После настал черед подарков — они заняли весь стол и еще на диване немало места. Своей экзотикой и необычной красотой поразили девушек, каждая вещь вызывала восторг и вопросы — что это такое, для чего, как им пользоваться. Потом принялись разбирать на кучки — это нам, это родителям, родственникам. Часть отложили для моих коллег — хотя бы по одной безделушке, но каждому. Я в их процесс не вмешивался, хотя они в своем раскладе отходили от моего, с которым брал вещи. Подумал — женщинам лучше знать, что подходит им и другим.

В этот день подруги остались дома, со мной. Рассказывал им о происшедшем, о тамошних людях, природе и еще о многом другом, отвечал на бесчисленные вопросы. Показывал открытки с местными достопримечательностями, фотографии доктора и персонала клиники, слушателей семинара. Прошел час, пока они угомонились, дали мне поспать с дороги. Правда, не удержались, юркнули ко мне под одеяло, причем обе сразу — Кира со своим заметным уже животиком тоже захотела плотской радости. Со всей бережностью и лаской занялся ею первой, а потом, когда жена отпустила меня из своих объятий, перешел к Кате.

Прежде мы не занимались любовью втроем — проводил ночи с подругами по установленной ими очереди. Сейчас же у обеих не хватило терпения дожидаться своей череды, пришлось мне напрячь фантазию и услаждать их одновременно. Кире многого не понадобилось, да и сдерживала себя, а потом смотрела, как мы с Катей на ее глазах отдаемся всепоглощающей страсти. По-видимому, такая картина ее возбудила, вновь подступила ко мне. Так я чередовал девушек — ублажал одну, а вторая заводилась на новую близость, пока обе не улеглись подле меня без сил, и я заснул наконец-то.

Вечером поехали к моей маме с подарками для нее. Она больше обрадовалась нашему приезду, а не им — в последние месяцы, как начались занятия в институте, заезжали к ней не часто. Повторил свой рассказ о поездке в дальнюю страну, о своих впечатлениях. Не только мама, но и подруги, слушали меня внимательно, как будто впервые. Задавали новые вопросы, мои ответы вызывали следующие. После мама спохватилась, наскоро приготовила ужин и накрыла стол. Мы еще добавили привезенных мною продуктов, так что стол вышел праздничным — с русскими пельменями и заморскими блюдами и фруктами. После ужина не стали долго задерживаться — всем завтра на работу и учебу, вернулись домой. К родителям Киры в этот вечер не поехали, отложили поездку на ближайшие выходные — без спешки, да и жене надо время переговорить с мамой по своим делам.

В институте в перерывах между занятиями ко мне подступали с расспросами, особенно девушки — о тамошней природе, погоде, кухне, как живут местные, во что одеваются, о их вере и обычаях. Отвечал по возможности подробно, интерес моих одногруппников понятен — многие, как и я прежде, никогда не выезжали в другую страну. А уж тем более — в такую далекую и экзотическую. Так что они как бы сами побывали там — слушали меня во все уши, а я старался рассказывать в красках, показывал им картинки на открытках. К вящему их удовольствию вручил каждому по брелку с восточным рисунком.

В лаборатории первый день моего выхода на работу больше прошел в подобных разговорах. Мельник даже устроил собрание коллег с моим отчетом о поездке. Среди прочих задавали вопросы, напрямую связанные с основной целью командировки, — об операциях хилеров. Первый же из них — действительно ли они совершают оперативное вмешательство или обманывают людей, внушая им подобное впечатление. Ответил прямо, без осторожных околичностей:

— Да, операции их настоящие, с хирургическим вмешательством. Главное свойство хилеров в том, что они умеют пользоваться особым видом пси-энергии, позволяющим им творить чудеса. Доктор Виргилио научил нас, слушателей семинара, видеть эту энергию, впитывать в себя. Пользоваться же ею показал только для собственного здоровья, поддержания активного тонуса. О вмешательства в состояние других людей речи не было, такое допускается только под контролем опытного мастера. Виргилио предложил мне пройти у него стажировку, но она может занять несколько лет. Пока ответа ему не дал, со временем будет ясно — принять предложение или нет.

Разумеется, нашлись сомневающиеся. Один из ведущих ученых лаборатории высказал их мнение:

— Но ведь, Сергей, неспроста в ведущих западных странах официально запретили деятельность хилеров. Американское противораковое общество после специальных исследований не нашло доказательств какого бы то ни было положительного влияния операций хилеров на ход болезни. Да и наши ученые разделяют подобное мнение, считают таких целителей мошенниками, приносящим больным только вред из-за упущенного на реальное лечение времени.

— Виталий Леонидович, я не могу судить о подобном отношении к хилерам. Возможно, что истинных экстрасенсорных хирургов единицы, зато желающих погреть руки на их славе гораздо больше. Во всяком случае, с Виргилио Гутиерресом у меня сомнений нет.

