Краем глаза я наблюдала за реакцией Ксении. Моя новая знакомая была совершенно спокойна, её обаятельное большеглазое лицо не отражало и тени удивления.

– Здравствуйте, – сказала она, приветливо протягивая тебе руку.

Ты только чуть повернула голову на звук её голоса, а твои руки остались опущенными вдоль тела. Я жестом показала Ксении, слегка удивлённой твоей напряжённо-каменной неподвижностью, что ты – незрячая: поднеся пальцы к глазам, я отрицательно качнула головой. Та слегка изменилась в лице, но не растерялась и сама взяла твою руку, чуть пожала и отпустила.

– Ян, познакомься, это Ксения, – представила я тебе будущего прототипа моей Аиды. – Мы случайно в ежевичнике встретились. Ксения тут тоже отдыхает. – Вспомнив розыгрыш, я со смешком добавила: – А я сначала подумала, что она – из лесной охраны, и слегка сдрейфила. Думала – ну, щас нам будет…

– Лёня сказала мне, что замужем, – проговорила Ксения с улыбкой. – Теперь мне всё понятно… Вам досталась изумительная половинка, Яна, поздравляю. Даже завидую вам. По-хорошему, конечно. Когда я увидела её, собирающую ежевику, это было прямо как по классику: «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты…» Точь-в-точь.

– Может, позавтракаем вместе? – предложила я, смущённая таким обилием комплиментов. – Нам как раз надо остатки нашей еды прикончить, чтобы обратно с собой не тащить.

– Я не против, – весело согласилась Ксения. – Я, кстати, не с пустыми руками, у меня тоже кое-что найдётся к столу.

Из рюкзака она достала пирожки, пакет румяных ранеток, хлеб, крупные спелые помидоры, ореховое ассорти с изюмом, сухарики и бутылку чая «Нести». Я тоже вытащила остатки наших припасов из сумки-холодильника, и мы уселись на травке вокруг «скатерти-самобранки».

– Угощайтесь, яблочки мытые, – сказала Ксения, развязывая пакет с ранетками.

Я поблагодарила, взяла одно яблочко себе, ещё одно вложила тебе в руку. Сжав его и понюхав, ты проговорила небрежно:

– У нас своих таких навалом в саду. Но спасибо.

Я исподтишка толкнула тебя локтем: мол, невежливо, дарёному коню в зубы не смотрят. Однако ты, похоже, решительно настроилась быть сегодня букой, и мне пришлось поддерживать разговор за нас двоих. Заметив гитару, Ксения оживилась:

– О, вы играете?

– Это Яна играет, – пояснила я. – Она профессиональный гитарист, композитор и аранжировщик. А ещё преподаёт в музыкальной школе для слепых детей и иногда выступает в клубе.

– Здорово, – проговорила Ксения, разрезая карманным ножом помидор и посыпая половинки солью. – То, что вы делаете, Яна, вызывает уважение и восхищение. Не сочтите за наглость с моей стороны, но нельзя ли услышать вашу игру?

Ты что-то буркнула и впилась зубами в бутерброд. Извинившись перед Ксенией, я взяла тебя под руку и отвела в сторонку на пару слов.

– Утён, что с тобой? – зашептала я, сжимая твои плечи. – Ты чего такая бука, м? Сыграй, ну что тебе стоит?

Ты, жуя бутерброд, пробурчала:

– Угум, щас. Я что – медведь ярмарочный, чтобы играть на потеху первому встречному? Перетопчется. И вообще, домой пора. Мне на работу завтра.

Твои незрячие солнца потухли, лицо стало угрюмее тучи. Сначала меня поразил твой грубоватый ответ, но потом, осенённая догадкой, я уткнулась своим лбом в твой и затряслась от тихого смеха.

– Ясь… Ну, ты чего? Ревнуешь, что ли? Глупости какие… Мы же с тобой – вот! – Я взяла твою руку и покрутила на пальце кольцо. – В горе и в радости, пока смерть не разлучит нас, разве нет? Ты же знаешь, я твоя и больше ничья. А Ксения… Ну, просто вроде случайного попутчика: как встретились, так и разойдёмся. А ты и я – это навсегда. Не думаешь же ты, что я… Утя, ну ты даёшь!

– «Как мимолётное виденье, как гений чистой красоты», – проворчала ты с набитым ртом. – Откуда она вообще такая взялась в лесу? Нахалка… И в теме, похоже.

– Ну… Да, по всем признакам – в теме. Сама удивляюсь, как так совпало, – вздохнула я. И снова фыркнула: – Утя, ты так смешно ревнуешь… Ой, я не могу!

– Смешно ей, – хмыкнула ты.

– Ладно, не играй для неё, сыграй для меня, – предложила я альтернативу. – Для меня-то ты не откажешься это сделать? Мм? Уть?

Десяток заискивающих чмоков в щёки, подбородок и нос постепенно возымели своё задабривающее действие, и ты, дожевав бутерброд и утерев губы, снисходительно усмехнулась:

– Ладно… Если мадам просит, её покорный менестрель споёт.

Мы вернулись на место, где Ксения спокойно и терпеливо доедала помидор с хлебом. Усевшись и взяв гитару, ты дотронулась до струн и насмешливо сказала:

– Ну что ж, сама напросилась. Щас спою.

Да, я напросилась. Я ожидала услышать одну из твоих песен – лучших, с мудро-крылатыми словами, от которых так щемит сердце, но… Со всё тем же иронично-шутовским видом ты запела:

Сползает по крыше старик Козлодоев,

Пронырливый, как коростель.

