково это – хотеть то, чего не можешь получить. И расхотеть уже не получится, если дал волю чувствам.

– Рада, что ты вернулся, – сказала Эйвери. – Я скучала по тебе.

– И я.

В комнате повисла тишина. Эйвери изо всех сил пыталась не уснуть, чтобы насладиться присутствием Атласа, но сон затягивал в свои глубины. Через пару секунд Атлас встал и направился в коридор.

– Я люблю тебя, – сказал он и тихонько прикрыл за собой дверь.

«Я тоже тебя люблю», – откликнулось сердце Эйвери, посылая эти слова ему вслед, будто молитву.

«Я еду домой».

Эрис отправила фликер Корду, но ответа ждать не стала.

Толпа в его квартире рассеивалась, вечеринка шла к завершению, а гости расходились по домам: кто в одиночестве, кто по парочкам. Повсюду Эрис могла наблюдать последствия грандиозной ночи: разбросанные стаканчики, детали костюмов и сломанные глюк-кальяны.

Она не собиралась здесь задерживаться. Переходя от компании к компании, она совсем потеряла чувство времени. Эрис не знала, где Корд, но искать его не было сил. Сейчас ей хотелось принять душ с очищающим паром и лечь на атласное постельное белье.

Неторопливо просматривая сообщения, Эрис направилась к выходу и тут с удивлением обнаружила, что пропустила несколько импульсов из дома. Судя по времени, ей звонили пару часов назад, когда она веселилась на танцполе. Эрис даже помнила, как мотнула головой, отклоняя вызов, но про родителей не подумала. Что же стряслось?

Подойдя к своей квартире на девятьсот восемьдесят пятом этаже, Эрис крайне осторожно открыла дверь. В одной руке она держала черные туфли, а в другой – клатч. Едва войдя, Эрис поняла: что-то не так. Свет горел на полную мощность, а из гостиной доносился ужасный сдавленный звук. О боже… Это плакала мама.

Девушка с грохотом уронила туфли на пол.

– Эрис?

Каролина подняла голову. Свернувшись калачиком, она лежала на диване. Все еще в вечернем платье, на белых подушках она напоминала прекрасный алый знак вопроса.

Эрис кинулась к матери и прижала ее к себе. Внезапно она вспомнила детство, когда родители возвращались домой с вечеринок. Стук маминых каблуков, раздавшийся в коридоре, странным образом успокаивал ее. Несмотря на поздний час, Каролина всегда приходила расчесать дочери волосы и рассказать о чудесных, даже волшебных вещах из мира взрослых, которые встретились ей за ночь. Эрис множество раз засыпала под звук маминого голоса.

– Все хорошо, – тихо проговорила Эрис, хотя, очевидно, это было не так.

Она окинула квартиру беспокойным взглядом. А где папа?

– Нет, не хорошо. – Каролина сделала глубокий вдох и отстранилась, глядя на Эрис. По щекам матери текли черные реки. – Мне так жаль.

– Что случилось? – Эрис отодвинулась от мамы и выпрямилась, слишком резко. – Где папа?

– Он… ушел.

Каролина опустила взгляд, рассматривая крепко сцепленные на коленях ладони и складки своего восхитительного платья.

– В каком смысле ушел?

– Помнишь анализ ДНК, который ты сегодня делала?

Эрис нетерпеливо кивнула. Как не помнить. Она сдала целую кучу анализов, включая ротовой мазок и анализ мочи, а еще подписала ворох старомодных документов настоящей ручкой, которую и держать было непривычно.

Без лишних слов мама постучала по журнальному столику, который, как и все поверхности в квартире, имел сенсорную панель. Пара ловких движений, и Каролина открыла вложение в одном из сообщений. Эрис подалась вперед.

Там во всем великолепии предстала ее ДНК – длинная, неестественно розовая цепочка. Взгляд Эрис заскользил вниз, спотыкаясь на медицинских терминах и графиках. Она знала, что ее анализ ДНК сравнивали с отцовским, который также содержался в файле, но не могла понять, в чем дело. Что все это значило?

Взгляд зацепился за нижнюю строчку – «Процентное совпадение: 0,00». Эрис вытянула руку, чтобы не упасть. Горло сдавило от тошнотворной, мерзкой мысли.

– Я не верю. – Девушка выпрямилась, ее голос стал громче. – В лаборатории перепутали последовательности. Нужно связаться с ними и переделать тест.

– Его переделали. – Казалось, голос мамы доносится издалека, словно Эрис находилась под водой или песчаной дюной. – Ошибки нет.

– Нет, есть, – упрямо повторила девушка.

– Эрис, это правда.

Уверенность в голосе Каролины заставила девушку похолодеть. И тут Эрис поняла, почему ДНК не совпадало и почему мама не выглядит удивленной. Эрис – вовсе не дочь своего отца.

Мать изменила отцу и скрывала это целых восемнадцать лет.

Эрис зажмурилась. Это не взаправду, не может быть. Если она закроет глаза, то все пройдет, как дурной сон.

Мама протянула руку, но Эрис вскочила, опрокидывая журнальный столик. Обе женщины даже не взглянули на него. Они смотрели друг на друга, мать и дочь, так удивительно похожие, вот только Эрис казалось, что они совершенно чужие.

– Почему? – спросила она, в голове осталось лишь одно слово. – Почему все эти годы ты лгала мне?