Следующий вопрос также был ожидаемым — что планирую делать дальше. О нем я задумывался еще там, в Багио. Проработал варианты исследований как самого поля, так и его применения, подготовил подробную программу экспериментов. Сейчас же ответил общей фразой — буду работать с новым свойством энергетического поля, ожидаю от него самых превосходных перспектив. Больше тему хилеров не затрагивали, коллеги расспрашивали о стране, ее людях, природе, моих впечатлениях. Уже который раз повторял свой рассказ, добавляя какие-то детали, интересные именно этим слушателям.

Когда поток вопросов иссяк и все разошлись по рабочим местам, вместе с Мельником и Юрой сели разбирать мою программу исследований новой энергетики. Для большей ясности назвал ее менто-энергией — она в какой-то мере носит неосязаемый, ментальный характер, в отличие от известной нам пси-энергии с биофизической природой. Особых замечаний план не вызвал, единственно, что добавил руководитель лаборатории — обучение самых сильных эмпатов из нашей контрольной группы. Вероятно, что кто-то из них освоит эту новую энергию, можно тогда будет говорить о тиражировании нужной способности, не ограничиваясь только мной.

Юра сам загорелся подобной мыслью, попросил меня продемонстрировать работу с загадочным полем. Провел ему, да и Мельнику, внимательно слушавшему мои объяснения, первый урок — как входить в состояние абсолютной отрешенности от внешнего мира. Они оба тут же попытались повторить за мной, пользуясь наработанными приемами транса. Остановил их, еще раз повторил, что здесь надо совершенно иное состояние — нужно подготовить сознание и душу к слиянию с тем, что мой наставник назвал Сущностью. Я бы охарактеризовал ту силу или природу как целую Вселенную, пока почти неведомую людям. Ее не увидеть или ощутить обычными чувствами, но она реальна не менее, чем привычный нам мир — надо только познать ее. А уж какие возможности откроет — трудно представить, они мне сейчас казались безграничными.

Глава 12

В последующих экспериментах никак не удавалось зарегистрировать материальное проявление менто-энергии — ни прямыми измерениями самыми чувствительными приборами, ни по косвенным признакам. Я ожидал подобного результата, ведь и другие ученые, работавшие с хилерами, не могли похвалиться лучшим. Но пример маститых коллег, так и не сумевших найти научное обоснование феномену, не обескураживал, надежда не оставляла меня — ведь эта энергия существует! На собственных опытах с биологическими объектами убеждался в том, причем в заметно большем ее влиянии, чем привычным мне полем в прежних экспериментах.

В ментальном поле повторил на простейших организмах опыты с амитозом, отработал технику оперирования с заданными произвольно параметрами, а потом перешел к лабораторным мышам. Провел исследования структурных изменений в тканях на клеточном уровне, после решился на прямую вивисекцию подопытного объекта. Я никогда раньше не проводил хирургические операции — ни медицинским инструментом, ни своим полем. Так что первый опыт вскрытия пусть и неразумного, но живого существа проводил с нервной дрожью. Пришлось даже прерваться, приводить себя в более-менее отрешенное состояние, о котором нам говорили как преподаватели, так и врачи-хирурги. Его еще называют «профессиональной черствостью» — операцию надо проводить с холодным разумом, отставив переживания за пациента.

Обездвижил мышь парализующим импульсом, а потом сконцентрированным в узкий луч полем провел надрез небольшого участка кожи. Не пользовался рукой, как хилеры, для направления энергии в нужную точку, только мысленным ее представлением. И у меня получилось — под моим лучом кожа расступилась, обнажив живую, мелко дрожащую ткань. Убрал свой «скальпель», заменил его восстанавливающим полем — кожа полностью приняла начальный вид, даже волоски сохранились. От удачи, да еще в первом опыте, едва не закричал, с трудом унял переливающийся через край восторг. Еще на первом сеансе Виргилио, наблюдая за его удивительной операцией, мечтал о такой способности, верил, что и мне когда-то удастся совершить подобное. И вот теперь эта мечта начала сбываться, сделан первый шаг.

Мне еще многому придется учиться, провести множество экспериментов, чтобы самому, без помощи наставника, суметь проводить реальные операции на людях. Конечно, такой мастер, как Виргилио, научил бы лечебному искусству гораздо скорее. Но хотелось дойти до понимания сложной науки самому, без чьих-либо подсказок, да и не было желания оставлять на годы привычное окружение, не говоря уже о родных мне людях. Так что с новой решимостью, получившей прекрасный стимул от первого успеха, продолжил опыт. Вслед за вскрытием мышечной ткани перешел на внутренние органы — разрезал и вновь соединял их ткань, кровеносные сосуда, нервные каналы.

Не обошлось без потерь — первая мышь умерла от кровотечения, я не сумел вовремя закрыть его. Также произошло и со второй-третьей-десятой, пока не научился точно и вовремя проводить простейшие операции на небольшом участке. Много времени ушло на полное восстановление нервной системы, устранял нарушения в ней из-за моих ошибок. Первые мыши, оставшиеся в живых после операции, теряли двигательные и рефлексные реакции, или меняли поведенческий характер — лежали безучастно либо в возбуждении не находили места. На последующих объектах старался сохранить прежнюю структуру вплоть до мельчайшей детали, но все равно что-то упускал. Только с практикой многочисленных опытов пришли навыки безошибочного оперирования, и то на несложных участках.