Стремится в окошко залезть Козлодоев

К какой-нибудь бабе в постель…

Ну, и далее по тексту песни легендарного БГ, звучавшей в фильме «Асса». Когда ты спела «попрятались суки в окошки отдельных квартир», меня даже покоробило: настолько это была не твоя интонация и не твой стиль. Ты была насмешливой, язвительно-ехидной, какой-то далёкой и чужой. Такой я тебя ещё не видела. Потом ты исполнила «Не пей вина, Гертруда» того же БГ и, прикрыв струны рукой, усмехнулась:

– Ну, мадам довольна?

Я вздохнула. Настроение испортилось, мне стало грустно.

– Ясь, а спой что-нибудь своё, а? – попросила я. – Ту песню, которую ты пела, когда мы с тобой ещё только познакомились… Там слова такие: «Свет в окне оставить не забудь».

– Что-то не припомню, – ответила ты, откладывая гитару. – Ксения, извините, нам пора домой. Мне нужно кое-что доделать по работе, да и жарко уже становится… А Лёня плохо переносит жару, давление может подняться.

– Вот как? Я, собственно говоря, тоже уже собираюсь возвращаться, – сказала Ксения. – Моя машина стоит тут неподалёку, могу вас подвезти.

– Спасибо, мы на маршрутке доедем, – сухо ответила ты.

– До остановки – километра четыре через лес топать, а моя машина – тут, на просеке, за пять минут дойдём, – рассудительно возразила Ксения. – Кроме того, маршрутку ещё дождаться надо, а я – вот она, меня ждать не нужно.

– Спасибо, не стоит утруждаться, мы как-нибудь сами доберёмся домой, – упрямо отказалась ты. – Лёнь, давай собираться.

Что тут делать? Ты была напряжена, как струна, которая вот-вот лопнет, а мне доводить тебя до критической точки не хотелось, и я предпочла уступить. Улыбнувшись Ксении, я вздохнула:

– Спасибо вам большое… Мы лучше сами.

– Ну… хозяин – барин, – развела руками Ксения. – Я хотела как лучше, но навязываться вам не стану.

Я принялась собирать наши вещи, но краем глаза заметила, что Ксения не уходит. Расставив длинные ноги в облегающих джинсах и заложив руки в карманы, она смотрела на меня с загадочной полуулыбкой. Идти нам было в одну сторону, как выяснилось, и она просто дожидалась, когда мы соберёмся, чтобы пойти всем вместе.

Грустная, с испорченным настроением, я брела между молчаливых стволов. Уходить отсюда не хотелось просто до крика, но, с другой стороны, раздражать тебя мне не хотелось в равной степени. Погружённая в эти невесёлые мысли, я не очень внимательно смотрела под ноги и не заметила пригорочка. Нога подвернулась, и я с воплем скатилась по мягкой траве в небольшую ложбинку.

– Лёня! – встревоженно воскликнула ты.

Сустав был вроде на месте, но жуткая боль в щиколотке ясно дала понять, что ногу я растянула. Ксения в один миг оказалась рядом.

– Лёнечка, вы целы? – спрашивала она озабоченно. – Где-нибудь больно?

– Кажется, растяжение, – простонала я, растирая щиколотку, которая опухала прямо-таки на глазах.

– Ох, ну что ж вы так, – покачала Ксения головой, бережно дотрагиваясь до моей ноги, будто она была чем-то драгоценным и хрупким.

В это время ты тоже добралась до меня. Твои руки принялись взволнованно меня ощупывать.

– Птенчик… Ты как? Ничего не сломала?

– Нет, нет, Ясь… – Сдерживая стон, я провела ладонью по твоему ёжику. – Ногу подвернула чуть-чуть. Ничего, дойду как-нибудь…

– Яна, – обратилась Ксения к тебе серьёзно и вкрадчиво, – я вас настоятельно прошу, давайте не будем истязать Лёню и заставлять её с такой ногой ковылять четыре километра до остановки. Моя машина совсем рядом. Давайте отставим все недоразумения в сторону и поступим так, как будет лучше и удобнее для Лёни.

Твои губы сжались, верхняя нервно дёрнулась.

– Хорошо, – процедила ты глухо. – Лёнь, встать можешь?

– Попробую, – пропыхтела я, цепляясь за твоё плечо.

Стискивая зубы, я кое-как доковыляла до серебристо-серого внедорожника Ксении. Он был не такой большой, как у Александры, но свою функцию – ездить по пересечённой местности – выполнял отлично. Ксения настояла на том, чтобы я села вперёд и пристегнула ремень безопасности, а тебе пришлось расположиться на заднем сиденье. Когда мы выехали из леса на ровную асфальтовую дорогу, я назвала наш адрес и объяснила, как туда проехать.

– Лёня, ради Бога, не сочтите за навязчивость, но могу я обратиться к вам за помощью по профессиональному вопросу, как к специалисту в области иностранных языков? – спросила Ксения. – Не могли бы вы мне помочь с одной научной статьёй по моей специальности? Она на английском, а перевода нигде нет. Я сама немного владею английским, но, видно, не настолько хорошо… Есть там несколько абзацев, смысл которых от меня ускользает. Автор нагородил там каких-то чёрт знает каких трёхэтажных грамматических конструкций, в которые я, грубо говоря, никак не могу въехать, хотя все слова по отдельности вроде понятны. Можно было бы, конечно, плюнуть на эти абзацы, но без них не складывается общая картина, получаются логические пробелы и смысл всей статьи ясен не до конца. Думаю, это не отнимет у вас много времени. Ну, и без благодарности с моей стороны, конечно, не останется.